Вот так, умудрившись превратить прекращение банального избиения в спасение всего человечества, ворон стремительно взлетел исполнять великую миссию.
Через минуту из номера показались сильно помятые близнецы, сопровождаемые вооруженным трофейной скалкой Пухом и гордо парящим Карлом.
Оказалось, что полностью поглощенные осуществлением своих коварных планов, свинтусы также были не в курсе произошедших изменений.
Было решено, что отель, ввиду своего удобного расположения, по законам военного времени, конфискуется. Владельцами-комендантами назначаются Вини Пух и Пятачок, хряки-близнецы обязаны отработать прощение в качестве прислуги, тут же в отеле.
- И не вздумайте замыслить новое предательство, - предупредила братьев Яга, - вмиг на окорока пущу или в желуди превращу, пусть Пятачок поправляется.
Свинтусы усердно замотали рылами, мол, ни в коем разе, бросая на поросенка взгляды, полные ужаса, предчувствуя в нем каннибала.
До моей встречи (или добровольной явки) с Хоттабычем оставался еще целый день. В этом направлении торопить события не следовало, но и бездействовать, ожидая вечера, тоже не имело смысла. Тем более настораживали разительные перемены. Следовало срочно выяснить, в чем дело.
- Я не потер-рплю никаких возр-ражений! - Безапелляционно заявил ворон. - Пр-ришло мое вр-ремя. Площадь пр-росматр-ривается, двор-рец на запор-ре. А я птичкой-невеличкой пр-ролечу, все р-разузнаю и мигом обр-ратно. А если пожопят, пр-рикинусь пар-рламентер-ром. Что сказать, я пр-ридумаю.
В этом никто не сомневался.
- Увидишь Хоттабыча, передай, что хочу с ним поговорить. Только не во дворце. Но, самое главное, разведай обстановку и сразу назад.
- Будет сделано! - Козырнул Карл и вылетел в окно.
* * *
Мы поднялись в номер и вышли на балкон. Я хотел хотя бы издали понаблюдать за действиями ворона. Но в небе я его не увидел. Зато услышал. Голос раздавался снизу.
- А что ты их не носишь? Понимаю, тяжелые очень. Но надеюсь, по пр-раздникам одеваешь, чтобы покр-расоваться?
Я перегнулся через перила. Напротив Карла стоял крупный белый петух, который недоуменно смотрел на ворона.
- Я не пониманию, о чем речь? - Голос кочета был полон презрения. - Ты про что это тут раскаркался?
- Хоть ты и петух, а мозги - кур-риные. Я пр-ро р-рога твои интер-ресуюсь.
Гребень оскорбленного начал наливаться кровью, но петух пока не спешил проявлять свои бойцовские качества. Карл может и был не самым мелким представителем своего вида, но, по сравнению со своим собеседником, смотрелся пигмеем. Ввиду своего явного физического превосходства, кочет решил ограничиться надменным нравоучением.
- Да будет тебе известно, пернатое недоразумение, птицам рога не полагаются.
- Петр-р, ты не пр-рав. Р-рога полагаются любым особям мужского пола независимо от вида. Но не всем, а только тем, чьи бабы погуливают налево. А когда целый кур-рятник... Понял, почему не носишь, чтобы олени от зависти не пер-редохли.
- Так ты намекаешь...
- Не намекаю, а говор-рю откр-рытым текстом, цыплак р-рогатый, что твои кур-рочки пр-редпочитают более темпер-раментных.
За всю свою жизнь петух не слышал в свой адрес столько оскорблений, сколько за последние две минуты. Не раздумывая больше не секунды он бросился на охальника с одним намерением - размозжить своим мощным клювом череп наглеца. Карл стоял, подбоченившись, невозмутимо наблюдая за действиями противника, словно его это абсолютно не касалось. Только в самый последний момент, едва уловимым движением шеи, он отстранил голову. Смертоносный клюв впился в дверь отеля и накрепко застрял между досками. Попытки освободиться не увенчались успехом.
- Обычно, птичкам свойственно коготками увязать, но тебе, желтор-ротику, на пер-рвый р-раз пр-рощается.
Карл деловито обошел со всех сторон беспомощного петуха. Выдернул из хвоста противника большое белое перо. Еще раз придирчиво оглядел кочета.
- Конечно, можно было бы использовать тебя по пр-рямому назначению, петушок. Поза, как р-раз, р-располагающая... Но не вр-ремя, товар-рищ, война!
Закончив куражиться, Карл взлетел на балкон. Бестия знал, что мы за ним наблюдаем.
- Ну и нафига? - Спросил я самодовольного ворона.
- Р-разведчику белое пер-ро пр-росто необходимо. Напр-ример-р, для того, чтобы замаскир-роваться. Или если пр-ридется вести пер-реговор-ры. Спр-росят: "Какой ты к чер-ртям собачьим пар-рламентер-р? Где твой белый флаг?". Тут-то я и пр-редъявлю это пер-ро. А еще...
- Ты не хочешь лететь?
Окончание вопроса Карл дослушивал уже в полете.
- Славик, надо бы петуха вызволить.
- Созьем? - После недавнего побоища разбойник стал заметно кровожаднее.
- Не, отпустим. Жрать его сейчас нельзя, желчью отравимся.
- Тогда я хьяка послю.
* * *
- Есть какие-нибудь идеи? Или будем дожидаться пока Карл и Марго вернутся? - Спросила Яга, вставляя в мундштук новую сигарету.
Я только теперь заметил, что кошки возле хозяйки нет.
- А куда подалась Марго?
- Во дворец. Сестренку мою проведает и вернется. Ну, так как?
- Одну мыслишку не мешало бы проверить. Только надо сообразить, как это получше сделать.
Ничего мудреного в моей идее не было. Просто, взглянув на сиротливо торчащий посреди площади эшафот, я вспомнил, что вели меня на казнь по подземным коридорам скорей всего из темницы лабиринта. Следовало проверить этот проход.
- Понимаешь, на днях мне тут голову срубили, так на эшафот доставили подземным ходом. Дорогу я не помню, обкумаренный был. Но, кажется мы там не сильно петляли. Хочу проверить, можно ли этим ходом проникнуть во дворец.
- Пошли, проверим, - живо согласилась начавшая скучать ведьма.
- Внимания привлекать нельзя. Если этот ход забыли заблокировать, то заметив, что мы там возимся, быстро исправят ошибку.
- Так ты ж вчера говорил, что у тебя есть шапка-невидимка. Я свою тоже прихватила.
- Все верно. Но, вдруг, кто из дозорных увидит, как мы люк открывать будем. Надо их как-то отвлечь.
- Отвлечь... - задумчиво повторила ведьма, - это мы сейчас устроим... пошли.
Минут через десять стражники, наблюдающие за подступами к дворцу со стороны площади, не заметили, как люк в центре помоста на некоторое время приоткрылся и вновь занял свое место. Их внимание было приковано к участку площади, метрах в ста правее эшафота. Там три огромных хряка, которых все знали, как солидных и уважаемых хозяев дорогого респектабельного отеля, под аккомпанемент собственного похрюкивания отплясывали Летку-Еньку.