– Слушай, оставь ты меня в покое! Осточертело уже! – Я сжала кулаки. – Туда не ходи, это не трогай, в разговоры не лезь!… Надоел! Я, между прочим, тоже человек! И тоже хочу… звучать гордо!
– Не кричи, всех разбудишь.
– А ты не приставай!.. – Я воинственно запахнула одеяло и решительно вышла из пешеры. Ух!.. Красо-тища!.. Ночное звездное небо, словно расшитый серебром балдахин, нависало над головой. В вышине мягко мерцали звезды. Я стояла на небольшой каменной площадке, которая обрывалась через несколько метров прямо в пропасть. Внизу шумели вековые сосны. И тихо…
На плечо мне легла тяжелая рука. Тьфу ты! Не спится ему!
– Ну?..
– Иди спать.
– Не хочу! – отмахнулась я. – Отвяжись, дай хоть полчаса от тебя отдохнуть. Что ты ходишь за мной, как корова за теленком?..
Он промолчал, но руку убрал. Я села на скалистом обрыве и свесила ноги. Какой тут воздух! С ума сойти, даже голова немного кружится… Обернулась. Стоит. Просто не по себе, ей-богу… с другой стороны – обо мне же заботятся, а я хамлю. Нехорошо.
– Ладно тебе! – примирительно вздохнула я. – Не обижайся. Садись вот рядом…
Он сел. И все молча. Неразговорчивый парень.
– Камень холодный. – Ан нет, разговаривает! Опять старую пластинку завел…
– Фигня!.. Я же в одеяле… Слушай, может, ты все-таки разрешишь тебя по имени звать? А то все «ты» да «ты». Не по-людски как-то!
– Иллан, – помолчав добрых полминуты, все-таки раскололся он.
– Ну вот и слава богу! – обрадовалась я. – Наконец-то познакомились! А ты чего такой мрачный?
– Я?
– Нет, я… Слушай, ты тут неподалеку кочевников не видел?
– Нет, – торопливо ответил он. – А тебе зачем?
«А ведь – врет! По глазам вижу! Только понять не могу – зачем?..»
– Точно не видел?
– Не видел. И тебе не советую.
– Это почему? – изумилась я.
– Они воры и убийцы, – отрезал блондин. – Хватит об этом.
– Ничего не хватит!.. Воры… а кто сейчас не вор?! – Мне стало обидно за мой отряд
«Постойте – мой?! Ну, приехали… Как сказал бы Мыш – мы с ними теперь редиски с одного огорода. Странно – знаю их всего ничего, а привыкла. Даже скучаю…»
– Я.
– Что – ты?.. – За размышлениями нить разговора как-то от меня ускользнула.
– Я же не вор.
– А-а… ну, знаешь! По себе людей не судят. А вот насчет убийц – не надо, пожалуйста! Делают из нас зверей…
Ей-богу, про «нас» само собой получилось!.. Знала бы, как все запущено, молчала б в тряпочку… Мой собеседник дернулся и посмотрел на меня испепеляющим взглядом. Создавалось устойчивое впечатление, что будь его воля – с обрыва бы скинул немедленно.
– Ты сказала – «нас»?
– Ну…
– Ты – кочевник?
– Ну да… то есть не совсем… то есть… тьфу, блин! Какая, к черту, разница?!
– Кочевники, – сурово сказал он, сверля меня взглядом, – варвары. Мародеры. Когда я был ребенком, они напали на наше селение. Они грабили наши дома. Они убивали. Всех, кто не успел убежать. Из нашей семьи уцелели только мы с Сакхэмом. Что ты знаешь об этом?!
– Это другие кочевники! Другие!..
– Все – одинаковые!
– Нет!
– Да!
– Много ты понимаешь! – возмутилась я. – Убийцы!.. И я – убийца?! А?! Ну-ка, смотреть в глаза, не врать!
– Значит, и ты.
Я замерла с открытым ртом. Приехали…
– Ни один из этих шакалов не достоин того, чтобы жить, – вынес вердикт Иллан. – Но ты спасла Айеса. Тебя никто не тронет. Уходи, как только рассветет.
– Вот спасибо!.. Что, прямо так и пойду? В одеяле? Босиком?!
– Как хочешь. Одеяло можешь оставить. – Он поднялся и ушел в пещеру.
И как, скажите, это все понимать? То ходил, как привязанный, а тут вдруг – катись колбаской по Малой Спасской… чем ему варвары не угодили? Убийцы, грабители… нет! Кто угодно, но не мой отряд. Блондин определенно что-то путает. Тем более, я извиняюсь, ему явно не двадцать, а если вся эта неприятность с его родителями случилась, когда он был маленьким… что-то тут не то. Скорее всего, это были совсем другие кочевники. Надо будет спросить у Тавруса…
Поднялся свежий ветерок. Я поплотней закуталась в одеяло. Мысли были самые грустные… Что-то ткнулось мне в спину. От неожиданности я подпрыгнула на месте, чудом не сверзившись с обрыва, и обернулась. Толстолапый шенок, виляя хвостом, смотрел на меня, навострив уши.
– Ой, какой сладенький! – засюсюкала я от умиления, беря псинку на руки. – Хорошенький, маленький… ты что тут один ходишь?.. Не злой совсем… у, пузатый…
Я пощекотала мягкое брюшко. Щенок чихнул.
– Будь здоров!..