Мы с Ягой переглянулись. Теперь стало ясно почему закончилась неудачей наша попытка проникновения в лабиринт через эшафот. Как только мы начали спускаться от невидимости не осталось и следа. На середине спиральной лестницы мы уже напоминали двух огромных светляков, а у подножия - лучились, как две сверхновые. Решив, что не стоит рисковать, мы ретировались. Судя по объяснениям Хоттабыча, всему виной были шапки-невидимки. Захотели остаться незаметными - заполучите.
- Правда, вашей юной подруге, - продолжал колдун, - каким-то образом удалось сбежать из темницы лабиринта при помощи ворожбы, хотя до этого она дважды пыталась применить магию и безуспешно... Но колдовство лабиринта это не самая большая опасность. Главная угроза - темнокожие гвардейцы. Их очень много. Магией с ними не справишься, они и без того заколдованные. У Емели есть кошель, даже можно сказать, небольшой мешочек, наполненный черным жемчугом. Каждая жемчужина - один телохранитель. Через этот кошель и управляются гвардейцы. Взял горстку, приказал, и те негры чьи жемчужины в руке будут исполнять волю хозяина до тех пор, пока не добьются желаемого или не получат другое задание.
- И Емеля постоянно управляет каждым воином?
- Зачем? Он приказывает части телохранителей подчиняться кому-либо из придворных, а уж тот отдает конкретные распоряжения для выполнения тех или иных задач. Раньше обходились мизерной частью околдованной гвардии, Емеля лишь периодически менял негритосов, чтобы не "изнашивались". Но сегодня ночью он тряханул весь кошель, для поимки беглецов. Формально сейчас они подчиняются Гансу Чернокнижнику. Моему ближайшему помощнику. Наимудрейший сказал, что назначит его Главным колдуном, если он словит сбежавших. А я, якобы, не оправдал его доверия.
- И где же Емеля хранит этот кошель? - Задала практический вопрос Яга.
- Все время при себе держит.
- Что-то я не приметил его, когда ужинал во дворце, - я действительно не помнил ничего подобного.
- За ужином Манька была?
Я кивнул.
- "Девки плясали"?
Снова кивок.
Колдун слегка усмехнулся.
- И ты хочешь сказать, что кроме как поисками кошельков твоим глазам нечем было заняться?
Возразить было нечего. Но и удовлетвориться столь несущественным участием в разговоре я не мог.
- Почему же тогда Емеля не науськал на нас своих верноподданных губастиков, когда мы заявились во дворец после того, как меня оживили?
- Сначала Соловушка устроил свистопляску, потом Наимудрейший был опеликанен с головы до ног при попытке эвакуации, и тут ты, со свежесрубленной головой на плечах. Емелю и перемкнуло. Он долго отойти не мог.
- А когда оттаял, мог же за нами их в погоню послать, чем Горынычем лес палить?
- Они очень сильные, а, вот, по умственному развитию, что дети малые. Да и на большое расстояние приказ хозяина кошеля может и не дойти. Так что, блукали бы по лесу до сих пор эти горе-следопыты...
Хоттабыч засобирался возвращаться во дворец.
- Так ты придешь, как обещал?
- Как масть пойдет, - я не испытывал огромного желания самолично отдаваться в руки непредсказуемого Емели. Хватало прошлого посещения. Если бы речь шла о спасении друзей, я бы не секунды не колебался, а так...
Видимо, Хоттабыч, привыкший к тому, что зачастую люди не выполняют своих обещаний, другого ответа от меня и не ждал. Прощаясь, он выложил последний козырь:
- Если моя бутылка будет разбита, у меня останется какое-то время. Одновременно во мне проснется истинная сущность джинна. И тогда, опечаленный крахом несбывшихся надежд и многолетних устремлений я приму традиционный облик и, уверяю, ни от Города, ни от леса ничего не останется. Уцелеть смогут лишь немногие существа, обладающие недюжинными магическими способностями. Надеюсь, на деле вам не придется проверять справедливость моих слов. Прощайте, а лучше - до свидания.
Сказав это, колдун поспешно покинул нашу остолбенело молчащую компанию.
* * *
Васька и Марго снова были отправлены во дворец, передать Яне и Серенькому содержание разговора с Хоттабычем. А мы с Ягой решили проверить нашу догадку насчет того, что обследовать ход под эшафотом не удалось из-за шапок-невидимок. Заодно удостовериться в правдивости слов Хоттабыча. Но без надобности самим лезть в темные тоннели лабиринта, рискуя попасть в лапы чернокожих полудурков, не было ни какого желания. Требовалась какая-нибудь ненужная волшебная вещица. Бросив ее в люк, мы могли проверить действие антимагических чар.
- В Чертогах всякой колдовской дребедени навалом, - посетовала Яга, - а здесь только метла и невидимка. Вещи нужные...
Выручил Карл.
- Так и быть, пожер-ртвую. Только учтите, от сер-рдца отр-рываю. Так что отдам дор-рогую мне вещь только пр-ри одном условии: я с вами.
- Карл, мы будем в шапках-невидимках, а ты можешь привлечь внимание к эшафоту.
Я попытался отговорить ворона, но у него, как всегда, нашелся веский аргумент.
- Отнюдь, - категорично заявил он, - птица моей пор-роды возле плахи не нонсенс, а обыденное явление. Это сейчас никому бошки не р-рубят, а р-раньше бывало... Птички со всей окр-руги слетались. Поживиться. А когда палач пьяный пр-ромахнется, то самым пр-роныр-рливым удавалось и ума набр-раться, в смысле, мозгов...
- Карл! - Я невольно сморщился. - Неужто...
- Погодь, Вовка! Ты что, подумал будто я?! Давай р-разбер-ремся. Вот ты, напр-ример-р, станешь жр-рать дохлого вор-рона? Сыр-рого и без соли, пер-рца и кетчупа?
Я замотал головой.
- Я тоже не ем человечину. Но птицы бывают менее мор-рально устойчивые и р-разбор-рчивые в выбор-ре хлеба насущного, чем ваш покор-рный слуга. Как, между пр-рочим и люди. Увер-рен, что найдутся такие хмыр-ри, ср-реди твоих собр-ратьев, котор-рых медом не кор-рми, а дай мер-ртвого вор-рона схавать. Жр-рут так, что за теми самыми ушами тр-рещит, за котор-рые не оттянешь. С пер-рьями и потр-рохами...
- Хватит!!!
- Ну, так я с вами?
- А что за вещица у тебя такая? Может и не подойдет? - Прагматично поинтересовалась Яга.
- Еще как подойдет! Дер-рьмо не дер-ржим. Если, конечно Вовка куда-нибудь не сбагр-рил мою вещицу, пока я в р-разведку ходил...
- И куда бы я мог что-то сбагрить, если даже не знаю о чем речь?
- Знаешь, знаешь. Утр-ром сам заносил сей наиценнейший пр-редмет в номер-р. А насчет куда, все понятненько. Пр-резентовал какой-нибудь клухе. Сейчас ведь девки какие пошли? За пр-росто так - ни-ни, только за подар-рочки...
- Ты про это говоришь? - Я кивнул на узелок, который Карл бесцеремонно повесил на древко метлы, когда мы возвращались в Город.
- Точно... Это скатер-рть-самобр-ранка.
- И как же ты собираешься при ее помощи проверять действие чар лабиринта? Вдруг, еда все равно появится, только отравленная?
- Да будет тебе известно, что моя скатер-рочка никакого отношения к жр-ратве не имеет. Вдумайся в название: са-мо-бр-ран-ка. Она сама бр-ранится.
Я решил, что провидение сжалилось над птицей и учло извечное стремление Карла толковать слова и выражения в прямом смысле, послав ему этот подарок. Откуда мне было знать, что задолго до пятилетнего приговора к жердочке ворон окончательно достал Яну (тогда еще Ягу), объясняя, что скатерть неправильно называется, предлагая переименовать в самонакрывалку или самодоставлялку. Ведьме надоело нытье Карла, и она сменила не название, а функции. Колдунья сама любила стряпать, и волшебная вещица все равно пылилась невостребованной. Разве что сам Карл и Васька при ее помощи втихаря от хозяйки догонялись или похмелялись.
- Р-разворачивай! - Ворон торжественно предоставил мне право привести в действие магическую силу.
Сложенная вчетверо ни чем ни приметная мятая скатерть меньше всего походила на волшебный предмет. Я развернул. И тут началось... Даже если бы таким голосом и с такой интонацией декламировали лирическую поэзию, все равно на душе стало бы противно. Но скатерка честно отрабатывала свое наименование и никаких стихов не читала. Скрипучим, ехидно-противным фальцетом, периодически переходящим в злобное шипение, материлась так искусно, что повторить это невозможно. Скажу только, что предлоги, междометия и местоимения были трехэтажными.