— Объединенный корпус землян… русский спецназ… — мечтательно пробормотал
Салис. — Майор Неверов там, кажется, не последний человек, — продолжил
Лоун, раскрыв записную книжку. — Смотри-ка, и телефончик у меня есть.
Насколько я знаю, у землян заведено, что все кто имеет специальную подготовку
и увольняется из рядов боевых подразделений, не остаются без присмотра.
Мало ли где они надумают применить свои знания.
Пока Салис набирал номер, Шальшок подошел к подоконнику, включил стоявший
на нем электрический чайник.
— Алло. Неверова, будьте добры. Алексей Григорьевич? Добрый день. Смотри-ка,
узнал. Встретиться нужно. Есть разговор. Нет, лучше на воздухе. Чудно.
Давай через часок.
Салис положил трубку и, с довольной улыбкой взглянул на Шальшока.
— А вот чаёк пить позже будем. Через час нас ждут возле ипподрома.
Встретившись с Неверовым в условленном месте, имперские сыщики направилась
в ближайшее кафе, раскинувшееся в пятнадцати метрах от ипподрома, посреди
аллеи фербийских кленов. Под темно-зеленым навесом стояло двадцать восемь
столиков. Две трети из них были не заняты. Пробравшись в дальний угол,
компания из двух фербийцев и землянина заказала пива и соленые фербийские
фисташки(11).
— Знакомьтесь, — сказал Салис. — Шальшок. Младший инспектор. Молодой,
но ранний. Работает со мной. А это Майор Неверов. Ночной кошмар террористов
Земли и Фербиса. В дурном расположении духа похож на танк, который гуляет
сам по себе.
Шальшок и Неверов пожали руки, официантка принесла пиво и фисташки. Шелуха
захрустела, орешки побросали в рот и запили их пивом.
— Какие проблемы? — спросил Неверов.
— Анатолий Резник. У вас был такой?
— Капитан. Уволен полтора года назад.
— За что?
— При проведении спец операций, если находим много наличных, кое-что мы
забираем на пенсию семьям погибших из нашего отряда. Корпус платит крохи.
— И много берете? — спросил Шальшок.
— По-разному, — отхлебнув пива ответил Неверов. — Но одно дело деньги,
а другое дело героин. Законники начали ко мне обращаться с вопросом, не
брали ли мы что-нибудь на сувениры. Когда эти вопросы мне задали в четвертый
раз, я начал присматривать за своими бойцами. Ну и поймал Резника за руку.
Комментарии, как говориться, излишни.
— Для Бога все равно: украл ты миллион или один альвер, — с еле уловимым
презрением сказал Шальшок. — А безнаказанность рождает вседозволенность.
— Вот он и решил, что все можно, — спокойно ответил Неверов. — Я не святой
и не оправдываю то, что делаю. Хотя и меняться не собираюсь. Но у каждого
человека есть грань, через которую он не переступит.
— Эт точно, — сказал Салис, шелуша фисташки. — Вор никогда не пойдет на
мокрое дело. Что ты сейчас знаешь о Резнике?
— Связался с нацистами. Он у них что-то вроде службы безопасности. Пьет.
В общем-то, он неплохой мужик был. Оступился, послушал черта, который
у каждого внутри. Но я думаю не по убеждениям он к ним подался. Он и раньше
этих мерзавцев не любил.
— Так что ж он на них работает?