Сначала я подумал, что неожиданный собеседник сразу начнет предпринимать какие-либо действия для моего спасения, но, видно, мужик здорово перебрал и продолжал свою витиеватую речь, из которой, кстати, я ни хрена почти не понимал. Когда же он начал обещать много бабок и телок, а потом еще интересоваться моей сообразительностью, я понял, что "спасение утопающих..." (ну, вы помните).
И в тот момент, когда этот проклятый алкаш задал свой последний вопрос насчет цены за мое спасение, я встал в полный рост. Доска радостно крякнула, и я почувствовал, как опора под ногами начинает исчезать.
Вообще-то, я жуткий матершинник (конечно, не в присутствии дам). И в тех случаях, когда порядочные люди "ойкают" (споткнуться, уколоться, поскользнуться и т.п.), я, обычно, "блякаю". Но на сей раз ругательство получилось до обидного приличным. В тот момент, когда из одной доски получилось две, я смог лишь скороговоркой пробормотать:
- Твою-душу-бога-мать!
Последнее, что я услышал, уже падая вниз, было удивленное и обиженное:
- Как это - мою? Почему мою? Твою...
* * *
Я проснулся или очнулся (как вам будет угодно). Открыл глаза. Небо. Оказалось, что лежу в густой, необычно мягкой и высокой траве.
Напряг способные соображать извилины (а таковых было немного), пытаясь вспомнить, как я сюда попал. Всплыла пьянка с коллегами, затем...
Я вспомнил все. В груди похолодело. Резко вскочил на ноги. И обалдел. Я находился на поляне диковинного леса. Многовековые деревья в несколько обхватов обступали поляну со всех сторон. Макушки растительных исполинов терялись высоко в небесах. Ничего подобного не только в окрестностях города, но и во всей области точно не было.
А, вдруг, рухнув в подвал, я разбился насмерть и теперь...
- Эй! Ты кто?
Я резко обернулся на окрик. По едва заметной тропинке, метрах в десяти от меня, из леса выходил... медведь. Огромный, около двух с половиной метров, он шел на задних лапах, а в передних... В одной он держал закинутое на плечо удилище, а в другой - ведерко, из которого торчал рыбий хвост.
Тут я опять прилег отдохнуть. Вернее, грохнулся в обморок.
Очнулся я от холодной воды, которая лилась мне на лицо. Жутко пахло рыбой. Открыв глаза, я увидел источник этой воды: склонившись, медведь лил на меня из своего ведерка. Заметив, что я пришел в себя, он улыбнулся.
- Чо упал-то? Тут прохладно, перегреться не мог. Мож от голода, али отравил кто?
Я решил, что снова хлопаться в обморок будет неоригинально и только сильно ущипнул себя. Больно. Значит, не сплю и не мертвый. А это уже хорошо.
А с остальным разберемся потом, когда выяснится где я, как сюда попал и что это за медведь такой.
А подивиться было чему. Во-первых, на карнавальный костюм не похоже. Слишком все натуральное: и глаза, и язык, и прочие мелкие детали. Во-вторых, окрас. Бывают медведи бурые, белые, черные. А этот был серым. Может быть и есть такая порода, но, по крайней мере, мне о ней ничего не известно.
- Ну, чо лежишь? Вставай, пошли.
- Куда?
- Ко мне, ща ушицы забабахаем. Небось, голодный? Али ты сразу в Город?
- А какой здесь город?
- Как это какой?
- Как называется?
- Гм... Город - он и есть Город. Так и называется. Ладно, пошли, а то рыба испортится. Я на тебя почти всю воду вылил.
Делать нечего. Дело ясное, что дело темное.
А после вчерашнего, ушицы и впрямь бы не мешало отведать. Я встал.
- Ну, вот, и молодец. Я тут недалече живу.
И мы пошли по едва просматриваемой стежке.
На мои попытки заговорить по дороге медведь ответил:
- Не порть мне радости общения с новым гостем. Ща придем, стол накрою и наговоримся вдосталь.
Идти пришлось всего минут десять. Миновав чащобу, мы вышли на другую поляну, очень похожую на предыдущую. Только на ней были две бревенчатые избушки, колодец и небольшой огородик.
Медведь оказался весьма проворным. Не прошло и часа, как на столе стояли две глиняные миски со стерляжьей ухой, жбан медовухи (один ковшик по безапелляционному настоянию хлебосольного хозяина я уже принял, как только мы прибыли на место), множество овощей и фруктов. И это в мае!
- Во, теперича можно и познакомиться и за знакомство выпить. Меня зовут Умберто, - медведь протянул через стол лапу, - а ты, небось, Иван?
- Не, я - Вовка.
- Странно, у нас тут все больше Ваньки. Да, ладно, будем знакомы.
Мы обменялись рукопожатием, затем стукнулись деревянными ковшиками. Выпили. Медведь за минуту разделался со своей громаднейшей миской, подпер лапами подбородок и с умилением наблюдал, как я утоляю голод.
После того, как я насытился, медведь вновь наполнил ковшики. Напиток был очень хорош: никакого сивушного привкуса, однако головная боль прошла уже после первой порции. А теперь мне захорошело и совсем не казалось странными ни таинственный лес, ни мой собутыльник - говорящий серый медведь.
- Вовка, а ты откуда?
- Из Воронежа.
- А знаю, с улицы Лизюкова.
- Не, я с другого района.
- Жаль, а то на южной окраине Города живет не то котогемот, не то котопотам. Он как раз с Лизюкова, из Воронежа. Ну а правда, ты с какой сказки?
- Я не из сказки.
- А, тебя, наверное, только что придумали, и ты пока ничего не знаешь. Не боись, я тебе растолкую.
- Да никто меня не придумывал. Разве, что мамка с папкой лет двадцать назад.
- А, ну-ну. Думал, ты все сам понимаешь. Выглядишь, вроде, по-современному...
- Ни фига не понимаю, где я и как здесь очутился?