Да только, что там не говори, а всё это было положительно отрицательно... Он же уже закопал портянки войны, чёрт возьми!
А тут вновь - по ленд-лизу два смысла с оказией...
Нет, нет, не пугайся мой читатель, - это Зотов где-то чем-то как-то проинтуичил, - то, что сейчас здесь произошло, произошло из-за того, что обзавёлся он не своими связями.
Вот кисть-аллюзия и не в ту тушь слазила. И что там не рисуй теперь, а вокруг... а вокруг...
А вокруг - Азия...
15.
Утром, в ожидании приезда Ирины, (а дядя Миша прозвонил о нападении Виталию сразу же), Зотов баловал себя вишнёвым йогуртом, тупо уставившись в экран телевизора, где мирно протекающий эфир утреннего канала периодически взрывался предвыборной рекламой.
Вот и сейчас некто Деборов (псевдоним что ли? или партийная кличка?), максимально используя бесплатно предоставленное время, излагал свою выстраданную программу.
Так энергично и напористо излагал, что впору было стенографировать за ним, и издавать сей манифест отдельной брошюрой под пошлым, но маркетингово точным, названием "My Struggle". Нет, вы только послушайте, что выплёскивал этот розовый поросёнок Деборов по утру на ещё не проснувшегося избирателя:
"Человек рождается свободным! Кто имеет право ограничить его свободу? Никто! Почему же существующие властные институты пытаются встать над личностью? Почему они всё время стремятся отцепить "последний вагон" в составе человеческих свобод? Так диктуют интересы общества? Ха-ха-ха! Сначала они запрещают очевидное, потом менее очевидное, потом спорное, потом естественное, потом необходимое, и так далее, и так далее. Сколько бы "вагонов" вы не отцепили по их требованию, всегда будет находиться ещё один - последний, на который будет посягать пресловутый общественный договор! И так будет продолжаться до тех пор, пока у вас не останется ни единой свободы!
Если так действует общественный договор - к чёрту такой договор! Естеству человеческих отношений - да! Лицемерию общественных институтов - нет! Нет, говорю я пошлой морали новобуржуазного мурлизма! И нет, - говорю я лживой морали социалистического быдлизма! Да, - говорю я чистой морали реальных отношений между конкретными людьми! Изберите меня, и я запрещу запрещать! Я расширю рамки закона до тех границ, где эти рамки уже не видны".
У Зотова закончился йогурт, пришлось сбегать к холодильнику и найти ещё один стаканчик. Персиковый. Ням-ням-ням.
Когда вернулся, Деборов продолжал своё шоу, корни которого явно тянулись в Париж и уши которого торчали из шестьдесят восьмого года, а посему не имело осмысленного отношения к выборам губернатора сибирской глубинки.
Чтобы крики этого местного субкоманданте поимели такой же эффект, как там и тогда, нужно для начала завести в подкожье этой глубинки жировой слой из толстопузых бюргеров и толстозадых бюргерш, а потом уже заявлять обществу: "Если хочешь похудеть, спроси меня как".
Но весело... Тридцать лет и три года понадобилось эху революции троечников, чтоб докатиться до снежных пустынь, и найти здесь свою фантастическую и бесполезную реализацию.
И это кажется нереальным, невозможным. Не верите? Нет? Быстрей включите телек. На пятый канал. Быстрей! Видите? Чудила добрался и заходится, забрызгивая слюной камеру:
"У ответственных за соблюдение общественного договора всегда находятся форс-мажорные и фарс-минорные обстоятельства, что бы он работал против тебя! Всегда у них найдётся закон, по которому ты - преступник. Ты считаешь себя преступником? Нет. Тогда пошли их законы к чёрту!
Богатенькие хитрецы превратили нынешнюю цивилизацию в глобальный муравейник. Погляди в зеркало, разве ты - насекомое? Они учат тебя жить, а разве ты сам не в состоянии определить, как тебе жить? - что тебе пить? - с кем тебе спать? Это вопросы, ответы на которые ты знаешь сам. А подсказчику - два толстых за щеку!
Хочешь быть свободным на своей земле - взорви это застывшее дерьмо, которое называется "власть"!
Свобода - всё, что тебе нужно!
Всё, что тебе нужно - это я! А мне власть нужна, чтобы превратить её в развалины изнутри.
Молодёжь! Свобода лучше всякой дури! Нет кайфа круче отвязной свободы! Секс, свобода и рейву - рэп!!!
Старики! Вы корячились на комиссаров всю жизнь за гроши, а и новые власти показали вам кукиш. Если уж руки чешутся и невмоготу как хочется голосовать, голосуйте за меня. Я ничего не обещаю! Не обещаю, значит, - не обману!
Женщины! Ваши мужья колотятся в бессмысленном болоте. Я вытащу их из дерьма. Я подниму их с колен. И они встанут. И у них, наконец-то, встанет!
Мужики! Спросите меня, на кой хрен мне это нужно? А хочу старость свою обеспечить. Ха-ха-ха! хапать буду, но я - не беспредельщик".
"Вон дядя Миша теперь тоже знает средство против морщин; война и баррикады средство виагр покруче, но это же не повод", - подумал Зотов.
А ещё подумал, что зря этот мужик так вот. Если ты умный, на самом деле умный, то делай вид, что веришь в это набитое соломой чучело - в государство, уж какое бы оно там не очень такое и было.
Если ты, конечно, умный.
Потому что если ты, умный, не будешь этого делать, тогда тем более не будут, глядя на тебя, в государство верить дураки. Тогда вновь: веселуха очередного демонтажа и кипеж нового структурирования. И при этом умные королевичи, как всегда, в дураках и в минусах, а иваны-дураки - в худшем случае остаются при своих, в лучшем - навариваются. Оно нам надо?
Если ты умный, то начинай становиться мудрым. Только не мудри, а мудрствуй. Но не лукаво.
А потом он, когда йогурт закончился, попытался себя догнать: "Чего это я сегодня такой государственник?"
"Не выспался видно..." - так он решил, выходя из комнаты на звук подъехавшей к коттеджу машины. А вдогонку ему продолжало нестись сладострастные стоны политической мастурбации:
"Я не за реакцию. Я не за прогресс. Я живу! Если это революция, то я революционер! Если это контрреволюция, то я - контрреволюционер! Называйте меня, как хотите, но не мешайте мне трахать соседку!
Ты не хочешь быть свободным? - Жри свою овсянку без нас!
Ты не хочешь быть свободным? - Подбирай чужие бычки!
Ты не хочешь быть свободным? - Дружи со своим геморроем!"
Ирина, конечно, жутко расстроилась, выслушав живописный рассказ дяди Миши, а затем и лично осмотрев место ночной битвы.
Но заметно успокоилась, когда Зотов притащил голубую папку.
- Вот, выпала, - протянул бумаги весь такой смущённый Зотов и поторопился заметить: - Я её не открывал.
- А как вы, Дима, код подобрали? - спросила, улыбнувшись, чересчур проницательная баба. Вот же язва! Нет, чтоб сказать по простому: "Молодец, Димка, сукин сын! С меня бутылка".
- А не надо вам было дату своего рождения кодировать. Девятнадцатый день пятого месяца. Кстати, поздравляю, и всех вам благ, - пробурчал уличённый в грехе излишней любознательности Зотов.
- Спасибо, Дима, но я сегодняшнюю дату и не использовала вовсе, - рассмеялась Ирина. - Это случайность.
- Не понял, а что тогда?
- До, ре, ми.
- Не понял.
- До, ре, ми. Ноты. Первая, девятая и пятая соответственно... Первая, девятая и пятая гармоники... По частотам. А с датой совпадение, поверьте, совершенно случайное. Это я в детстве семь лет в школу музыкальную ходила... По классу китайской флейты.
- Ну, ё, - удивился совпадению Зотов.
- Что, Дима?
- Да, вспомнил одно из определений семиотики.