Судам больше нет необходимости принимать решения. Достаточно приказа фюрера, чтобы казнить виновных в преступлениях против государства или в паразитизме.
Гитлер бушевал в рейхсканцелярии третий час без перерыва. «Трусы, изменники, бестолочи!» — орал он на офицеров, молча сидевших по обе стороны массивного дубового стола.
Маршал Кейтель поигрывал карандашом. Генерал Ольбрихт наблюдал за мухой, ползущей по зеленой военной карте. Она пробиралась между цветными булавками и флажками и остановилась на большой красной точке: Москва. Генерал-полковник Йодль листал документы, касающиеся неудовлетворительного производства танков. Рейхсмаршал Геринг набрасывал образцы новых мундиров. Рейхсфюрер СС Гиммлер старательно записывал исходящие от Гитлера противоречивые приказы.
«Гудериана нужно уволить со службы! — орал он. — Геппнера, этого преступного дилетанта, тоже!»
«Отлично!» — пробормотал начальник отдела личного состава генерал от инфантерии фон Бургердорф, делая запись в карманном дневнике.
«Разве я не приказывал войскам держаться и фанатично сражаться до последнего патрона? — кричал Гитлер. — И что происходит? Как только недочеловеки начинают отвечать огнем, мои жалкие солдаты бегут, как перепуганные зайцы! Мне стыдно за немецкий народ. Если б я не чувствовал себя призванным вести его, то немедленно ушел бы в отставку!»
Он злобно ударил по стулу ногой, тот отлетел и ударился о ноги генерала Фельгибеля, который не смог удержать сдавленного вскрика боли.
Гитлер бросил на начальника связи убийственный взгляд.
«Фельдмаршала фон Бока нужно снять с должности командующего группой армий "Центр и я запрещаю ему впредь появляться в мундире. Гальдер сообщил мне, что он потерял миллион сто тысяч человек убитыми и тяжело раненными, но это не больше, чем они заслуживали! Катастрофа? Нет, пропалывание! Только трусливые свиньи позволяют убивать себя этим недочеловекам. Я запрещаю награждать или повышать в звании всех людей из среднего эшелона, пока они не оправдаются службой на других участках фронта!».
Гитлер приказал сместить еще тридцать восемь генералов, а двенадцать — казнить. Он продолжал неудержимо бушевать, требуя крови других в расплату за провал собственных опрометчивых планов.
Генерал-танкист Модель едва не лишился жизни, когда объяснил, что армии Наполеона вошли в Россию двадцать второго июня[86] и были в Москве четырнадцатого сентября, восемьдесят шесть дней спустя. Притом эти армии передвигались пешком, однако четырнадцатого сентября сорок первого года танковые войска Гитлера находились еще в трехстах километрах от Москвы.
Гитлер целых пять минут стоял, будто каменное изваяние, глядя на невысокого генерала. Потом взорвался протяжным, стонущим воплем и швырнул ему в голову пачку документов.
«Вы смеете говорить, что фюрер великой Германии уступает этому смешному, маленькому корсиканскому бандиту! Человеку, который стал офицером только благодаря времени, в котором жил! Только дегенеративные французы могут гордиться такой личностью. Модель, вы лишаетесь своей должности! И больше не показывайтесь мне! Вы оскорбили Германию!»
Неделю спустя Гитлер был вынужден приказать Моделю руководить отступлением. Шестеро других генералов от этого отказались. Гитлеру пришлось чуть ли не встать на колени перед своими командирами. Двое из них были отправлены в концлагерь, но не сдались.
Гитлер не останавливался ни перед чем, демонстрируя свою властность и жестокость. Уходящим на фронт войскам было приказано стрелять по изменникам, которые позволяли противнику прорвать линию фронта. Бессчетное количество солдат, отчаянно сражавшихся, чтобы противостоять медвежьей хватке русских, было казнено своими. Их без суда ставили к стенке. Оставшиеся без оружия гибли. Если они протестовали, их заставляли замолчать ударами прикладов, а потом они падали под пулями расстрельной команды.
Это произошло 24 июня (12 июня по старому стилю). - Примеч. ред.