Изначально я не должен был идти на суд над абсолютами. Но туда позвали Магнуса, а он позвал меня.
— На суде, наверняка, будет допрос с пристрастием, — сказал он мне, когда утром заглянул в комнату. — Булавки под ногти загонять, конечно, не будут, да и пытки грязными носками в этом мире, кажется, не практикуют, но поучиться будет чему.
— Если честно, — сказал я, держась за голову. — Я сейчас хочу только одного — сдохнуть.
— Похмелье, что ли? — сочувственно спросил меня маг, а когда я утвердительно ему кивнул, добавил: — Ну и балда ты, а кому я вчера заклятие против похмелья давал? Если ты будешь учиться в таком темпе, то мы не то что двести лет, мы и всю тысячу провозимся.
Я хлопнул себя по лбу, поняв, что лекарство было уже внутри меня в буквальном смысле, и от этого голова заболела ещё больше. Я активизировал заклинание от похмелья, и голова тут же стала свежей и светлой.
— О! — сказал я, хлопая от неожиданности глазами. — Вот это вставило! Мне так хорошо со времён детского сада не было!
— То-то, — сказал Магнус, довольно улыбаясь и потирая щетинистую щёку. — Только я тебя прошу, не злоупотребляй. Когда оказывается, что после алкоголя совершенно нет никаких последствий, количество оного, вливаемое внутрь, увеличивается в разы. По себе знаю.
— Слушай, — сказал я, идя в своеобразную словесную атаку. — Пока тебя не было, я вообще не пил. А с тобой уже второй раз напиваюсь, так что это ещё с тебя спросить надо за моё состояние.
— Вот, типичное поведение начинающего алкоголика, — хохотнул маг, присаживаясь в кресло. — Винит в том, что пьёт кого угодно, только не себя.
— Так, я попрошу, — притворно-серьёзным тоном проговорил я и удалился в гардеробную подбирать себе наряд на сегодня. И уже оттуда спросил: — А чему я буду учиться?
— Зависит от твоих когнитивных способностей, — всё ещё в стиле перманентного стёба проговорил Магнус, но тут же стал серьёзным. — На самом деле, много чему. Во-первых, — государственному судопроизводству в условиях форс-мажора. Смотри на преступников и всегда помни о том, что это они могли сейчас судить тех, кто судит их. Правда у того, кто победил. Так бывает всегда и так будет.
— Я не уверен, что могу постигнуть сейчас столь глубокие мысли, — ответил я, надевая пиджак. — Чему ещё?
— Во-вторых, — самозабвенно рассказывал маг, — будешь учиться языку тел, движений, взглядов. Если на заседании будут виновные, ты это увидишь. Ты это почувствуешь, — он сделал паузу, когда я вышел, оценивающе глядя на меня. — Надо будет тебе костюмную магию показать, крышесносная штука. Так вот, а, в-третьих, мы с тобой будем постигать азы ментальной магии. В тот момент, когда будет происходить допрос, ты будешь касаться мозга обвиняемых и узнаешь, что они думают на самом деле.
— Класс, — резюмировал я, не совсем понимая, чем Магнусу не понравился мой костюм. — То есть моё обучение у тебя можно считать начавшимся?
— Абсолютно верно. И позволь, я сменю этот безвкусный мешок на тебе, — он реально щёлкнул пальцами, и мой пиджак изменился. Он стал лучше сидеть по фигуре и поменял оттенок на морскую волну, но сильных изменений я не почувствовал.
Демонстративно окинув себя взглядом в зеркале, я сказал:
— Недурно, недурно, не думал пойти работать в ателье?
— Отлично, — ответил на это Магнус, поднимаясь из кресла и подходя к двери. — Чувство юмора в нашей работе просто необходимо, иначе лет через триста просто перегоришь к херам.
Я хотел было узнать, а сколько же лет ему, но решил, что это не самая необходимая информация на данный момент. Важнее было то, что нам предстояло.
Суд состоялся всё в том же зале Зимнего, где совсем недавно закончилось тайное совещание. Немного переставили мебель, установив трон для императора и величественные кресла для его семьи.
Увидев меня, Варвара помахала мне рукой и послала воздушный поцелуй. Я ограничился лишь тем, что поднял руку. И предполагал, что в связи с этим меня ещё ждёт серьёзный разговор. Но я действительно не находил уместным показывать чувства в подобной обстановке.
Кроме императорской семьи, собрались все члены совета абсолютов. Некоторые, правда, в блокираторах магии, но что поделать. Кроме этого, тут был Блок, и это естественно, потому что, скорее всего, именно он будет раскалывать сознание абсолютов для того, чтобы узнать правду.
Сыворотка правды — дело хорошее, но она действует своеобразным образом, давая человеку возможность отвечать лишь на те вопросы, которые ему задают. И если дознаватель ошибётся или забудет задать какой-либо вопрос, допрашиваемый может избежать наказания. От менталиста же не скроешь ничего. Если это, конечно, хороший менталист. А Блок, насколько я понимал, был очень хорош. Вот только его специфика была несколько отличной от той, что была у Разумовского.
Были тут и другие менталисты, которых я не знал. Были Вяземские в полном составе, включая Павла, который на этот раз, подобно деду, восседал на электрической инвалидной коляске.
Был Пётр Алексеевич Романов с военными магами, выполняющими роль телохранителей. Как я понял, на них настоял сам император. Одним из телохранителей был дядя Слава. Но он, думаю, только на этот день, так как от него зависел огромный объём оперативной работы.
— Сегодня мы все собрались тут, — начал свою речь император, — в связи с предательством нескольких высокопоставленных персон. Основные обвинения — диверсия в правительственном тоннеле, направленная на устранение императорской семьи, и нападение на Петра Алексеевича Романова, который в случае моей смерти и смерти моей семьи стал бы на некоторое время руководителем государства.
Народу было на порядок меньше, чем во время совещания, так что никаких шепотков или ропота не последовало. Стояла мёртвая тишина, как сказал бы какой-нибудь писатель.
Романов сидел неподалёку от императора, и сегодня он не был столь воинственен, как третьего дня до этого. Увидев меня перед началом суда, он сам подошёл мне и крепко пожал руку, всё время кого-то высматривая.
— А Штопор не с вами? — спросил он меня, и на моём лице заиграла улыбка.
— Со мной, — ответил я, не зная, успокаиваю тем самым министра обороны, или нет. — Штопор всегда со мной.
Мы с Магнусом заняли самый дальний ряд, чтобы не привлекать внимания. Он перекинулся с монархом парой фраз, а затем увлёк меня сюда. Места находились на возвышении, но в тени, так что нам было отлично видно всех, но сами мы при этом в глаза не бросались.
— В связи с этим, — продолжал император тем временем, — будут допрошены и осуждены в соответствии с приговором некоторые фигуранты дела, которых удалось задержать по горячим следам. Первым приглашаю Орлова Михаила Николаевича, абсолюта воздуха, входившего в состав моей личной охраны, — два магра высшей категории вывели Орлова к трону, на котором восседал Ярослав Иванович. — И прежде, чем мы дадим слово ему, я хотел бы выслушать показания менталиста Блока, который доложит нам о мыслях Михаила Николаевича.
— Теперь смотри внимательно, — едва слышно шепнул мне Магнус. Я, честно говоря, даже не уверен, что шепнул, а не передал мысленно, но шёпотом. — Орлов суетливо двигает руками, у него бегают глаза, да и вообще весь он — один сплошной тик. Не удивлюсь, конечно, что это после встречи со Штопором у него, но всё же. Смотри внимательно. Он знает, что виновен, но надеется избежать наказания. Точнее, не совсем избежать, конечно, за такие вещи не милуют. Но, по крайней мере, выжить.
Я смотрел. Всё внимание сосредоточил на Орлове. И даже приблизил его, словно у меня в глазах появился зум, как в камере телефона. Точнее, именно так и было. Какая-то из магий давала мне такую возможность.
Я видел трясущуюся нижнюю губу, ходящие ходуном руки и постоянно сгибающиеся-разгибающиеся пальцы. В порах кожи на лице скапливался пот, и я мог поставить что угодно на то, что пот этот был ужасно вонючим. От страха.
Вперёд вышел менталист Блок, а я в этот момент вспомнил, что его зовут Андрей.
— Михаил Николаевич Орлов, — начал он тоном самого натурального ботаника-заучки, которых в массе своей любят в учебных заведениях лишь перед экзаменами, — имел довольно тесные связи с Виталием Кирилловичем Разумовским. Они вместе планировали покушение на отца-императора Ярослава Ивановича Рюриковича из-за того, что он не допустил использование телепортов на территории Российской империи. Хотя, возможно, это было лишь предлогом, так как память Михаила Николаевича содержит информацию о том, что Разумовский собирался сделать своего сына Сергея Скуратова консорт-императором, женив на одной из принцесс.
— Я… я… я… нет! — запричитал Орлов, выслушав Блока до этого самого места. — Это всё не так. Он… он же заставил меня. Да… я… я же па-атриот до мозга костей. Я бы никогда. Я не предатель!
— Не предатель, как же, — хмыкнул Магнус себе под нос. — Не шлюха, а интим-волонтёр.
— После смерти Разумовского, — продолжал Андрей Блок, сверившись с какими-то своими записями и совершенно не обращая внимания на жалкого абсолюта, — Михаил Николаевич возглавил подпольную ячейку в Москве. Его завербовали из-за рубежа, пообещав трон в какой-нибудь европейской стране. Не в старой, конечно, а вновь образованной. И только после разрухи, которую там сейчас и производят. Михаил Николаевич согласился на это, не раздумывая.
— Это не так, — снова заблеял Орлов. — Мне угрожали, серьёзно. Проверьте… Мне и всему моему роду угрожали расправой, если я не приму предложение. Это правда! Проверьте.
— Проверим, — сказал кто-то за спиной абсолюта, и тот обернулся, но так и не нашёл, кто это сказал.
— А поняв, что Российская империя, скорее всего, выйдет из кризиса, решился на крайние меры, — продолжал Блок, постепенно входя во вкус и вещая уже гораздо интереснее. — Видя, что ещё несколько человек недовольны политикой отца-императора, он решил сговориться с ними, чтобы устранить императорскую семью, министра обороны и получить всю полноту власти. Так переговоры велись с Карякиным, Кошкиным, Пашковым, Шуйским, Тихоцким и Еремеевым. Прямым согласием на измену ответил лишь Карякин, с которым Михаил Николаевич имел общение раньше всех, в перерыве тайного совещания. Пашков обещал подумать, а все остальные наотрез отказались, решив сообщить императору об измене, но было уже поздно, так как прогремел взрыв в тоннеле.
— Я… я… я… — только и мог говорить Орлов, не веря, что всё это происходит на самом деле. — Простите меня!
— Сможешь сейчас дотянуться до его мыслей? — спросил меня Магнус.
— Если бы знал, как это делается, то обязательно, но я не умею, — мне, правда, было интересно, что думает сейчас этот человек.
— Сейчас освоим дошкольный вариант, — ответил мне пришлый маг. — А потом, когда будет момент, я тебя уже научу полноценной версии. Представь руку, растущую из твоего сознания. Ею тянись прямо к голове Орлова и погружай её в мозг. Так… Так… Отлично! Теперь почеши ему извилины! Да шучу, что ж ты! Попробуй установить связь. Но одностороннюю, чтобы ты слышал его мысли, а он тебя, соответственно, не чувствовал.
— А на что это может быть похожим? — рука сознания получилась у меня почти сразу, хотя и выглядела немного упрощённо, как будто ребёнок нарисовал. И дотянулся до Орлова я без проблем, даже руку погрузил внутрь и пощекотал тому мозг, отчего Михаил Николаевич смешно вздрогнул. А вот мысли его я не видел, хоть убей. — Куда смотреть? Что искать?
— Мне было проще всего представить огромный экран, на котором без перерыва бегут какие-то слова. Они разного размера, иногда связанные друг с другом, иногда нет. Порой их мало, а бывает заполнено всё. Цвета у них тоже разные и вес, — он реально рассказывал, как виделось ему, а я понимал, что этот экран есть, просто он вне зоны моей видимости, и мне надо… повернуться, тогда я всё увижу. — У других это было что-то вроде радио. У третьих мысли рисовались сразу картинами, у четвёртых…
Я поднял руку, призывая Магнуса замолчать, потому что увидел этот экран. И бегущие снизу-вверх, словно титры, слова.
— Помоги мне! Помоги мне Стрибог всемогущий! Если меня не казнят, я буду самым лучшим. Я буду самым хорошим. Я не стану делать плохо никому. Никогда меня больше не подобьют на преступление. Только пусть меня простят. Пусть всё забирают, но не жизнь! Хочу жить! Пожалуйста!
— Как же он жалок, — проговорил я, поворачиваясь к Магнусу. — И такого человека Разумовский выбрал себе в подручные? — мне это было на самом деле удивительно.
Умей я копаться в мозгах, никогда бы не взял такого на серьёзное дело.
— Так он и нужен был для всяческих мелких поручений, — пожал плечами маг. — Разумовскому льстило, что у него абсолют на побегушках. Опять же пригодился, чтобы стащить принцессу. Правда, и там облажался. А так — да, слабый сосуд с большой силой.
В этот момент за спиной Орлова произошло шевеление, и вот уже в шее мага торчит игла.
— Сыворотка правды, — шепнул мне Магнус, комментируя происходящее. — Жуткая отрава, если честно. Мозг после неё вообще не восстанавливается. Нервные клетки курят, садятся на стул, заряжают ружьё и вставляют дуло себе в рот, нажимая на спусковой крючок большим пальцем ноги.
Мне пришлось приложить ладонь ко рту, чтобы скрыть смешок.
— Ты так в красках это всё описываешь, — сказал я, переводя взгляд с Магнуса обратно на Орлова, — что я буквально представил.
Под сывороткой Михаилу Николаевичу задавали конкретные вопросы по поводу его предательства. Он, как мог, уходил от прямых ответов, но Андрей Блок был очень хорош. Он подводил всё именно к тем ответам, которые были нужны для признания вины.
Для меня самым главным облегчением стало то, что семья Орлова вообще ни сном ни духом о его предательстве не знала. И приговор о виновности зачитали лишь самому Михаилу Николаевичу.
— Помилуйте! — запричитал Орлов и бухнулся на колени, а затем и вовсе ударил лбом в пол. — Помилуйте, государь! Нечистая сила меня попутала! Не своею волею я это!..
— Казнить, — распорядился император, скорчившись от брезгливости, но обратился к Орлову. — Если сейчас же не встанешь и не начнёшь, наконец, вести себя достойно мужчины и абсолюта, вместо «героической смерти на границе», которую мы хотели тебе приписать, тебя ждёт позорная смерть от самоубийства. Ясно?
Орлов ничего не ответил, но встал, глотая слёзы. Как бы мне не было тошно, но я снова потянулся к нему в голову. И не увидел ни крохи раскаяния. Ему было жаль себя, и всё. Но ему не было жаль, что он поступил так, как поступил.
Следующим ввели Карякина.
— За этим следи в оба, — сказал мне Магнус и даже погрозил пальцем, словно наказ давал. — Это, как Шрам из мира магии.
— В смысле? — спросил я, понятия не имея, о чём говорит маг.
— Такой же подонок, — ответил тот, кажется, и не заметив моего непонимания. — Смотри: наглый, уверенный в себе. Он знает, что его ждёт, но пойдёт на казнь с гордо поднятой головой. А знаешь почему?
Вопрос был риторический, поэтому я просто сделал жест головой, означающий вопрос.
— Потому, — наставительно произнёс Магнус, — что считает себя целиком и полностью правым. Запомни, это самые страшные люди во всех мирах. Именно они приносят больше всего зла всем остальным.
Я потянулся к мозгу Карякина и прикоснулся к его сознанию. Ох и недобрым был этот миг. Меня словно в грязи вываляли. Он проклинал всех на свете, считал себя лучше всех остальных, но хуже всего — был уверен, что его дело завершат, пусть уже и без него.
— Карякин Альберт Сергеевич, — проговорил тем временем Блок. — Обвиняется в том, что подстроил диверсию в правительственном тоннеле, обрушив его и взорвав состав, в котором двигалась императорская семья. Связей и агентами из-за рубежа не имел, всё делал по собственной инициативе, но после сговора с Орловым. Очевидно, что он просто нашёл себе единомышленника. Надеялся он также на Шуйского, но старший коллега его не поддержал. Хуже всего мне понятны мотивы. Карякин считает, что так надо было сделать. Но почему?
— Потому что это не император, а тряпка, — проговорил Карякин, гордо поднимая подбородок и являясь прямой противоположностью Орлову. — Я надеялся, что на место этого хлюпика и нытика придёт кто-то нормальный, способный вести страну по устойчивому курсу. А подкаблучник, потакающий всем, в том числе и будущему зятю может быть кем угодно, но не правителем страны.
Я видел, как Ярослав Иванович сжал кулаки. Ага, достали его эти слова. Ну так Карякин туда и целился. Странно, но я лишь значительно позже понял, что в своей обличительной речи он говорил про меня.
— Ещё о вашем предательстве знал старший сын, — вдруг проговорил Блок, и Карякин замер, словно от пощёчины. Ага, он надеялся, что до этой информации не докопаются, но Андрей был действительно хорош. — Зачем же вы… — добавил он тихо, — молодёжь развращаете?
Абсолют ничего не сказал, лишь собрал слюну и плюнул себе под ноги. Я видел, как в нём бушевала, если так можно сказать, холодная ярость.
Ввели сына, обоим вкололи сыворотку правды, и оба сознались во всём. Молодого Карякина мне было жаль ровно до того момента, пока я не влез ему в мозг. Нет уж, такой отраве действительно не место на этой земле. Она просто заражала бы всё то, к чему прикасалась.
— Вы тоже, — сказал император с явным сожалением в голосе, — оба погибнете на фронте героями. Ваша семья не будет ущемлена в правах, но вот приглядывать мы за ней будем, так как ваш яд изрядно заразен.
— Надеюсь, что какой-нибудь из моих потомков отомстит за меня, — сказал на это Карякин. — И закон, который ты попрал, восторжествует.
Последними вывели Пашковых. Причём, всех сразу. В том же количестве, что спеленал у входа в их особняк Штопор. Все они тряслись, словно стадо испуганных кроликов.
— В госперевороте не участвовали, — внезапно сказал Блок, и, кажется, сам удивился тому, что произнёс. — Нет, — чуть погодя подтвердил он сказанное до этого. — Испугались возможной войны, ответственности, возможности попасть на фронт и пытались бежать в Европу. Там у семьи Пашковых есть неплохие активы. Имущество в России хотели продать.
— Ну и что мне с вами делать? — спросил император, принимая другое положение на троне. — Мне даже сыворотку на вас тратить жалко.
Пашковы не ответили, продолжая трястись. Я попытался влезть в голову главе семейства, но был поражён тому, что увидел. Точнее, не увидел. Ни одной связной мысли, только обрывки чувств и эмоций. И всё это густо сдобрено жалостью к себе.
— До сих пор не понимаю, почему сила иногда выбирает слабых людей, — сказал на это Магнус. — У таких не должно быть магии. Но вот есть же!
Сам он больше следил за императором, как я понял. Увидев, что монарх начал ёрзать на троне из-за слабости и ухудшившегося самочувствия, Магнус направил на него поток целительных флюидов, и Ярославу Ивановичу тут же стало лучше. Он буквально воспрял духом и произнёс речь, обращённую к семье Пашковых в первую очередь, но и ко всем присутствующем тоже.
— Казнить вас не за что, — сказал он, пытаясь найти взгляд хотя бы одного члена семьи, и, наконец, наткнулся на глаза девушки лет двадцати — двадцати двух. — Хотели за границу? Езжайте на все четыре стороны. Я вас не держу. Но хочу предупредить, что трусость не является чертой, присущей аристократам. Поэтому я лишаю вас всех чинов, титулов и государственных наград. А также забираю под управление короны всё недвижимое имущество и активы в государственных предприятиях. Хочу подчеркнуть, что в память о преданности и героизме ваших предков, я не национализирую имущество, а лишь перевожу под своё управление. До того самого момента, пока кто-либо из вашего рода вновь не заслужит титул. Всё ясно? Возражения?
Вперёд вышла та самая девушка, которая единственная не побоялась выдержать взгляд императора.
— Простите, пожалуйста, Ваше Императорское Величество, — сказала она, и я понял, что ошибался, думая, что вся семья трусит. Нет, в этой представительнице рода трусости не наблюдалось. — Меня зовут Диана Пашкова. Я не знала, чем вызваны спешные сборы моего отца и не горела желанием ехать с семьёй в Европу, — после этих слов она сделала паузу.
А император посмотрел на Блока. Тот кивнул, мол, действительно так.
Я прикоснулся к сознанию девушки. В третий раз это вышло уже совсем легко, и поразился тому, как её мысли отличались от всех остальных в роду. Она была собрана, правдива и реально переживала за честь семьи.
— Может быть, чтобы появлялись такие отпрыски? — ответил я на риторический вопрос Магнуса, но тот лишь пожал плечами, увлечённый происходящим.
— Между тем, — продолжала девушка, говоря твёрдо и смотря на императора уверенным взглядом, — я слышала, что вы собираете магов для обороны границы. Конечно, я не могу пока похвалиться восьмым или девятым уровнем, у меня лишь шестой, но я готова воевать до победы или до смерти, как пойдёт. В Европу я не хочу, моя страна — Россия. В ней я родилась, в ней и умру.
Она сделала шаг назад и склонила голову, ожидая решения монарха.
— Вот! — сказал Ярослав Иванович, показывая рукой на девушку. — Вот, смотрите! И берите пример! Хрупкая девушка, а собирается на границу. Воевать. Кровью хочет смыть позор с фамилии. Хвалю! Такие люди нам нужны. Титул я вам оставляю, в отличие от всех остальных в вашей семье, но с испытательным сроком в двадцать пять лет. Имущество частично будет отдано под ваше управление, но не всё.
Император удовлетворённо вздохнул, перевёл дух и продолжил:
— Приговорённых казнить сегодня же. Пашковых, вон сейчас же, кроме Дианы. Остальных же прошу минутку внимания, — он встал с трона и прошёлся перед собравшимися. — Я надеюсь, что все присутствующие понимают, это не линчевание и не самосуд. Несмотря на тяжесть преступлений, мы провели расследование, собрали доказательства вины и подтверждение от самих виновных. И даже в этой ситуации в память о предках мы не принижаем достоинство этих людей. Прикрываем грехи, а некоторым и даём возможность их искупить. В ответ я надеюсь на такую же стопроцентную лояльность и преданность.
Надо сказать, что урок удался на славу. Я не только научился пользоваться ментальной магией, пусть и на уровне дошкольника, как выразился Магнус, но и увидел мысли некоторых людей со стороны.
И для меня стало открытием, что они не только разительно отличаются от моих, но и друг от друга.
Когда мы вернулись в особняк, Магнус уселся в кресло, которое полюбил больше всех остальных в этом мире по его же словам, и обратился напрямую к Архосу.
«Ну что, создадим Никите удобный интерфейс для пользования разными направлениями?»
Ответа не было. В первый момент я даже испугался, подумав, что Архос вчера так и не вернулся со своей прогулки. Но затем в моём сознании что-то тяжело заворочалось.
«Минуточку, — услышали мы с Магнусом измученный голос. — Где тут это заклинание против похмелья? Шампанское на коньяк только на слух красиво».
Я почувствовал, как внутри меня использовалось заклинание.
«Друг, — сказал на это Магнус, — надо же понимать, что ты уже немного стал материален. И будешь становиться всё более настоящим раз за разом. Поэтому аккуратнее, пожалуйста. А то, знаешь ли, несоблюдение техники безопасности ведёт не только к гибели людей, но и к их непосредственному рождению».
Я не понял последний пассаж, а вот Архос явственно покраснел. Ага, значит, Магнус попал, куда надо.
«Что ты подразумеваешь под интерфейсом? — поинтересовался мой учитель, предпочтя перевести тему. — Сделать ментальную панель управления магией?»
«Ага, — кивнул пришлый маг. — Как на телефоне есть значки приложений, так и ему сделать. Иначе мы реально лет десять будем только в этой куче магий ковыряться».
«А это идея, — согласился Архос. — Странно, как я раньше до этого не догадался?»
— Что требуется от меня? — спросил я, представляя в воображении телефон, вместо значков приложений на котором обозначения различных магических сил.
— О! — сказал Магнус воодушевлённо. — Продолжай представлять. Сейчас это самое важное твоё дело. Каким представишь, таким и будет.
Экран моего воображаемого смартфона покрылся множеством значков, рун и пиктограмм. Некоторые в одиночку занимали массу места, другие оказались совсем компактные, а третьи и вовсе собирались по несколько штук в специальные папки.
И так заполнялась страница за страницей, страница за страницей.
— Сколько же видов магии существует? — спросил я, постепенно раскрывая глаза от удивления всё шире и шире.
— На самом деле, магия есть магия, — ответил мне Магнус древней как мир мыслью. — Всё это лишь разные точки применения одной и той же силы. Тот же эфир даёт хорошее понимание данного факта. Я бы сравнил виды магии с различными инструментами. Под разные задачи они свои, хотя все служат одной цели. Но, согласись, глупо будет откручивать гайку на двенадцать крестовой отвёрткой, так?
Я кивнул. И хоть понимал, что сравнение с инструментами всё-таки не совсем корректное, но всё же очень доступное.
— И чем дальше движется человечество, тем задач становится больше, их решение сложнее, а значит, и увеличивается количество применяемых инструментов. Это так, в двух словах.
— Понятно, — ответил я, хотя сомневался, что сейчас с разбегу разберусь сразу во всём. — Начнём?
— Давай приступим, — сказал Магнус. — Так вот этот значок бетмена, — он ткнул в изображение, больше похоже на летучую мышь с клыками. — Это вампиризм. Ты им уже пользовался с подачи Архоса. Хотя, конечно, используется он обычно, чтобы ослабить слишком сильного соперника и выпить часть его энергии. А ты, по сути, на основании уже готовой магии создал новое применение. Так появился ещё один инструмент.
— Теперь понимаю, почему это займёт двести лет, — улыбнулся я, разглядывая при этом свой магический смартфон, который я для разнообразия решил называть планшетом.
— Тогда дальше, — маг согласился с тем, что слишком задержался на одном. — Давай пройдёмся по известным тебе. Ну вот эти четыре — ты должен знать, как свои пять пальцев. Да не смейся! Это, соответственно, земля, вода, огонь и воздух, — он указал на разнонаправленные волны. — Это похожее на излучение из головы — эмпатия, в голову — ментальная магия.
— А вот это со значком официанта что? — поинтересовался я, и вдруг до меня дошло. — Иллюзия?
— Совершенно верно, — кивнул Магнус. — И значок стал таким, потому что именно личину официанта ты принял, когда впервые воспользовался этой магией. Впрочем, ты всё можешь поменять по своему вкусу.
— Хорошо, что я в первый раз не решил принять вид чего-то неприличного, — хмыкнул я. — А то бы сейчас…
В этот момент в дверь постучали.
— Никита, ты тут? — раздался голос Беллы. — Я войду?
— Да, — отозвался я, отвечая на первый вопрос, а сам без задней мысли залюбовался значком, изображающим паука с крыльями, то есть самого настоящего аэраха.
— А то ты трубку не берёшь, — сказала на это бабушка и, судя по всему, решила, что я «дакнул» на второй её вопрос. — А то тебе там дед названивает…
А я уже нажал на значок, изображающий аэраха, и превратился в огромного, размером с автомобиль, чёрного паука с матовым очень красивым покрытием из гибкого и весьма прочного материала.
Белла, увидев паука, закричала и шандарахнула по мне каким-то водно-воздушным заклинанием, которое было мне, что слону дробина.
А дальше последовала непередаваемая смесь итальянского и русского сквернословия.
Первое же, что я почувствовал в новой ипостаси — жуткий дискомфорт. Всё тело ломило, конечности толком не гнулись, во рту пересохло, глаза почти не видели. Как-то не так я представлял себе могучего аэраха, способного завоёвывать миры.
«Что-то не так, — подал голос Архос. — Что-то очень сильно не так!»
«Что именно? — спросил я, понимая, что внутри меня что-то жутко начало нагреваться».
«Всё! — ответил мне ментальный учитель. — Буквально всё не так! Вырубай назад!»
Я, честно говоря, больше всего перепугался именно от тона Архоса, потому что никогда ничего подобного от него не слышал. Максимум ироничное подтрунивание и лёгкий сарказм. Иногда лёгкая озабоченность. Но паника? Паники в его голосе я не слышал никогда.
— Что с ним происходит? — я уже не понимал, спрашивает ли это Магнус вслух или в сознании, или и так, и так.
Меня начала обуревать слабость. Многочисленные лапы отказывались держать тело и подгибались. Вместе с этим наваливались тошнота и изжога. То, что нагревалось внутри, начало обжигать всё моё естество.
— Что со мной происходит? — повторил я вопрос Магнуса, но настолько тихим шёпотом, что меня просто никто не услышал. Или я решил, что меня не слышат.
Потолок над головой начал произвольное кружение против часовой стрелки.
— Я не знаю! — кричал Архос и, кажется, реальным голосом. — Его форма не соответствует той, которую должен принимать Примарх! Нет крыльев! Нет боевого режима! Нет защитного поля! Он словно воробей против орла!
— Спасибо за твои меткие сравнения, — быстро проговорил в ответ на это Магнус и хотя бы в его голосе я не слышал паники. — Но что всё это значит? Что мы должны делать?
— Я не знаю! — повторил мой ментальный наставник. Я чувствовал, что он пытается успокоиться и не может. — Крылья используются для создания прорывов в ткани миров и прохода сквозь них. Но это совершенно не объясняет, почему ему так плохо. Как и отсутствие возможности плеваться плазмой не может причинять таких катастрофических мучений.
Слова их начали уплывать, хотя затем накатывали обратно волнами. Две лапы безвольно обмякли, и я частично рухнул на пол, попутно выдавая из себя фонтан малоаппетитной жижи.
— У него внутри! Внутри что-то! — подал голос Штопор, который свою панику вообще не скрывал.
— Что? — спросил Магнус. — Что у него внутри?
— Не знаю! — чуть ли не плакал Штопор. — Кастрюлька какая-то. И она кипит, там всё ходуном ходит и пар во все стороны.
— Архос, что это? — Магнус пытался разобраться во всём, но, кажется, понимал, что его познаний не очень хватает. — Чёрт! — выругался он. — Не работает! Это целительство всегда срабатывало и на всех, а сейчас — нет! Архос!
— Не понимаю, — отозвался тот. — Штопор, что за кастрюлька?
— Да вот эта! Посередине, — мой фамильяр практически плакал.
Остальные лапы подогнулись, и я рухнул на пол, заливая всё тёмно-зелёной жижей, от которой шипело и пузырилось покрытие.
«Мне просто надо вернуться назад, — хотел сказать я, но даже мысленно был почти не способен говорить».
Но думать я ещё мог.
— Какая? — ревел Архос. — Эта? Это не кастрюлька, балда! Это эфирное сер… Магнус! У нас проблема! У нас эфирное сердце кипит!
— Никита! Никита! — Магнус сел прямо рядом со мной и пытался достучаться до моего сознания, но то уже покрывалось плотным туманом. — Никита, надо срочно обернуться обратно!
«Ваши кони тихо скачут», — сказал бы я ему, если бы смог, ведь я именно это я и пытался сделать.
— Мы его теряем, — паники в голосе Архоса уже не было. Был нескрываемый ужас.
«Четыре минуты, — подумал я. — И кнопка на планшете. Да где же он?».
В поле внутреннего зрения вплыл созданный моим сознанием планшет, на котором я хотел управлять различными магиями. И тут я понял, что всё кончено. Надо пробовать что-то другое, но что?
— Магнус! — Архос был на грани, едва контролируя себя из последних сил. — Его сердца! Они не бьются!
— Да я пытаюсь! — откликнулся тот. — Пытаюсь что-либо сделать, но на него вообще ничего не действует!
— Конечно, не действует, — мёртвым голосом подтвердил Архос. — Это же Примарх. На него вообще ничего не должно действовать.
— Что и не очень хорошо, — отозвался Магнус. — Штопор, войди в сознание, найди планшет, м-м… это экран такой, и жмякни своей лапушкой на изображение крылатого паука, пожалуйста.
Я даже не ручаюсь, что слышал все эти переговоры, а они мне не приснились. Боль уже затопила каждую клеточку моего тела и перестала быть чем-то из ряда вон выходящим. Теперь она была мною, а я — ею. И вроде бы она даже начала отступать. Или нет, она оставалась вместо меня, а я уносился куда-то прочь.
— Он уходит, — прошептал Архос.
— Стоять! — крикнул Магнус. — Я тебя ещё не отпускал! Да стой ты! Штопор, ну-ка пульни в него паутиной.
Я почувствовал, как что-то обвило одну из моих лап, или это были уже ноги? И на какой-то момент я даже затормозил.
— Я его зацепил, — доложил Штопор. — И экран нашёл, вот только…
— Нажимай изображение паука! Быстрее! — Магнус чуть ли не кричал, но без паники.
— Не могу, — ответил Штопор и чуть не расплакался.
— Почему? — недоумевал Магнус.
— Тут нет никаких изображений, — вместо фамильяра ответил Архос. — Только синий экран с белыми буквами.
— Тридцать две зубные феи тебе в рот, — выругался маг. — На хрена тащить земные баги в мозг? Хоть зацепили? Тащите! Тащите давайте!
Вместо ответа последовал всхлип Штопора.
— Чего? Что на этот раз⁈ — эти слова я уже слышал совсем издалека, воспринимая их, скорее, как лёгкий шорох сухой травы.
Боль, наконец, отступила, как и тьма, которая сжималась вокруг меня в последние несколько минут. Мне стало легко и привольно. Казалось, что теперь передо мной открыто всё пространство, и я могу направиться, куда захочу. Постепенно начало забываться, кто я и что тут делаю.
— Мы его упустили… — произнёс чей-то взволнованный голос, но было уже совершенно неважно, чей он и о чём говорит. Смысл его существования казался незначительным, как, впрочем, и всё остальное.
ОТ АВТОРОВ:
Друзья, дальше произведение станет платным. Если кто-то из-за этого нас покинет, мы все равно благодарны, что вы уделили время нашей истории. А для тех, кто остаётся с нами, сообщаем, что впереди ещё много интересного! Интриги, загадки, войны и и конечно же рост героя и его друзей!
P. S. Каждый лайк проливается бальзамом на сердца авторов. Не забывайте, чем больше лайков, тем длиннее и смешнее проды:-)