— Нет. Я имею в виду Чистую Энергию природы. Или Бога, если угодно.
— Но ведь это же чистой воды сказки, извините за каламбур! — воскликнула Линда. — Вы что, говорите о бабушках в черных платьях и остроконечных шляпах, которые летают на метлах в Вальпургиеву ночь?
— Не совсем об этом, но примерно, да, — сказал ее собеседник. — Но я бы пошел несколько дальше. Я о той силе, которую представляют фантасты в своих романах и которая, тем не менее, существует, пусть и не в том виде, в каком мы ожидаем ее увидеть…
А как тогда насчет любви? Вы верите в любовь с первого взгляда? В любовь, которой посвящают романы и поэмы, ради которой совершают немыслимые подвиги и идут на любые жертвы? В любовь, от которой готово разорваться сердце?
— Сердце? — переспросила Линда. — Нет, сердце вы сюда не примешивайте! Сердце тут-то как раз и не при чем! Любовь — это всего лишь химия организма. Ее придумывает себе мозг, руководствуясь банальным инстинктом продолжения рода и выбирая, этот нравится, а этот — нет. Мозг же и посылает сигналы, способствующие выработке гормонов… А сердце всего лишь часто бьется от избытка адреналина, который, к слову, вырабатывается и тогда, когда человек напуган!
Есть и другие гормоны, но сердце здесь совсем ни при чем. Поэты лгут по старой привычке. Всему виной лишь мозг…
— Я смотрю, вы неплохо осведомлены по этой части, — тихонько заметил тот, кого Линда считала Арсеном.
— Читала соответствующую литературу, — ответила Линда. — А любви с первого взгляда не бывает!
— Я, пожалуй, не буду спрашивать, почему вы так считаете и кто тот негодяй, благодаря которому вы потеряли те качества, какие обязательно присущи юным девушкам, то есть непроходимую романтичность и наивность, — сказал ее собеседник, вперив в девушку пристальный взгляд. — Ну что же, может, отвлечемся от высших материй и потанцуем?
— Наверное, так будет лучше, — сказала Линда, которую давно утомил этот допрос. Она думала не совсем так, как говорила, но считала, что (если это действительно Арсен) пусть не расслабляется и поломает лишний раз голову над ее словами. — Если честно, то я не очень люблю подобные разговоры.
— Почему же? — дохнул ей на ухо мужчина, когда они уже двигались под медленную и несколько печальную музыку.
— Потому что я и в любовь не верю, — с плохо скрываемым раздражением ответила Линда. — Потому что не бывает взаимной любви, такой, какую упорно навязывают нам с раннего детства. Любит только кто-то один, а другой позволяет себя любить.
- А я, как это ни странно, верю в любовь, — неожиданно шепнул ей он. — Во взаимную любовь с первого взгляда, сотворенную серцем, а не гормонами.
— Тогда вы — неисправимый романтик и фантазер!
— Ничуть, просто я верю в то, что происходит со мной.
Они замолчали. У Линды появилось время покрутить головой и она увидела Никки и Фокса, стоявших неподалеку. Подруга помахала ей рукой, а Линда кивнула ей в ответ.
— Ну что, социологический опрос окончен? — не утерпев, нарушила молчание Линда.
- Да, — кивнул он. — Окончен.
— И какие выводы?
- Не обижайтесь, ma cherie, но выводы самые неутешительные! Вы заплутали в лабиринте сдерживаемых эмоций и невысказанных идей, вы разуверились почти во всем. Я бы многое отдал за то, чтобы вернуть вам эту веру!
— Почему? — едва слышно пролепетала Линда, сбившись с ритма.
— Потому что жизнь без веры — это не жизнь! — ответил Арсен (или все-таки не он?!!), восстанавливая ритм. — А просто петля, обильно смазанная салом, которая медленно, но верно, затягивается на шее. Такая девушка, как вы, просто обязана верить в любовь!
Рука Линды задрожала, и ее партнер не мог не уловить этого.
— Наверное, — продолжал он, — вам просто еще не повстречался человек, которому было бы под силу изменить ваше мнение. Но это ничего, вы обязательно его встретите. А, быть может, уже встретили, только не подозреваете об этом…
В это время музыка в очередной раз закончилась, а вместе с нею закончился и пренеприятный разговор, возникший между ними. Линда промолчала, а он не стал настаивать. Спутник девушки отвел ее к столику, после чего попросил прощения и сказал, что ему нужно ненадолго отлучиться, но пообещал, что непременно вернется, чтобы продолжить то, что они не успели закончить.
А затем Линда снова осталась в гордом одиночестве и полной растерянности. Она никак не могла понять одно, если это Арсен, то почему он корчит из себя саму таинственность и не желает признаваться, что он — это он? Даже если допустить, что он не хочет чтобы их отношения стали достоянием всего универа, что, впрочем, понятно, то Линда не против. Но ей-то он мог бы и признаться. А если… тут Линду настигла другая мысль: а чего же он хочет, динамит его раздери? Похоже, что это так и останется тайной покрытой мраком. Если не навсегда, то на долгое время.
Никки шла по сумрачной полузнакомой улице, освещенной тусклым светом фонарей, тщетно пытаясь осознать, что же она тут делает. В окнах горел свет, откуда-то доносились звуки виолончели, ей тихо вторило фортепиано. Людей здесь почти не было, а те, которые все же попадались на пути, приветливо улыбались ей так, словно они были хорошими знакомыми. Никки улыбалась в ответ, а что ей еще оставалось делать?
Вместе с музыкой в воздухе витали ароматы кофе и ванили. Разглядывая чудные маленькие оконца на фасадах домов, Никки заприметила симпатичную вывеску кафе, на которой была изображена круглая желтая луна и витиеватая надпись: «Vollmond». Ниже была приписка другим шрифтом: «Наши двери всегда открыты для полуночных гостей!»
К великому своему восторгу, Никки вдруг поняла, что привлекшие ее звуки и запахи доносились именно оттуда. Не долго думая, девушка спустилась в полуподвальное помещение по выложенным диким камнем ступеням. Когда она открыла дверь, раздался мелодичный и тихий звон. Никки очутилась в небольшом, но безумно уютном помещении, освещенным неярким красноватым светом ламп в темно-красных абажурах. Здесь было всего пятнадцать столиков, только два из которых были заняты. В дальнем углу кафе было небольшое возвышение, которое заменяло сцену. На нем стоял стул, на котором сидел человек и играл на виолончели, пианиста видно не было, видимо он или она находились где-то за кулисами, потому что на такой маленькой сцене ни пианино, ни уж тем более рояль не поместились бы. Барная стойка располагалась слева от входа, за ней сидела миловидная девушка в классической черно-белой униформе.
Никки села за столик, который стоял поближе к сцене, и принялась разглядывать здешний интерьер. Здешняя обстановка была настолько приближена к домашней, что могло показаться, будто это просто званый вечер для дорогих гостей, а не филиал «общепита».
— Что будете заказывать? — поинтересовалась у Никки подошедшая официантка.
— Для начала — капуччино, — сказала Никки, — и дайте, пожалуйста, ваше меню. Я тут у вас впервые и не знаю ваших коронных блюд…
— Не желаете ли попробовать наши фирменные пирожные «За полночь»? — спросила официантка.
— Можно и попробовать, — великодушно согласилась Никки. — Принесите парочку.
Девушка улыбнулась и ушла, а Никки устроилась поудобнее на мягком, походившем на кресло стуле, и принялась внимать прелестной музыке.
Вскоре принесли ее заказ. Фирменные пирожные действительно оказались хороши.
«Тут и вправду просто здорово! — восхитилась Никки. — почему я раньше здесь никогда не была? Надо обязательно затащить сюда Линду и Фокса! Ведь без хорошей компании даже подобное место может показаться унылым…»
Но пока скучать она не собиралась. Обстановка вполне располагала к неторопливым мыслям и философским размышлениям, а большая чашка горячего капуччино направляла эти мысли и размышления в нужное русло. Никки улыбалась своим мечтам, слушая тихий напев виолончели, и ее мало что интересовало в этот момент. Плавный ход ее мыслей прервала все та же официантка.
— Извините, мисс, что отвлекаю, — сказала она, — но это для вас. Никки уставилась на нее, не совсем понимая, что же от нее хотят. Ее взгляд наткнулся на поднос, на котором стояла вазочка с цветами и блюдце с внушительной горкой шоколадных конфет в разноцветной фольге.
- Это что, презент для впервые пришедшего посетителя? — удивилась Никки. — Какая замечательная традиция!
— Вообще-то нет, — улыбнулась официантка. — Этот «презент» специально для вас от одного человека.
- Но ведь я тут никого не знаю! — изумилась Никки.
— Видимо, этот «кто-то» знает вас. Держите.
С этими словами девушка поставила на столик конфеты и цветы, а затем удалилась. Никки рассеяно развернула конфету, надкусила. Она оказалась очень даже ничего. Кажется, девушка ела что-то похожее когда-то в детстве…
Никки обвела взглядом маленькое кафе: кроме уже виденных ею посетителей, она заметила троих, кто теоретически мог бы быть дарителем. Первым был юноша с внешностью компью-терного гения: очки, всклокоченные волосы и блуждающий взгляд, устремленный в никуда. Он переводил взгляд от мобильного телефона на дверь и обратно. Нет. Наверное, это не его рук дело.
Второй — солидный дяденька лет сорока, облаченный в деловой костюм. Никки вообще удивило, как он сюда забрел. Ей казалось, что подобные места не подходят для деловых встреч. Хотя для свиданий с секретаршами вполне сгодились бы… Ну уж нет! Она очень надеется на то, что это не он. Не хотелось бы ей быть его секретаршей! При всех его возможных финансо-вых вкладах.
Ну а третий «подозреваемый» держался вдали от тусклого света темно-красного абажура и молча курил, привычным жестом стряхивая в пепельницу образовавшийся пепел. Он был одет в темные джинсы и черный свитер с замысловатой белой вязью на левом плече. А вот из его внешнего облика Никки, краем глаза, только и сумела разглядеть, что темные волосы, красиво обрамлявшие бледное лицо и глаза, отражавшие неяркий свет лампы. Сначала он смотрел куда-то в сторону, а Никки, воспользовавшись оказией, пыталась рассмотреть его получше, а потом вдруг перевел взгляд прямо на девушку, которая спохватилась слишком поздно и не успела отвести взгляд. Он посмотрел ей прямо в глаза, а ее пробрала дрожь.
«Вот, блин! — подумалось ей. — Это же надо так красиво сесть в лужу!»
Незнакомец подарил ей чарующую улыбку, после чего встал и направился к ее столику. У него были чертовски красивые зеленые глаза и приятно пахнущий дорогой одеколон. Это Никки просекла сразу.