Он подмигнул Лиэйн. Та кивнула в ответ. Хордред продолжал:
— Существует вероятность нападения на Хафт и Кордин, но настоящую для нас опасность представляют те наемники из разных городов, которых наняли правители Западных Островов.
Выражение лица Гаррика оставалось непроницаемым. Его официальный титул теперь звучал так: Принц Гаррик Хафтский, приемный сын и предполагаемый наследник Валенса Третьего, Правителя Островов. На самом деле он был… просто Гаррик, девятнадцатилетний юноша, сын Рейзе, владельца постоялого двора в деревушке Барка на восточном побережье Хафта. Единственной связью с остальным миром для этого села и находящегося рядом города служила Овечья Ярмарка, проходившая каждую осень. Тогда жрецы из Каркозы, с западного побережья, привозили сюда образы Великих Божеств, Госпожи и Пастыря и собирали подати, причитающиеся храму.
Гаррик вырос в крестьянской семье на Хафте. Но теперь он был правителем Островов, хотя власть главы правительства не распространялась дальше столицы Вэллиса на Орнифоле. Но если бы юноше не удалось в свое время быстро подавить восстание островной знати, он не правил бы сейчас родным краем, а на карте не осталось бы даже такого названия, как Хафт.
— Записи сделаны серианским морским кодом, — добавил Хордред. — Сможете его прочитать?
— Конечно. — Лиэйн открыла крышку переносного стола, куда положила дневники Хордреда. Они больше напоминали счета, тонкие берестяные листы, скрепленные четырьмя кольцами из толстой веревки. На внутренней обложке книг чернилами из вытяжки дуба были нацарапаны какие-то послания.
— Мне не следовало останавливаться там, — тихо произнес шпион, но голос его прозвучал зловеще. Пальцы сжались в кулаки. — Я подумал, что надо бы разузнать, что кроется за поклонением, и собрать сведений о секте Лунной Мудрости.
Хордред вновь сглотнул.
— Я пробрался на одно из их богослужений, — продолжил он, снова переходя на шепот. — В храме находилось больше сотни человек, некоторые приехали даже из Орнифола. У каждого на лбу имелось изображение красного паука. Я тоже нарисовал такой знак, и никто меня не заподозрил. Но…
Шпион замолчал. Гаррик облизнул пересохшие губы и задал самый обычный вопрос, чтобы только подтолкнуть лазутчика к продолжению рассказа:
— Что же произошло дальше. Мастер Хордред?
Шпион потряс головой, пытаясь собраться с мыслями и объяснить, что же он там увидел.
— Мы стали нараспев повторять молитву Лунной Владычице. Слов я не знал, но у меня хорошо получалось повторять их вслед за остальными.
— Это были какие-то заклинания? — спросила Лиэйн. Ее лицо вытянулось, а голос стал еще пронзительнее, чем раньше. Она понимала, что магия сама по себе не может быть ни плохой, ни хорошей, как и меч. Сила заклинаний зависит от цели и мастерства волшебника. Но Лиэйн не могла забыть той ночи, когда отец хотел принести ее в жертву ради благой, как он сам полагал, цели.
— Нет-нет, — заверил их Хордред, нервно переплетая пальцы рук. — Обычные слова, чем-то похожие на гимн. Вы, может, слышали такие на церемонии жертвы Десятой Ночи, если принадлежите к тем, кто теряет понапрасну время, посещая храмы. Но что-то случилось, не могу понять что. Я это почувствовал и даже подумал, что вижу нечто в воздухе посреди комнаты, но там не было ничего, кроме серой мглы. Ничего!
Хордред сжал кулак, словно собирался ударить по столу. Но рука дрогнула, и он тихо опустил ее.
— Там ничего не было, но с тех пор это ощущение не покидает меня. Даже во сне.
Принц встал. Во время всего разговора он чувствовал себя как-то неуютно. Гаррик был очень набожен, как и вся молодежь в деревушке Барка. Каждый раз, приступая к трапезе, он жертвовал Госпоже и спутнику ее, Пастырю, глоток пива и кусочек сыра, раз в год обязательно подносил ломоть овечьего сыра Дузи. То был грубо вырезанный в горе камень, который возвышался над лугами на юге деревни. Дузи считали покровителем овец и бедняков, которые их пасли. А если и нет, если царапины на скале остались просто от времени, то что ж… кусок сыра не слишком большая жертва за надежду на помощь в беде.
Но жители деревни насмехались над храмами и не признавали потусторонних сил, будь то магия или что похуже, — такое не для простых смертных. Став королем, Гаррик так и не смогло конца избавиться от своих прежних привязанностей и убеждений.
Он усмехнулся. Было в его жизни время, когда казалось, что нет ничего хуже и печальнее, чем попасть с овцами в грозу. Теперь принц Гаррик понимал, как заблуждался.
— Мастер Хордред, — сказал он. — Я созвал сегодня государственный Совет обороны, на котором мы обсудим ваши сведения о тайном заговоре. Но вам самому присутствовать на нем необязательно.
Члены государственного Совета недолюбливали Гаррика, но каждый из них четко осознавал, что его собственная жизнь зависит от успеха короля. Несмотря на это, Лиэйн настояла, чтобы их наемные шпионы были известны в лицо как можно меньшему числу доверенных лиц.
Гаррик прислушался к ее совету. Он всегда так поступал, если дело касалось того, в чем Лиэйн разбиралась лучше. Юноше из деревушки Барка не хватало особенных навыков для создания разведывательной службы и поиска тайных агентов на островах королевства.
— Но мне бы хотелось, чтобы вы пока остались здесь. У нас могут возникнуть вопросы. Здесь есть перины, можете поспать…
Он кивком указал на стоящие в нишах лавки. Снизу стены были облицованы деревянными панелями, а сверху украшены панно, изображавшими сцены королевской охоты в лесах Северного Орнифола.
— Если хотите, я прикажу, чтобы вам принесли сюда еду и питье. И, конечно же, вас будут хорошо охранять.
— Поспать! — сказал Хордред. — Да я так устал, что заснул бы даже на раскаленной лаве. Если бы смог…
— Сейчас вы в Вэллисе, — произнес Гаррик. — Здесь вы в такой же безопасности, как и я сам. Или леди Лиэйн.
Хордред посмотрел на него, затем перевел взгляд на Лиэйн, поднявшуюся со стула вслед за принцем.
— Надеюсь, — горько усмехнулся шпион. — Впрочем, это не важно. Я, пожалуй, вздремну чуток.
С помощью маленькой кисточки Лиэйн переписала самое важное из дневников Хордреда. Получилась небольшая брошюра. И хотя большой зал государственного Совета, куда они с Гарриком направлялись, находился всего лишь в десяти шагах отсюда, она спрятала записи в верхний ящик стола и закрыла его на ключ.
— Ну что ж… — сказал Гаррик. — Скоро увидимся, Мастер Хордред. Клянусь честью, королевство не забудет, чем вы рисковали ради его спасения.
Когда Гаррик открывал дверь перед Лиэйн, которая несла столик, то услышал шепот Хордреда:
— Нужно было разузнать все получше, прежде чем идти в храм. Я думал, жрецы просто придумали новую уловку, чтобы выкачивать деньги, а это оказалась магия или еще что похуже!
Все королевство в опасности, вспомнил Гаррик слова погибшего короля, пока на земле есть чародеи!
Карус оказался не прав, обвиняя всех магов. Если бы не помощь волшебницы Теноктрис, то и Гаррик, и Острова были бы давно обречены. Но он видел отчаяние в глазах Хордреда и знал, что не просто из суеверия разделяет мнение короля Каруса.
Кэшел ор-Кенсет шел рядом с Теноктрис по кишащей людьми улице. Даже не задумываясь об этом, он старался защитить от толпы крошечную женщину. Рядом с Кэшелом Теноктрис никому не казалась слабой былинкой. Могучей фигурой и крепкими мускулами он внушал горожанам уважение к себе и своей спутнице. Выглядела волшебница лет на семьдесят, а то и больше, но все еще сохраняла остатки былой привлекательности.
Попадавшиеся им навстречу люди старались посторониться. Но в таком оживленном городе, как Вэллис, всегда находились и те, кто не замечал никого вокруг. Тогда Кэшелу приходилось отталкивать их плечом или раздвигать посохом, прокладывая путь старой волшебнице.
— Вот! — сказала Теноктрис и остановилась перед распахнутыми настежь дверями магазина, где продавались подержанные изделия из металла. У входа громоздились остовы кроватей, а внутри виднелись окислившиеся от времени медные статуи. Кэшел знал, что многие готовы заплатить большие деньги за произведения искусства, но время превратило эти скульптуры в позеленевшие глыбы, теперь лишь отдаленно напоминавшие фигуры лошадей. Самые мелкие вещицы пылились на полках позади прилавка — дабы их не украли.
Теноктрис указала на восьмиугольную оловянную чашу, установленную так, чтобы посетители могли разглядеть внутри нее выполненные черненым серебром символы.
— Взгляни-ка на нее, Кэшел. Интересно, как она сюда попала.
Кэшел не умел ни читать, ни писать ничего кроме своего имени. Но и он смог распознать старинные буквы на стенках чаши. Гаррик и его сестра Шарина читать и писать умели. Их отец, Рейзе, научил детей многому, поэтому они смогли бы понять древние символы. Но простой народ считал волшебниками всех владевших этим языком и полагал, что он используется только для создания магических заклинаний.
Кэшел сжал посох покрепче. Внешне волшебники выглядели как самые обыкновенные люди. Теноктрис, например, напоминала бабушку, которая вырастила их с Илной, когда отец оставил у нее детей, даже не сказав, кем была их мать.
Но попадались и такие волшебники, которые рассчитывали с помощью магической силы заставить людей подчиниться их власти. Кэшел встречал их на своем жизненном пути. Но они ошибались, когда думали, что им по силам сломить его волю.
Продавец, он же хозяин магазина, заметил интерес Теноктрис к чаше и поднялся со стула. Это был лысоватый мужчина с козлиной бородкой, отдаленно напоминавший толстую ласку.
— У вас отличный вкус, госпожа, — сказал торговец и, взяв чашу в руки, пронес ее через весь заставленный ржавеющим железом магазин, чтобы посетители могли разглядеть товар вблизи. — Прекрасная работа времен Старого Королевства, доставшаяся мне от одной знатной семьи из Вэллиса. Только стесненные обстоятельства заставили их расстаться с этим сокровищем.
— Она намного древнее, чем ты думаешь, — заявила Теноктрис резким тоном. — Ее достали из могилы священника, поклонявшегося Владычице, на Тизамуре или Лауте. У чаши должна быть еще и крышка.
— Уверен, что смогу найти мастера, который сделает такую крышку, какую госпожа только пожелает, — сказал хозяин магазина, улыбаясь. — Тонкая работа, не правда ли? А как хорошо сохранилась!
Кэшел удивился. Продавец продолжал расхваливать чашу, не обращая внимания на поведение Теноктрис.