- Рубины, - пробормотала Брид и повернулась к Керидвэн, в глазах которой также сияло прозрение.
- Ну, конечно! - воскликнула старшая жрица. - Осколки солнца, того самого солнца, что взирает на оба мира - и наш, и Иномирье. Ну, разумеется! Рубины нужны были ему не только, чтобы подкупить драконов - с их помощью он надеялся завоевать власть над лесничим Ри-Эрриш.
Керидвэн и Брид, все еще держащая Изольду, потихоньку выскользнули из толпы, но мало кто обратил внимание на их уход. Все глаза были обращены на Дагонета.
Король повернулся к дочери.
- Бедная моя милая девочка, - ласково проговорил он. - Прости, что тебе пришлось услышать, какие гнусные планы вынашивал твой брат по отношению к тебе. Говори, как мне наказать его?
Кимбелин рыдала.
- Бедное мое, невинное дитя! Дагонет обнял ее и погладил по голове. Халь стоял с таким видом, точно вот-вот расхохочется, мол, это принцесса-то невинна? Но Кеовульф сжал его руку.
- Было бы жестоко открывать ему глаза. Он стар, а она его единственная дочь.
- Невинность! - презрительно фыркнул Халь, понизив голос.
Теперь, в свете признаний Тудвала, он оценивал поведение принцессы совершенно иначе. Вспомнить хотя бы, как она голосила, когда ее разлучили с братом на острове чародеев. И как безутешно горевала, думая, что убит Тудвал, а не Турквин. А с какой опытностью пыталась соблазнить самого Халя!
- Уж Дагонет мог бы догадаться, что ни о какой невинности тут и речи идти не может!
- Возможно, он предпочитает считать иначе, - мудро заметил рыцарь. Прошло уже семьсот лет с тех пор, как королевский дом Кеолотии запятнал себя кровосмешением и, кажется, склонность к этому пороку так и не изжила себя. Но что бы я ни думал о принцессе Кимбелин и страданиях, что она навлекла на всех нас, нет нужды зря огорчать Дагонета, он и так испытывает тяжкие муки.
Халь кивнул, глядя, как дородный король обнимает дочь, а та льнет к его груди.
А вот Каспар практически не воспринимал происходящего. Он чувствовал себя вконец разбитым, горькая правда о смерти отца только сейчас начала по-настоящему доходить до его сознания. Не видя ничего вокруг, юноша побрел прочь, за спиной разносились гневные крики.
Внезапно на плечо ему легла чья-то легкая рука.
- Изелла!
- Мой лорд Каспар, - сладко улыбнулась красавица. - Я скорблю о твоей утрате, но мне надо поговорить с тобой. Я оказала тебе услугу и прошу вознаграждения. Триночница! Ведунья Ясеня страждет, и я должна принести ей лекарство.
- Да-да, триночница. Я непременно позабочусь, чтобы ты ее раздобыла, заверил Каспар и кивнул на короля Дагонета. - Вот он сейчас как раз воюет с той женщиной, что изготовляет ее.
Дагонет воздел руки к небу.
- Мой старший сын убит, младший безумен, а средний - коварный предатель, которого я изгоню с этого континента. Так к чему тогда сражаться, защищая мою страну от мятежницы Рейны и ее рабов? К чему? Пусть берет ее себе, говорю я!
Он глубоко вздохнул, кротко и печально переводя взгляд с Тудвала на Кимбелин, как будто понемногу начал приходить ровно к тем же выводам, что и Халь.
- Писца сюда! - велел он. - Я не стану посылать своих людей на смерть лишь ради того, чтобы Кеолотия досталась безумцу или изменнику. Теперь наследницей мне осталась лишь дочь. А женщина не может править таким большим королевством. Кеолотия слишком велика для одной женщины. Передайте мятежной Рейне в Кастагвардии, что восточные баронства Кеолотии отныне принадлежат ей. А западные я сохраню для моей возлюбленной дочери. Будем молиться о том, чтобы эта женщина удовлетворилась полученным - а с меня кровопролитий довольно.
Дагонет повернулся к Каспару и Халю.
- Я глубоко ошибался в вас. И вы пострадали из-за моей ошибки. - Он кивнул на левую руку Халя. - Более того, вы вернули мне мою драгоценную Кимбелин. Я хочу возместить вам все причиненное зло и вознаградить за спасение дочери.
Назовите вашу цену. Я могу пожаловать вам Козий край или Троллесье. Или Топи. Какую часть моих земель вы бы хотели иметь?
При одной мысли об этом Каспар содрогнулся - он терпеть не мог холодный влажный климат Кеолотии. Бр-р-р... этот вечный мелкий дождик.
Юноша взял Урсулу за руку:
- Сир, сейчас у меня в руках все, что мне нужно, и более ничего я не хочу.
- Халь? - Дагонет повернулся к старшему юноше. - Вы привели мою девочку домой. Рубины, город Скуас-Риа? Назовите вашу цену.
Молодой воин засмеялся.
- Нет, кеолотианских земель мне не надо. У меня нет времени приглядывать за дальними манорами и поместьями. Но я был бы рад, если бы вы подарили мне самые роскошные доспехи во всем Кабаллане.
- Доспехи? И это все? - поразился король Дагонет.
- Все! - эхом отозвался Халь. - Ну, конечно! Сейчас небеса полны драконов, кто-то же должен заняться и ими.
Каспар повернулся, выискивая глазами мать. Пеннард уже спешил к ним, чтобы предложить свои услуги. Наконец юноша увидел Керидвэн - вместе с Брид и Изольдой жрица стояла возле солнечного рубина, вделанного в сердце Торра-Альты - кольцо покрытых рунами камней в середине мостовой на дворе.
- Иди сюда, - тихонько произнесла Керидвэн. Руки ее дрожали от горя. Мы должны увидеть еще кое-что.
- Что? - спросил юноша.
- Бранвульфа.
- Но как?
- Тс-с!
Мать Каспара прижала палец к губам и поманила его опуститься на колени рядом с собой.
- Смотрите! - ахнула Брид. - Глядите!
Заходящее солнце коснулось лучами огромного самоцвета, на дымящихся развалинах замка заискрились золотые и алые блики. Три жрицы соединили руки, образовав круг над рубином. Изольда с радостным воркованием отпустила руку Брид и потянулась к самоцвету. Вокруг жриц собралась толпа народа.
Король Рэвик вскрикнул и отшатнулся.
- Что это за черное колдовство?
- Никакого колдовства, - торжественно ответила Брид. Глаза ее затуманились от слез. - Отец девочки был лесничим Иномирья. Хотя он и обрел душу, но сам сделан из частицы солнца, того самого солнца, что взирает и на наш мир, и на Иномирье. Частица этого солнца передалась и Изольде: сквозь солнечный рубин девочка может заглянуть в тот мир.
Опустившись на колени возле матери, Каспар потрясенно смотрел на образ, отразившийся в глазах Изольды.
- Отец!
Керидвэн крепко сжала плечо сына.
29