Он тоже соскучился по убийствам.
На палубе царило возбуждение. Но я почувствовал, что не хватает какой-то мелочи, которая и превращала нас в убийц без страха и сомнения. Вот оно что: команда потеряла веру в себя, у людей исчезла уверенность в победе.
Воистину "Дракон-мститель" изменился. И продолжал меняться.
- Следовать прежним курсом! - прохрипел Колгрейв.
Видно было, с каким трудом далась ему эта команда. Но он отказался от схватки.
Поднялся боковой бриз и погнал нас к побережью. И чем круче мы забирали в море, тем сильнее он дул.
Уж не колдовство ли раздувает те меха, что гонят на нас ветер?
Колгрейв сгреб все, что осталось от добычи Мики, и ушел в свою каюту. Вернувшись на полуют, он встал неподвижно, как памятник, и больше не произнес ни слова. Упрямый Колгрейв держал курс прямиком на Фрейланд.
Мы прошли на расстоянии трехсот ярдов от полузатопленного корабля чародея. Его экипаж метался по палубе и снастям. Матросы заметили нас и закричали, размахивая руками, призывая на помощь. Мы проследовали мимо.
Колгрейв тихо смеялся, глядя на них. Но его негромкий, похожий на скрежет смех услышали даже на таком расстоянии. Мольбы о помощи сменились проклятиями. Тут и я рассмеялся - как можно проклясть уже проклятых?
Вдруг их корабль начал погружаться в воду еще быстрее. Бриз стих. Ага, колдуну теперь надо спасать себя, а не гонять по ветру чужие корабли. Пусть тот, кто назвал себя нашим спасителем, позаботится о своей шкуре.
Мы не повинуемся ничьим приказам. Даже приказам того, кому оказалось по силам вырвать нас из застывшей зыби мертвого моря.
А если он предлагал нам сделку, значит, силенок и власти у него не так уж много! Иначе просто велел бы нам исполнить его волю, и мы поспешили бы угодить ему.
Я глядел вперед, в сторону берегов Фрейланда, и улыбался. Давненько мы не высаживались на Островах. Поди, забыли там о нас. Напомнить о себе, что ли? Мысль эта была ленивой, и пальцы не тянулись к стрелам.
Черные птицы кружили над головой. Вскоре они одна за другой, словно чудовищные вороны, расселись на мачтах. Вид у них был уже не столь пугающий, как прежде.
8.
Весна лишь недавно пришла на западные берега Фрейланда. Бухту, где мы бросили якорь, окружали низкие лесистые холмы. Дни наши тянулись в тепле и лени.
Делать было нечего. Впервые с тех пор, как я оказался на корабле, "Дракон-мститель" не нуждался в ремонте. Большую часть корабельной работы составляли поручения, выдуманные Током и Худым Тором от безделья. Мы перекладывали с места на место запасные якоря, расстилали на желтом песке запасные паруса, проверяя, нет ли где гнили. А чаще всего валялись на теплом берегу в блаженном ничегонеделании.
Но время от времени я читал в глазах членов команды мучительный вопрос как долго все это будет тянуться? Что решит Колгрейв? И будет ли его решение правильным?
- Правильным? - изумился Мика, когда я поделился с ним сомнениями. - Что за вопрос, Лучник, прах тебя побери?
Он, я и Святоша устроили на палубе лежанку из сложенных парусов и теперь любовались проплывающими в небесах облачными замками. В руках у нас были удочки. В последний раз я ловил рыбу на крючок еще подростком.
Впрочем, эти времена я помнил смутно. Лишь картинка, на которой мальчишка сидит на валуне с длинной удочкой в руках, время от времени всплывала передо мной в бессонные ночи. И еще была уверенность, что этот мальчишка - я. Но меня безумно раздражало то, что я никак не мог разглядеть, наловил ли тот парень хоть какой рыбешки или нет.
- Это важный вопрос, - внезапно сказал молчавший доселе Святоша. - Мы стоим на перекрестках правильности, Парусинщик. Мы стоим на развилке...
- Лучше бы ты помолчал. Святоша, - рассердился я. - И без те
бя тошно. - Ты бы лучше рыбу ловил, чем языком чесать!
- Остынь, Лучник, - урезонил меня Мика. - Он тоже меняется.
- Кажется, у меня клюет, - сказал Святоша.
Должен признать, что Мика прав. Прежде я презирал Святошу за его мерзкий характер. Напившись, он всегда громогласно провозглашал себя нашей совестью, оставаясь при этом одним из худших грешников.
Святоша вытащил на палубу небольшую рыбину.
- Будь я проклят! - воскликнул он.
- Ты и так проклят, - не удержался я. - Как и все мы. Уже много веков.
- Это спорный вопрос. Но я не об этом. Смотри, кто попался на крючок!
То была крапчатая песчаная акула, маленькая, не больше шестнадцати дюймов. Ненавижу акул. Я занес ногу, чтобы раздавить ей голову каблуком.
- Выбрось ее обратно, - вдруг сказал Мика. - Хуже от этого никому не станет.
Какая-то мысль промелькнула у меня в голове, но я не успел поймать ее. Акула же не хотела просто так возвращаться в море. Ее челюсти непрерывно работали.
А когда я попытался ее удержать, чтобы Святоша смог вытащить крючок, кожа рыбины ободрала мне пальцы не хуже наждачной бумаги.
Мы не успели ее спасти - она сдохла.
- Так что ты говорил насчет правильных поступков? - спросил Мика. - С каких это пор Лучник говорит о правильном. Никогда от тебя не слышал таких слов.
Вместо ответа я криво улыбнулся.
- Ну да, - подтвердил Святоша. - Все знают, что злее Лучника у нас только Колгрейв.
Вот это сказанул! Надо же, а я всегда считал себя человеком вполне терпимым. На мой взгляд, в Святоше и даже в Ячмене злобы куда больше, чем во мне.
Тут к нам пристроился Росток. В последнее время он что-то не попадался на глаза, пару раз я заметил его в глубоком раздумье, что было весьма удивительным. Раньше этот самодовольный хлыщ был главным корабельным треплом.
Он уселся рядом со мной на край сложенных стопкой кусков парусины.
Я относился к нему неплохо, потому что он напоминал мне собственную молодость. Зато он меня терпеть не мог. Я долго не понимал причины, но потом решил, что просто я похож на человека, которого он ненавидел до того, как попал на наш корабль.
- Эй, Лучник, что скажешь об этом деле? - спросил он. Голос его звучал напряженно, словно он опасался, что я шугану его отсюда.
- О каком деле?
- О нашем возвращении.
Росток подобрал валяющуюся у борта удочку и принялся распутывать леску. Но запутал еще больше. Видно, никогда в жизни не рыбачил. Я помог ему разобраться с крючком. И между делом спросил, почему именно ко мне он подкатился с таким вопросом.
- Ну... - замялся он, - теперь, когда Дуэлянт исчез, ты у нас самый умный. Ток... Худой Тор... они просто мертвяки. А Старика спрашивать себе дороже. Вот и выходит, что больше не у кого.