-- А кем ты хочешь, Белка, быть?
-- Твоей добычей.
Резко сказала так, и ушла в ванную, сославшись на некие обстоятельства.
А Зотов подошёл к окну.
За окном шёл снег...
Конечно, шёл когда-то в январе. А нынче месяц май стоял. Уж на дворе... Заметно набухли липким запахом горькие почки замурованных в асфальт тополей-инвалидов, которые рядились по обеим сторонам этой центральной улицы куда-то дальше и дальше - туда - через обязательный Сенной Базар или Крытый Рынок, вдоль тревожного Сивцева Вражка или Лысого Холма, и там уже - до неизбежной Плишкиной Слободы или Синюшинной Околицы.
И мутнело за окном под одноглазым небом подлое время воров; злился на самого себя пограничный час надменного вермахта, - что ж, самое время порыбачить...
И луна - челнок...
Не отходя от окна, Зотов сообщил душевно и подробно вернувшейся в комнату Белле об увиденном и ожидаемом.
О том, что луна - утлая плоскодонка - вдруг неожиданно качнулась, накренилась и зачерпнула своими низкими бортами набежавшую волну обнаглевших облаков, а уж зачерпнув их влажную тяжесть, совсем растерялась и опрокинулась, пе-ре-вер-ну-лась и ткнулась своими острыми рогами в пухлые мятые бока заспанного утра... и о том, что, в результате этого происшествия, до лучей теперь будет качаться-раскачиваться худой каркас неясных сфер, взбивая шаткое начало чего-то совсем непонятного, но такого для нас важного... и о том, что, когда всё это, наконец, угомониться, то, наверняка, почудоюдиться, что вот-вот в это едва наметившееся затишье снизойдёт на нас беспутных и непутёвых чья-то милость... и о том, что так уже было не раз... но всегда мимо...
И всё это, господа, знаете ли, всё больше стихами, стихами...
-- Белка, давай порыбачим.
-- С ума съехал? Который час, знаешь...
-- Самое оно, Белка. Будем рыбачить и кофе пить по-морскому, чтобы не уснуть.
-- Это как же?
-- Это просто: глоток тройного кофе, глоток солёной воды, глоток крепкого кофе, глоток ядрёной воды. Помнишь, как у старика Хэма, в его "Совсем старик и море бед"... А может - не там. А может - не у Хэма... Может у Маркеса, который полковника пишет... и петуха.... Короче, давай, - давай неси. Живенько! А я пока удочку смастырю. И... да! - ещё бутылку принеси - наживкой будет.
Зотов сходил в ванную и стянул там бельевую верёвку. Ничего не понимающая в этих чокнутых играх Белла, воля которой была подавлена его яростным напором, принесла початую бутылку рома, но Зотов сказал, что это на наживку не пойдет, и послал за другой. Но ром оставил.
В итоге незамысловатая снасть состояла всего-то - из бутылки пива, привязанной к верёвке.
Зотов перекинул всё это бредовое дело в приоткрытую форточку и затаился. Белла принесла кофе, воду, соль и присела рядом.
-- Зотов, а как звали ту... женщину? - вдруг неожиданно спросила Белла.
-- Какую? - искренне не понял Зотов.
-- Ту, которая ... до меня... была...
-- А! Это тебе зачем? Ну... Её звали... звали её - Я Сегодня Не Могу, вот как её звали. Она была женой начальника клуба. И она играла на аккордеоне. Не-че-ло-веческую музыку...
-- Ты любил её?
-- Я её слушал...
-- Холодно, - поёжилась девушка, на которой только и было, что накинутая на обнажённое тело - огромная для неё - чёрная футболка Зотова.
-- Укутайся в одеяло, - посоветовал шёпотом новоявленный рыбак и начал готовить два суровых коктейля, - в свой стакан ещё и рома накапал.
-- Дурацкое это занятие - рыбалка, - заявила Белла, не вняв его совету.
-- Не скажи, рыбаки - они из первозванных... Твой Элиот называл Христа королём рыбаков. И вообще, так вот плохо говорить будешь , - никогда замуж не выйдешь, дура.
-- Сам дурак.
-- Что, - дурость уже передаётся половым путём? Нет, Зотов - не дурак, Зотов - умный. Спроси, хотя бы, у Кастета...
-- Да кто это такой - Кастет, в самом деле? Что за упырь такой?
-- Он - мой сенсей... а я - его. Чего-то поклёвки нет не фига... перезакинуть что ли...
-- И чему он тебя учит?
-- Не ори - рыбу распугаешь... ну, например, он научил меня перемещаться со сверхсветовой скоростью. Со сверхзвуковой я сам умел... В финчасть....
-- Да ну!? Вперёд света можешь?
-- Не веришь? Льюлис отдыхает!
-- А ну, переместись.
-- Всё.
-- Что - всё?
-- Переместился.
-- Уже? Ну, ну ... и где ты побывал? Что видел?
-- До перекрёстка метнулся и назад - там дед-бомж в скверике сирень ломает, прислонив свой велосипед к штакетнику.
-- Врёшь ты всё.
-- Я никогда не вру, иногда, правда, немного фантазирую.
-- Значит переместился?
-- Да.
-- Что-то уж больно быстро.
-- Милая, Большому Взрыву потребовалось всего десять в минус тридцатой степени секунд, что бы создать Вселенную, с границами в десять миллиардов световых лет. А тут, всего лишь, до перекрёстка...