— Не знаю.
— Если бы только мы могли поговорить с ними и выяснить, что же на самом деле произошло у Святого Торина, тогда мы могли бы стать посредниками между ними и архиепископами и положить конец этой нелепой склоке. Я вовсе не желаю, Денис, братоубийственной войны. И этот раскол в Курии… Однако не могу согласиться и с отлучением Корвина. — Он помолчал и продолжил несколько тише. — Я тут попытался разобраться в себе… Все думал, правильно ли мы поступили тогда, можно ли было вести себя иначе в той переделке, в которую мы попали, и пришел к выводу — нет. Здравый смысл подсказывает мне, что я сделал все, от меня зависящее. Но меня все равно терзает мысль, что был какой-то другой путь. Глупо, правда?
Арилан покачал головой.
— Вовсе не глупо. Крики Лориса о ереси, святотатстве и убийствах главным образом были рассчитаны на чувства, чтобы сложилось впечатление, что отлучение — единственно возможное наказание, подходящее герцогству, чей правитель грешен перед Богом и людьми. Но вас ему не удалось обвести вокруг пальца. Вы сорвали маски, силой разума вам удалось противостоять его истерии и порвать те тенета лжи, что опутывают людей многие годы. На это надо было отважиться, Томас. — Арилан улыбнулся. — И надо было решиться последовать за вами. И никто из решившихся на это не сожалеет ни о чем, более того, все последуют за вами и дальше. Мы все вместе несем ответственность за происшедший раскол.
Кардиель грустно улыбнулся и опустил взгляд.
— Благодарю. Мне приятно это слышать, в особенности — от вас. Но у меня нет ни малейшего представления о том, что же делать дальше. Нас слишком мало.
— Мало? Но с нами вся Дхасса! А ваша гвардия? Никто из них не поддался, Томас, речам Лориса. Конечно, люди помнят, что Морган и Дункан в ответе за разрушения в гробнице Святого Торина, и очень не скоро простят им это. Однако их преданность Келсону очевидна — посмотрите на нашу армию.
— Да уж вижу, — отозвался Кардиель. — Армия, которая стоит у ворот Дхассы и еще ничем не помогла Келсону. Думаю, Денис, мы не можем позволить себе и дальше ждать, объявятся ли Морган с Дунканом. Я намерен послать новое письмо Келсону, чтобы договориться, где и когда мы встретимся с ним. Чем больше мы ждем, тем сильнее становится влияние Варина и упрямство архиепископов.
— Я думаю, Томас, мы можем выступить чуть позже, — снова покачал головой Арилан. — Что касается Варина и архиепископов, то тут несколько дней ничего не решают. Но если мы до встречи с Келсоном выясним все вопросы, касающиеся Дункана и Моргана, нам будет проще потом явиться в Корот к Лорису, мы придем с фактами, а не с голословными утверждениями. Посудите сами — отказавшись поддержать отлучение, наложенное Курией, мы, независимо от того, хотим этого или нет, встали на сторону Моргана и Дункана и, следовательно, впутались во всю историю с Дерини. Поэтому теперь мы сможем о чем-то говорить только тогда, когда будем уверены, что Морган и Дункан действительно невиновны, и сможем это доказать.
— О, я молю Бога, чтобы мы смогли это доказать, — пробормотал Кардиель. — Лично я всегда слышал о Моргане и Мак-Лайне только хорошее. Я даже могу понять, почему Мак-Лайн столько лет скрывал свое происхождение, и, пожалуй, могу простить ему то, что он вступил в сан священника, зная, что он Дерини. Все эти годы он преданно служил церкви и священником был очень хорошим.
— Может быть, и другие Дерини не такие уж злодеи? — улыбнулся Арилан. — Помните, вы спрашивали меня несколько месяцев назад, верю ли я, что все Дерини изначально несут в себе зло?
— Помню. Вы ответили тогда что среди Дерини, несомненно, есть злодеи, как и среди людей. Да, и еще что вы не верите, будто Келсон, Морган и Мак-Лайн замышляют что-то недоброе.
В глазах Арилана сверкнули лиловые огоньки.
— И я готов это повторить.
— Да? Но к чему вы это?
— К чему? Вы же сами сказали, что Дункана вы знаете, как хорошего священника, несмотря на то, что он Дерини. Может быть, то, что он, хотя и принял сан вопреки всем запретам, но стал хорошим священником, говорит о том, что Рамосский Собор допустил ошибку? А если ошибка допущена в одном важнейшем вопросе, то почему не предположить, что в остальных — тоже? — Он искоса посмотрел на Кардиеля. — А это, в свою очередь, вообще наводит на мысль о переоценке отношений между людьми и Дерини…
— Хм… Я не подходил к этому вопросу с такой стороны. По-вашему, значит, мы должны отменить запреты на принятие сана, на занятие общественных должностей, на владение землей для… для…
— Для Дерини. Вот вам и великий заговор! — кивнул Арилан, пряча улыбку.
Кардиель поджал губы и, нахмурившись, покачал головой.
— Как знать, Денис. До меня несколько дней назад дошли странные слухи. Просто к слову не приходилось. Говорят, что заговор Дерини в самом деле существует, что существует Совет высокородных Дерини, управляющий всей деятельностью этого племени. Они пока еще никак себя не проявили, но все же… — Он остановился, нервно потирая руки; в такт движениям заиграл его аметист в слабом свете свечей. В серых глазах стоял тревожный вопрос. — Денис, а вдруг все это правда? И что, если Морган и Мак-Лайн его участники? Или Келсон, да поможет ему Бог? Две сотни лет минуло со времен междуцарствия, две сотни лет, как людские законы восстановлены почти везде в одиннадцати королевствах. Но люди не забыли, какой была жизнь при тирании чародеев, которые во зло использовали свое могущество. Что, если и теперь затевается то же самое?
— Что если, что если… — нетерпеливо передразнил Арилан Кардиеля. — Если, Томас, и существует заговор Дерини, то нити его ведут к Венциту Торентскому. Кстати, от него и его шпионов, скорее всего, и исходят эти слухи, дошедшие до вас. Что до угрозы тирании Дерини, то это точное описание правления Венцита в Торенте, где его род правит уже в течение двух столетий. И это, друг мой, единственный заговор Дерини, последствия которого мы, возможно, увидим в недалеком будущем. А что касается Совета Дерини, — он пожал плечами и понизил голос, — ну, если он и существует, результатов его деятельности я пока не видел.
Кардиель только удивленно моргал, глядя на Арилана, горячность которого привела его в крайнее изумление. Но тут огонь, вспыхнувший было в лилово-голубых глазах Арилана, погас, и выражение лица смягчилось. Со вздохом облегчения Кардиель поднялся, подобрал плащ, и, накинув его на плечи, произнес с кроткой улыбкой:
— Знаете, Денис, временами вы меня беспокоите. Я порой не могу предвидеть, что вы скажете дальше. А когда вы пытаетесь меня в чем-то успокоить, то ваши доводы, случается, пугают меня до смерти.
Арилан ободряюще сжал локоть Кардиеля.
— Простите, что я иногда даю волю своим чувствам.
— Бывает, — улыбнулся Кардиель. — Не хотите пойти со мной, выпьем чего-нибудь освежающего. У меня от этих разговоров о Дерини пересохло в горле.
Арилан усмехнулся и последовал за Кардиелем к выходу.
— Немного позже. Я хочу побыть один. Что-то тяжело на душе.
— Что ж, я желаю вам поскорее прийти в себя, — сказал Кардиель. — Ну, а когда вы обретете душевное равновесие наедине с Ним, — он кивнул в сторону распятия, — то почему бы вам не присоединиться ко мне? Я нынче долго не смогу уснуть.
— Хорошо, будет видно. Спокойной ночи, Томас.
— Спокойной ночи.
Когда за Кардиелем закрылась дверь, молодой епископ поправил мантию и заглянул в боковое крыло. Он вздохнул, на цыпочках прошел в небольшой неф, взял свой шелковый плащ, надел его, завязав на шее фиолетовые ленты, и поправил на темных волосах камилавку. Еще раз оглядев часовню, как будто запоминая каждую деталь убранства, он наконец поклонился главному алтарю и прошел через поперечный неф налево, остановившись перед маленьким боковым алтарем. На Мраморной плите не было никаких украшений, кроме полотняного покрывала и единственной лампады, но Арилану и не нужен был сейчас этот алтарь. Осмотрев мраморный мозаичный пол под ногами, он ступил на едва очерченный его участок и ощутил в пальцах легкое покалывание, возвестившее ему о том, что он не ошибся.
Бросив последний взгляд на закрытую дверь часовни, он подобрал полы своей рясы и закрыл глаза.
Сказав про себя необходимые слова, он представил место, куда хотел попасть, — и исчез из часовни.
Минуту спустя дверь в часовню отворилась, и в проеме показалась голова Кардиеля.
Ожидая увидеть коленопреклоненного Арилана, он открыл было рот, собираясь что-то сказать, да так и забыл его закрыть — в часовне никого не было. На какое-то мгновение Кардиель оцепенел, удивленно сдвинув брови: как же так? Ведь он не успел отойти далеко от часовни, когда вспомнил еще кое-что и решил вернуться, чтобы рассказать об этом Арилану. Куда, интересно, он делся? Сказал, что хочет побыть один…
Впрочем, ладно. Наверное, епископ удалился в свою комнату, чтобы помолиться там, и значит, Кардиелю не следует беспокоить его.
«Да, конечно, — сказал себе Кардиель. — Арилан сейчас стоит на коленях в своей комнате. Хорошо, то, о чем я вспомнил, подождет до утра».
Но епископа Арилана не было ни в его комнате, ни вообще в Дхассе…
Морган стоял у окна полуразрушенной башни и рассматривал плато. Вдали на юге он еще мог разглядеть удаляющегося всадника — это был Дерри, направлявшийся к северным армиям. Рядом, у основания башни, на молодой весенней траве паслись две гнедых лошади.
Дункан ждал его внизу у лестницы, постукивая кнутовищем по испачканным глиной сапогам. Когда Морган подошел к окну, Дункан поднял голову.
— Видишь что-нибудь?
— Вот Дерри вижу, — Морган спрыгнул вниз и оказался рядом с кузеном. — Ты готов?
— Сначала я хочу показать тебе кое-что, — Дункан кивнул на что-то в глубине развалин. — В тот раз ты был не в состоянии ничего воспринять, а сейчас это тебя, полагаю, заинтересует.
— Ты имеешь в виду уничтоженный Переносящий Ход?
— Совершенно верно.
Осторожно ступая, Морган последовал за Дунканом в разгромленный неф, держа руку на рукоятке меча.
Когда-то здесь была преуспевающая монастырская школа, известная как один из главных центров обучения магии Дерини. Но во времена Реставрации всему этому пришел конец. Монастырь был разграблен и сожжен, многие монахи погибли прямо на ступенях алтаря, по которым они сейчас поднимались.
— Вот тот алтарь Святого Камбера, о котором ты мне говорил, — Дункан указал на мраморную плиту, вмурованную в восточную стену. — Я понял, что Ход не мог быть на виду, даже во времена междуцарствия, и прошел дальше. Сюда.