Вот Сереге и дают задание: изобрести устройство, чтоб и пробка хлопала, и актеры не напивались. Он в донышке пустой бутылки от шампанского сверлит отверстие, вставляет туда на эпоксидку велосипедный ниппель, затем наливает в бутылку воду, запечатывает фольгой и проволокой, - и устройство готово. Остается только насосом накачать в бутылку воздух - хлопнет, как французское!
Но грустно Пушкину на актеров смотреть: пьют они его воду, и играют без огонька. Стал он спиртик в воду добавлять. При определенной концентрации игра шла на бис, актерское вдохновение плескало через край! Полюбили они молодого реквизитора, как родного сына.
Другое Серегино ноу-хау лежало сейчас, бережно сложенное, в его сумке, стоящей у моих ног.
Оно уже прошло успешные полевые испытания у старшекурсников, на прошлогодних военных сборах.
Серега сшил для какого-то спектакля псевдо-немецко-фашистскую форму. Черный китель с серебряными витыми погонами, дубовыми веточками на петлицах, большими блестящими пуговицами со свастикой. Плюс - черные галифе, и главное, огромная фуражка с черепом и перекрещивающимися костями вместо кокарды. Смотрелся гарнитурчик классно, как столб с надписью:
- Не влезай, убьет! - И копия настоящего шмайсера в дополнение к форме.
Уточню, что чаще всего офицерские сборы проходили в палаточном городке, который студенты разбивали где-нибудь на живописной поляне в лесу. Километрах в десяти от воинской части. Эдакий скаутский лагерь. Руководство воинской части не желало, чтобы раздолбаи - студенты мешали обычным солдатам нести службу. Снабжало палатками, полевой кухней, формой, продуктами. И начиналась вольная жизнь!
Из пятидесяти человек назначали двух поваров, двух бегунов, и двух врачей - анестезиологов. Впрочем, люди на этих должностях постоянно менялись. Повара готовили суп-пюре: немыслимое варево, верхняя, жидкая часть которого считалась первым блюдом, нижняя, густая - вторым. Бегуны постоянно курсировали между лагерем и ближайшим винным магазином, пополняя запасы горючего. Но самые ответственные дежурства были у врачей - анестезиологов. Они должны были следить за состоянием здоровья полковника! Чтобы он не мешал отдыхать. Как только он просыпался, ему тут же наливали полстакана водки, и вновь погружали в освежающий сон. Тут нужно было строго следить, чтобы не превысить предельно-допустимую суточную дозу пойла (что-то около трех литров)! Нужно было не забыть, и дать несколько раз полкану закусить. Следить за функцией почек и кишечника. Чтобы шеф кафедры не обмочился и не накакал в штаны. Его офицерская форма в дальнейшем требовалась для дела. Работа сложная, ответственная, чисто врачебная. Обычно его старались раздеть и уложить на "холерную" кровать, которую специально брали в госпитале. Это такая кровать с дыркой в районе зада, под которую подставляется ведро. Но иногда полковник упрямился, и желал пить только при полном параде. Тогда приходилось быть внимательными.
Остальные курсанты убивали время, кто как хотел. Два майора им не мешали. Их полкан еще на кафедре задолбал, заставляя травить кошек и собак боевыми отравляющими веществами. У них, на кафедре токсикологии, базирующейся в виварии, имелись герметичные стеклянные клетки. В них засовывали кошечку или собаку, и полковник, мерзко хихикая, выдавал какому-либо из майоров ампулу с фосгеном, или подобной гадостью. Тот раздавливал ее в специальном устройстве, соединенном с клеткой, и группа студентов могла лицезреть смертельные мучения несчастных животных. Удивляюсь, как в состоянии постоянного алкогольного опьянения вояки не потравили ни разу своих студентов!
Майоры вместе с нами ловили рыбу, собирали грибы, ягоды, загорали, купались, играли в футбол. Даже охотились с автоматами. Ребята были классные. Но самое главное - фотографии. Память на всю жизнь, все-таки. Тут-то и нужна была Серегина фашистская форма и полковничий мундир. Каждый хотел сняться в форме полковника над поверженным немцем (нога у него на груди). Кто-то хотел, чтобы его сфотографировали расстреливающим немца, кто-то пил с фашистом водку, кто-то стрелялся на автоматах - фантазия курсантов не знала границ. Роль "Фрица" в прошлом году исполнял толстый увалень Паша, будущий гинеколог. Ему она даже нравилась. Фотографии получились отменные. Только женщин не хватало.
Нашему курсу, как всегда, не повезло. Начальство решило, что полковник очень много пьет, и нас расквартировали в обычной казарме воинской части. Будто тут он пить меньше будет. Ни больше, ни меньше, а норму, выработанную годами тренировок.
Вот так мы на месяц попали в "настоящую" армию. И тут Серега отличился. Он решил испытать на себе все тяготы армейской службы. То есть наряды по кухне, караулы, марш-броски и прочий утомительный антураж. При некотором навыке почти от всего этого можно было отлынивать, но Серега не такой. Он сын офицера.
- Без этих знаний ты не сможешь быть настоящим мужчиной! - Заявил он. И я, дурак, поверил. Говорят, идиоты здорово обычных людей индуцируют.
Дежурство по кухне началось с того, что нас с Серегой привели к бетонному бункеру, дверь которого располагалась горизонтально. Предложили раздеться до трусов, и выдали совковые лопаты и громадный алюминиевый бак. Поставили задачу: набрать на обед заготовленного впрок мяса. Когда открыли амбарный замок и дверь бункера, вонь поднялась, как радиоактивное облако, и накрыла нас. Серега мужественно спрыгнул вниз, на коричневое месиво, которое почему-то называлось соленой курятиной. Сдерживая рвоту, мы быстро наполнили бак. Червей, правда, не было. Есть мы в то день не хотели.
В другой раз нас отправил в наряд по кухне наш полковник (медицинской службы!). На стрельбище мы с Серегой хотели поразить всех точной стрельбой. И стреляли, как из охотничьего ружья, прижимая руки к бетонному проему в стене. Но не учли отдачи автомата Калашникова. В результате - ободрали кожу на тыле кистей. Полковник с умным видом осмотрел наши руки и заключил: необходимо промывание ран.
- Марш на кухню, картошку чистить. - В тот день на кухне варили огромные мослы каких-то доисторических животных. То ли коров, то ли лосей, то ли коней. Экспертиза точно не установила. Мы чистили картошку и снимали гулливерскими поварешками пену с великанских кастрюль.
Приходил человек от самого главного начальника в части, и выгреб лучшие куски мяса начальничьей собаке. Затем являлись начальники рангом пониже, тоже любившие своих животных. Но бульон был хорош. Туда добавлялась овсянка, и суп получался отменный. Мы его заглатывали за три минуты. Молодежь, поступившая на медицинский сразу после школы, несколько иронично относилась к тем, кто отслужил армию. У тех знания были не столь "свежие", ум более медлительный. Часто они были уже обремененными семьей и учились не очень хорошо.
На сборах "старичкам" представилась возможность отыграться за прежние насмешки. Они сразу стали "дедами", а мы "салагами".
"Дедам" выделили отдельное помещение для сна и питья водки. Их всего было человек десять, и они стали нами командовать. Вспомнили, как их в армии долбили, и решили на нас перенести. Но мы-то уже почти врачи, и служим не два года, а месяц.
Особенно старался самый тупой на курсе, Вова Карманов. Но когда он выбрал самого безвредного из нас и слегка побил его, Серега не выдержал.
Позвал Карманова один на один. Тот струхнул, хотя и был здоровее. Решили биться после отбоя, за казармой. На площадке, укрытой от посторонних глаз бетонными блоками. Вова весь день разминался и жрал халявную сметану для повышения уровня белка в организме. Нас же "деды" в тот день непрерывно заставляли отрабатывать строевой шаг на плацу под палящим солнцем. К вечеру у меня с ушей кожа слезла, как со змеи. Серега явился на бой в своей немецко-фашистской форме. Собралась целая толпа зрителей, и наших, и обычных солдат. Карман разделся до пояса, поиграл мышцами, занял боевую стойку и тут же получил от Сереги сапогом в ухо. Спектакля не получилось. Нокаут. Хитрющий Вова, на случай, если будет проигрывать, подстраховался. "Деды" закричали:
- Шухер! - Все разбежались, а десять сержантов из части схватили пяток наших парней, и повели на гауптвахту, якобы за хулиганство. Серегу они тронуть не решились, и он из солидарности шел рядом со всей компанией в своей черной форме и устрашающей фуражке.
Как назло, попался навстречу пьяный полковник.
- Курсант Петров, что это такое?
Да вот, наши курсанты сопровождают группу раздолбаев из части на гауптвахту.
Что-то в Серегином внешнем виде не нравилось полкану, хотя он не понимал, что. Он выдал соломоново решение:
Как сдадите их всех, и наших, и ваших, присоединяйтесь к команде раздолбаев. Пять суток гауптвахты.
Теперь в анамнезе у Сереги была и гауптвахта, чем он страшно гордился. Говорил небрежно
- Ничего особенного, обычная холодная каменная казарма.
Мы отсидели пять суток, а "фашиста" выпустили на следующий день, чтобы он не смущал охрану. Но ему не сиделось на месте. Захотелось в караул походить, с настоящим автоматом погулять. Сам напросился.
Назначили Серегу охранять автопарк, где стояли грузовики, БМП и, кстати, личные машины офицеров. Туда шастали все, кому не лень. Так сказать, вход свободный, и солдат там ставили просто для порядка. Положено. Выдавали овчинный тулуп на пять размеров больше, очень удобно на 20-градусной жаре, от комаров спасаться. Заворачивайся и спи. Ничего делать не надо.
Однако у Сереги все строго по уставу. Рано утром, увидев, что группа офицеров, не обращая на него никакого внимания, идет к своим машинам, он возмутился.
Сказал:
- Стой, кто идет?!
Услышал отзыв:
- Ты что, больной, мы на работу!
- Так! - сказал Серега, передергивая затвор, - делаю предупредительный выстрел в голову, остальные по ногам! - И дал очередь поверх голов. Офицеры мгновенно залегли. Серега ходил рядом и зловещим голосом спрашивал:
- Ответьте, господа, что должен делать боец, заслышав лай караульной собаки?
Какой-то прапор отполз за угол и побежал за армейским начальством. Явилось начальство в виде майора и поскольку оно не знало отзыв на Серегин пароль (Серега его и сам не знал), было также уложено мордой в грязь.
Мы наблюдали со стороны и понимали: человека надо спасать! Феликс придумал выход. Он срочно выпустил боевой листок, который повесили в штабе. Назывался он "Подвиг бойца". Там был нарисован Серега, который стоял в позе Ленина на броневике, а внизу лежали солдаты. Текст гласил:
- Курсант Петров, рискуя жизнью, защитил вверенный ему объект от нападения неизвестных. По штабу как раз проходила комиссия, и кто-то из ее членов заметил местному полковнику:
- Вот! Пусть ваши солдаты берут пример с курсантов-медиков.
Серега был спасен.
Кроме способа "промывания ран" чисткой картошки, мы в армии еще научились новому армейскому методу лечения бронхита и дизентерии. Но обо всем по порядку.
Как-то раз мы целый день пролежали на стрельбище под мелким моросящим дождем. Солнца не было уже два дня, и сразу стало холодно. Естественно, изнеженные городские хлопчики тут же заболели. Утром человек пятнадцать уже жаловались на кашель нашему начальству.
- У троих ОРЗ, у остальных бронхит! - На глазок определил полковник. Надо лечить.
Когда к вечеру мы закончили терапию - тридцатикилометровый марш-бросок с полной выкладкой, все дружно повалились на землю, выкашливая из легких гнойную мокроту. На следующее утро все были здоровы, не кашляли. Секрет лечения был в том, чтобы в течение всего кросса орать во все горло одну и ту же песню:
- Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон, но от тайги до британских морей, Красная армия всех сильней! - Это тоже входило в рецепт полковника от бронхита. Кстати, все несли автоматы, а любопытный Серега попросил показать ему пулемет. И нес его все тридцать километров. Аж кровавую мозоль на плече натер!
Но обратимся, наконец, к половому вопросу. Несмотря на страшные физические нагрузки и бром, который, по утверждению наших "дедов", добавляли в пищу, очень всем хотелось любви. Даже футбол вечерний не помогал, и обливания холодной водой. Уже детские голоса из офицерских окон стали казаться женскими. А сны эротические!