-- Это не йокай! -- ответила ему стоящая рядом женщина-маг, в слегка подпаленном и местами порванном одеянии. -- Между прочим, твои любимые феи постарались! Я всегда утверждала, что эти твари опасны!
-- Феи напали на человека? -- возмущенный шепот побежал по толпе. -- Жуть! От них все больше вреда, а теперь что же, постоянно удара в спину ждать?
-- Хватит! -- зло прикрикнул Казуки на селян. -- У всего есть причины. -- старик разыскал взглядом девчонку, что обязательно в числе первых появлялась там, откуда раздавался шум. -- Мариса, сбегай-ка ко мне домой и принеси хрустальный шар, что лежит на столе, под горой книг, слева. А я пока посмотрю, что здесь можно сделать.
Маг открыл магическую книгу, одну из тех, что всегда носил с собой. Немало таких же сгинуло в пространствах Макая, в подземном мире и мире мертвых, Хакугекуро, но запасная всегда ждала своего хозяина дома. Благодаря запасливости, безоружным маг не оставался даже после самых тяжелых поражений.
Читая воззвания к древним силам, надзирающим за равновесием и соблюдением законов природы, он полистал гримуар собственного изготовления и коснулся сильной магической схемы, ориентированной на внесение хаоса в чужие заклятья. Когда колдун поднял руку, строчки рун, словно прилипнув к кончикам его пальцев, потянулись следом.
Не прерывая заклинаний, Казуки набросил "нити" рун на вмороженную в лед руку пострадавшего и первые трещинки побежали по полупрозрачной поверхности.
На то, чтобы очистить руку полностью, осторожно и равномерно прогреть ее изнутри, реанимировать погибшие ткани и восстановить поврежденные, магу потребовалось почти полчаса. Жрица храма справилась бы с исцелением гораздо быстрее, но храм располагался далеко от селения, да и нейтрализовать магию стихий у хранительниц барьера не вышло бы так просто, как у мага, всю свою жизнь посвятившему изучению подобных энергий.
-- Дня два рука будет сильно болеть. -- сказал Казуки селянину, перед тем как носилки с пострадавшим забрали родственники. -- Не тревожь бинты и не стирай магические руны. С ними будет легче.
Мариса, держа стеклянную сферу в руках, уже минут десять ждала, когда старик заберет у нее эту вещь. Она не уходила, и не расходились другие люди, удерживаемые желанием узнать больше о происшествии.
Волшебник забрал у девчонки сферу и только вздохнул, глянув на то, как неестественно топорщится ее одежда. Опять что-то из дома стащила. Пустил козу в огород... но, не до того сейчас.
-- Аяме! -- Казуки повернулся к защитнице селения. -- Теперь, можем спокойно поговорить. Что там у вас произошло?
Женщина-маг немного помялась, а затем гордо вздернула нос.
-- Что могло произойти? Мы занимались самым обычным делом - валили деревья для лесопилки, когда две старшие феи подлетели к нам и начали требовать, чтобы мы убрались и не наносили вред природе! И что же, нам все надо было бросить? Ну, вот я и... припугнула фей немного, а они, вместо того, чтобы улететь, ответили вдруг так агрессивно, что я даже среагировать не успела! Никто такого не ожидал! Фея устроила настоящую метель и принялась швырять в нас кусками льда! Пришлось взяться за нее всерьез. -- женщина указала на свою одежду, украшенную ожогами от огненной магии самой чародейки и следами маневрирования среди древесных крон. -- Благо, феи гораздо слабее йокай и справиться с бандиткой труда не составило. Развеяла ее за минуту! Только первый из кусков льда той паршивки попал в одного из моих подзащитных. Это будет компенсировано, смею заверить.
Люди снова зашумели, выражая свое возмущение распоясавшимися крылатыми хулиганками, которые теперь, кроме того, чтобы пакостить и воровать, доросли до прямых нападений.
-- Неужели все было так просто? -- язвительно заметил Казуки. -- Сейчас проверим.
Хрустальный шар в руках старик озарился белым сиянием и в воздухе перед толпой людей возникли призрачные картины недавнего прошлого.
Дерево со старым птичьим гнездом на ветвях и небольшой кучкой свежих досок у корней. Несколько лесорубов, под защитой женщины-мага, возмущенных фактом кражи этих досок с лесопилки. Стук топоров, подрубающих твердый ствол старого дерева и слезные мольбы двух фей, просящих не рубить это дерево, ведь на его ветвях - их домик.
"Это отучит вас воровать!"
Зубодробительный треск падающего дерева и полный ярости, вопль бросившейся в атаку феи.
Видение погасло, а через долю мгновения бригадир лесорубов, стоящий рядом, согнулся и повалился, получив сильнейший удар навершием посоха в живот. Селяне в смятении отпрянули от разъяренного мага, а волшебница, уверенная что старик не посмеет поднять на нее руку, замешкалась и рухнула, лишившись нескольких зубов.
-- Ты что, совсем сдурел?! -- с тональностью, которому позавидовала бы любая прожженная скандалистка, завизжала она, но слова встали ей поперек горла, когда грозный старик с силой ударил посохом об землю перед нею.
-- Это не я безумен, а вы! -- голос старого мага пророкотал, словно раскаты грома. -- Я же просил всех не причинять вреда феям и не выставлять нас их врагами! Я же расписал вам последствия, четко и в доступной форме, такой, чтобы поняли даже откровенные идиоты! Да к демонам все последствия, как у вас совести хватило мстить двум малым детям, без всякого злого умысла утащивших у вас пару каких-то досок! Обеднели? В нищету скатились и чуть с голоду не перемерли из-за этого? Что молчите?! Толпа кретинов, свихнувшихся от жадности и чувства собственного превосходства! -- вне себя от ярости, старик размахнулся и швырнул посох себе под ноги.
-- Мы не можем позволить феям творить все, что им вздумается! -- вступился за лесорубов староста селения. -- Сегодня - пару досок, завтра - запасы пищи, послезавтра - из домов выселят! Если они - малые дети, то непослушных и провинившихся детей надо наказывать!
Почувствовав поддержку авторитетного лица, селяне тут же, толпой, налетели на одинокого мага и принялись галдеть, утверждая, что безобразия фей уже всем порядком надоели, что если Казуки так заботится о мелких паршивках, то должен придумать как отвадить их от селения. Все дружно вступились за лесорубов и волшебницу, заявляя, что давно уже пора создать вокруг селения защитную зону не только против хищных йокай, но и против фей. Яростные попытки спорить и что-то доказывать со стороны Казуки тонули в дружном хоре нескольких десятков полных возмущения голосов.
-- Еще и руки распускает! -- возмущалась чародейка, указывая на свое разбитое лицо. -- Староста, будьте судьей!
-- Готовься к солидному штрафу, защитник крылатых бандиток! Твое счастье, если у тебя найдется пара горстей золота, иначе, будешь отправлен на исправительные работы, без скидки на возраст!
Старик подобрал с земли посох и, кряхтя, с трудом выпрямился.
-- Решили спросить с меня за мое бессилие? -- сказал он, чувствуя тяжелую, мучительную усталость. -- Да, я полностью бессилен, не только решить проблему, но и открыть глаза сильным мира сего на ее существование! Что же, кричите, грозите кулаками, пока можете! Вы похожи на дураков, что не хотят замечать разгорающегося пожара и называют сумасшедшим того, кто твердит им о запахе дыма! Крах нашего мира гораздо ближе, чем вы думаете, и пусть не мы, и даже не наши дети, но внуки...
Договорить ему не позволил поднявшийся приливной волной хор гневных голосов. Речи, подобные сказанной, были для жителей селения не новостью. Сколько жил почти трехсотлетний старик, столько и твердил он о надвигающейся катастрофе, от которой не будет спасения нигде - ни в Генсокье, ни в Макае, ни в Аду Пылающих Огней, ни, даже, в мире мертвых, Хакугекуро. Эти грозные пророчества, впечатлявшие поначалу, уже всем порядком надоели. Единственное, что могло спасти Казуки, - бегство.
-- Они не послушали тебя? -- голос прозвучал, нарушая благостную тишину, когда старый волшебник, измотанный до предела и готовый свалиться с ног от духовного истощения, вернулся домой. -- Я говорила тебе, что бессмысленно и вредно снова пытаться их убедить. Путь у нас только один.
Злой дух, проникший в селение когда его жители отвлеклись на внутренние ссоры, сидела среди книг и свитков, горами сваленных на столе волшебника. Тот самый злой дух, что похитила из Макая светловолосую девочку и передала ее Казуки для того, чтобы волшебник, единственный из людей, по мнению духа достойный уважения и доверия, позаботился о ребенке людей, которого выкормить и защитить от болезней воплощение неведомых сил не была способна.
-- Я не изменил своего мнения, Мима. -- сказал ей старик. -- Говори и делай что хочешь, но потворствовать твоим безумным планам я не намерен!
-- У тебя нет выбора, маг. У вас всех нет выбора! Из-за разницы в физических законах, люди не могут долго оставаться ни в одном из миров, в которые открыты пути из Генсокье. Вы погибнете здесь. Все живое погибнет, если вы не поможете мне сломать радужные стены нашей тюрьмы. Пусть даже это будет означать гибель этого мира, но его жители спасутся и обретут свободу! Время еще есть. Обучи светловолосую всему, что знаешь сам, а затем я возьму ее под свое покровительство. Она станет генералом моих армий и козырем в бою против храма Хакурей! Великий Барьер должен быть разрушен! Это единственный путь к спасению нас всех.
-- Возможно, ты права. -- ответил старик злому духу. -- Но... -- горькая усмешка тронула губы старика. -- Та девочка тоже мне не верит. -- волшебник отгреб в сторону свитки и, вынув из схрона, поставил на стол большую бутыль низкосортного саке. -- Составите компанию старому сумасшедшему, леди? Угощение не божественное, но... вполне способно подарить забвение и расслабить. Напиться и закрыть глаза в ожидании краха - все, что нам остается.
-- Выпью с удовольствием. -- ответила Мима, протянув к чашке руку, украшенную когтями и острой чешуей. -- Но, в отличие от тебя, я еще не сдалась! Прежде, чем мир познает агонию, я уничтожу его! Своими собственными руками!
-- Слишком много разговоров о разрушении и смерти. -- Казуки наполнил чашки до краев и поднял свою. -- Мы же не шизофреники какие-нибудь! Оставим эту тему. Поговорим о поэзии? Лет сто, наверное, уже не говорил о поэзии с девушкой!
Смех прозвучавший в доме старого волшебника, не был смехом сумасшедшего и монстра. Пугающий мрак ночи сгущался над Генсокье, но наступит новое утро и, глядя на, полный жизни мир, сияющий в солнечных лучах, не покажутся ли все терзающие душу страхи одним лишь плодом чересчур разыгравшегося воображения?
* * *
Вселенная Альмарра, под протекцией Золотого Роя.
Мир Тирион.
Тот же временной промежуток.
Из развернувшегося портала пахнуло такой яростью, что четверо конструктов, присутствующих на командном мостике летающего замка, шарахнулись кто куда и едва не впечатались в стены. Несколько дюжин глаз, что располагались во тьме за порталом без какой-либо схематичности и явно жили сами по себе, обожгли отпрянувшие творения ангела взглядами, полными ненависти. К счастью конструктов, сила, что оставалась по ту сторону портала, так и не совершила проникновение в этот мир. Получив крепкого пинка под зад, фигура в покрытых горелой кровью, обугленных лохмотьях, влетела в пространство Альмарры и портал позади нее закрылся.
-- Хозяин! -- конструкты бросились к ангелу, что харкал кровью на плиты пола и судорожно пытался встать на ноги.
-- Жив... -- страдалец сумел приподняться, но помертвевшие мышцы и сухожилия его правой руки разорвались, суставы подломились и он, захрипев от бессильной злобы, снова повалился на пол.
-- Не нужно двигаться, господин. -- кристальная змея, принимая человеческий облик, склонилась над слабо трепыхающимися останками своего создателя. -- Гарольд! Готовь реанимационную камеру, живо! Бернард, Эльза, сюда! Помогите мне!
-- Раны тяжелые! -- рыцарь в черных доспехах, перетягивая на себя часть боли и ран ангела, обернулся к девушке с откровенно кошачьими чертами лица. -- Беатрис, неси кристаллы для подпитки души, скорее!
-- Без паники... -- шептал, теряя сознание, обугленный бродяга. -- Раз жив, значит, жить буду. Болевая чувствительность на нуле... просто восстановиться... просто... просто...