новую бутылку. — И вот еще. Лоун, я не настаиваю — я прошу.
— О чем это ты просишь? — Салис позвоночником почувствовал не ладное,
поставил на стол бокал, который только что взял и насторожился.
— Я у тебя дела не прошу, не маленький. Ты бы мне… как бы это сказать…
сделал бы справочку что ли, на вроде реферата. По всем эпизодам, что с
пропавшими землянами и фербийцами, и вообще, о том, что тут у вас под
Альвероном твориться.
— Чиво-о-о-о?! — протянул Салис. — Ты хорошо подумал, прежде чем спросить?!
— Подумал. Ты моя единственная надежда. Помнишь, ты мне сказал, что должен?
Лоун, это не шантаж. Мне, как воздух, нужна информация.
— Да, Александр Иваныч, за горло берёшь!
— Беру, господин инспектор, а больше и брать-то некого.
— Зачем тебе это?
— Библиотека не коробка спичек. За неё и убить могут. У вас под Альвероном
черте что твориться, а я, как слепой. Кто, что, откуда нож ждать, из-за
какого угла пулю? Кто владеет информацией, тот управляет миром. У нас
на Земле так говорили.
— То-то вы доуправлялись своим миром!
— Ну и я обещаю, если чего вдруг узнаю, тебе первому расскажу, — как будто
не заметил укола Саша.
— Ну, хорошо, я попробую, — согласился Салис.
Легко сказать, а вот сделать совсем непросто.
Наконец-то принесли шашлык. А шашлык из фербийского горного барана лучше
всего шел под Фербийское вино. Под любое.
Яркое утреннее солнце по подлому прошло лучом мимо неплотно закрытых штор
и светило точно в левый глаз. Саша проснулся уже давно, но всё же не оставлял надежду досмотреть прерванный сон. В конце концов он смирился с этой потерей,
резким движением поднял тело и сел на кровати. Теперь солнце приятно грело
спину. На мгновение возникла мысль, что можно спать и сидя. Солнце не
мешает, скорее даже наоборот. Оказавшись в полудрёме, тело медленно и
равномерно начало раскачиваться из стороны в сторону.
В глубине подсознания появились фиолетовые осенние облака Фербиса, полуголый
парк, оранжево-коричневые, с синим отливом, листья под ногами. Очень красивая
и немного грустная девушка с Земли, в светло сером плаще, прогуливалась
по парку и изящной ножкой поднимала небольшие волны, из ковра опавшей
листвы, которым были укрыты тропинки парка. Девушку звали Светлана, а
рядом с ней шел Саша и говорил какую-то чепуху. Это было их первое свидание
и для шестнадцати летнего кавалера не имело никакого значения, что в его
рассказе отсутствует какая бы то ни было связь. Так они могли бы уйти
очень далеко в глубь сна, если бы не жуткая трель телефона.
Телефон всё звонил, а сон быстро уносился прочь. Даже когда он совсем
исчез, Саша всё еще не открывал глаза. Телефон не умолкал. С горьким чувством
досады Саша встал с кровати и снял трубку.
— Алло, — сказал Мокшин нарочно пониженным и полухриплым голосом.
— Здравствуй, родной, — сказал кто-то как можно фамильярней.
— Ты кто? — спросил Саша с той же фамильярностью, с какой некто позволил
себе разговаривать с ним.
— Кто я? Я тот, кому ты двенадцать лет назад выбил два зуба в Имперском парке.
— Сколько говоришь зубов? — переспросил Мокшин, напрягая память.
— Во гад! — воскликнул незнакомец. — Ты что знакомых вспоминаешь по количеству