Улыбка Роберта стала шире, но это видела только Дженн. Потом, вернув себе серьезность, он ответил:
- Вот кого я нашел в Шан Моссе. Ее зовут Дженн, и она носит на плече Знак Дома Элайты. - Роберт сделал шаг в сторону, и Дженн наконец смогла увидеть комнату полностью.
У очага в деревянном кресле с вышитой обивкой сидел старик. Его лицо покрывали глубокие морщины, в волосах пробивалась седина. Пальцы правой руки раздраженно барабанили по подлокотнику, глубокие синие глаза озадаченно смотрели на Дженн. А позади него...
Белла. Дженн обнаружила, что смотрит на своего двойника - только старше и выше ростом. Белла хмурилась, сжав губы, однако все равно все в них было одинаковым - волосы, лицо, фигура... Невероятно!
- Знак Элайты? - протянул через несколько секунд Якоб. - Не понимаю. Как может она иметь Знак... - Голос его оборвался, кровь отхлынула от лица. - Вы... Вы сказали, что ее имя Дженн?
- Да. - Роберт взял Дженн за руку и вывел на середину комнаты, чтобы Якоб мог ее как следует рассмотреть. - Тогда, в Смуту... она не утонула ее похитили, как похитили и остальных.
- Но это же невозможно! - бросила Белла. - Она не может быть моей сестрой...
- Твоей сестрой? - Якоб нахмурился и медленно повернулся к Белле. Потом его глаза засверкали. - Не может быть твоей сестрой? Но, конечно, это она! Как ты можешь сомневаться! У нее твое лицо, лицо вашей матери! - Он резко оборвал себя, осознав, что говорит. - Твоя сестра - моя дочь... Клянусь богами! Это правда! Ты жива... Все эти годы...
Не задумываясь о том, что делает, Дженн высвободилась из руки Роберта и опустилась на колени перед стариком. Широко раскрытыми глазами он вглядывался в ее лицо; девушка могла только догадываться, что чувствует Якоб. Внезапно весь ее страх исчез, растаял, как снег под лучами летнего солнца. Когда Дженн заговорила, в голосе ее звучало новое, глубокое спокойствие.
- Я вас не знаю, милорд. Я вас совсем не помню. Мне известно лишь со слов Роберта, что родинка у меня на плече означает, что я ваша дочь. Если вы не хотите, чтобы я оставалась здесь, я уйду без единого слова. Роберт увезет меня, если вы...
- Нет! Ни в коем случае! Я запрещаю! - Голос Якоба заполнил маленькую комнату, потом упал до шепота. - Я просто не могу поверить... Найти тебя живой и здоровой, уже взрослой... Ох, Белла!
Белла встала рядом с отцом, выпрямившись во весь рост, внушительная и полная решимости.
- Что за глупости! Моя сестра мертва. Она утонула в реке, что вытекает из озера. Как может кто-то явиться спустя много лет и заявить, что она твоя дочь? Это какой-то заговор, затеянный Робертом! Не знаю, зачем... - Она резко повернулась к нему. - Что вы хотите с нами сделать? Вы не имеете права!
С этими словами Белла выбежала из комнаты, оставив за собой напряженную, неуютную тишину.
- Мне очень жаль, - пробормотал Роберт. - Я так долго убеждал Дженн в том, что ей здесь обрадуются, и совсем не предвидел, как все воспримет Белла.
- Не беспокойтесь, Роберт. - Якоб на секунду оторвал взгляд от Дженн. - Белла придет в себя, просто нужно дать ей время. Она трудно привыкает к переменам, а сейчас пережила шок. Не обращайте внимания. Скоро она будет так же радоваться сестре, как радуюсь я сейчас.
Дженн посмотрела на старика; тот протянул к ней руки. После мимолетного колебания девушка взяла его руки в свои. Прикосновение казалось странным, непривычным... но таким, как должно. Она не знала почему и решила, что пока это не имеет значения. Перед ней был ее отец - и он хотел, чтобы она вернулась.
- Думаю, - после недолгого молчания продолжал Якоб, - пришло время нашей жизни перемениться.
Луна иногда появлялась в разрывах мчащихся по небу туч; лишь несколько самых смелых звезд решились выглянуть этой ночью, но Роберт все равно порадовался им. Уснуть ему не удавалось, и он вышел из своей комнаты и поднялся на западную башню замка. Стоя на самой вершине, положив руки на камень парапета, он следил за тучами, пытаясь определить, какой будет погода. Через четыре, а может быть, и три дня он наконец окажется под защитой стен Данлорна. Тогда его уже ничто не будет заботить, кроме управления землями, ученых изысканий да периодических споров с Финлеем.
Замок был безмолвен, лишь изредка тишину нарушали животные, которых на ночь загнали в хлева и конюшни. Ночная стража бесшумно обходила стены, но не докучала Роберту. Воины знали отношение к нему своего господина и не стремились вступать в разговоры с человеком, которого считали предателем. Сейчас это вполне устраивало Роберта - он не хотел, чтобы его одиночество нарушалось.
Распоряжения Якоба, спешившего объявить всем о возвращении потерянной дочери, перевернули весь замок вверх дном. Новость быстро распространилась среди слуг, и Роберт не сомневался, что почти каждый обитатель Элайты нашел предлог заглянуть в зал и собственными глазами увидеть вновь обретенную гордость и радость хозяина. Некоторые старики помнили Дженн ребенком и откровенно выражали свои чувства - от удивления и недоверия до бурной радости. Все слышали смех Якоба, не скрывавшего своего счастья.
Однако не Якоб, а Белла настояла, чтобы Роберт и Мика остались в замке на ночь. Отцу она не сказала об этом ни слова, и Роберт не сомневался, что возражений своим распоряжениям она не потерпела бы. Впрочем, его самого такое решение не очень радовало; Роберт твердо решил выехать из замка как можно раньше на рассвете. Он не испытывал желания воспользоваться благодарностью, которую Якоб, несомненно, считал бы своим долгом ему демонстрировать: по его мнению, тот ничего ему не был должен.
Так почему же его одолевает такое беспокойство? Почему целых два часа он безуспешно пытался уснуть? Почему мерзнет здесь в одиночестве, глядя на ночное небо? Уж не в том ли дело, что через столько лет Роберт начал сомневаться: а не был ли Якоб прав с самого начала? Не было ли решение войти в совет Селара после завоевания Люсары действительно предательством?
Нет. Роберт вздохнул и присел на холодную каменную стену. Как ни умен и ни благороден Якоб, он ведь не знает правды, не знает, как все происходило на самом деле. Он, подобно всем вокруг, видит только следствия и делает на этом основании собственные умозаключения. Никто ведь не побеспокоился узнать, что привело к соглашению между Селаром и Робертом. Сам Селар никогда не заговаривал на эту тему - и не без оснований. Роберт тоже никому ничего не рассказывал - иначе пострадало бы дело, которому он посвятил всего себя.
Роберт снова взглянул на небо. Тучи на востоке сгустились, стали более угрожающими. Пожалуй, не миновать бури...
В тот день стихия тоже разбушевалась - в тот день, когда Селар явился в замок Роберта.
Роберт отложил книгу и бросился к окну, чтобы не дать дождю залить свой кабинет сквозь окно, с которого ветер сорвал ставень. Он высунулся и протянул руку, чтобы вернуть створку на место. Ледяные капли жалили его лицо, но прежде чем Роберт захлопнул ставни, он успел заметить кое-что. Во дворе замка появились две дюжины вооруженных всадников. Роберт нахмурился и решительно закрыл окно, потом подошел к очагу и, стоя спиной к огню, принялся медленно вытирать руки.
Итак, его время пришло.
Два года заточения, и теперь наконец вооруженные всадники, облаченные в одежды цветов королевского дома, без предупреждения явились в его замок. Ничего хорошего это не сулило, но все, что мог сейчас Роберт сделать, - это стоять у огня и ждать. Впрочем, долго ждать ему не пришлось. Раздался стук в дверь, и в кабинет вбежал, запыхавшись, его управитель, Оуэн Фицзалан.
- Милорд, к вам посетители!
- Вижу. - Роберт сложил руки на груди. - Кто-нибудь, кого я знаю?
- Это сам король, милорд! - Оуэн бросил взгляд через плечо. Услышав шаги на лестнице, он заторопился: - Его сопровождают солдаты. Я боюсь...
- Все в порядке, Оуэн. Найди моего брата и проследи, чтобы он не покидал своих комнат. Скажи ему, что это мой приказ. Потом спустись во двор и проводи людей в помещение, чтобы не промокли.
Оуэн нахмурился, потом сделал глубокий вдох.
- Вы уверены, милорд?.. Их ведь не так много. Деверин собрал ваших людей...
Роберт улыбнулся, хотя и не без усилия:
- Нет. Слишком поздно. Если бы я собирался бежать, я сделал бы это два года назад. Только позаботься, чтобы с Финлеем ничего не случилось.
- Хорошо, милорд. - Оуэн поклонился и отошел в сторону, когда в комнату вошли двое стражников в королевских ливреях, какой-то толстяк, которого Роберт не узнал, и, наконец, Селар. Роберт спрятал руки за спиной и кивком отослал Оуэна. Потом все его внимание сосредоточилось на человеке, который был теперь королем Люсары.
Величественная фигура Селара, казалось, заполнила комнату. Он с пренебрежительным видом оглядел скромную обстановку кабинета Роберта. Стражники остались у двери, но толстяк подошел поближе. На его жирном лице была написана неприязнь. Кольчуга топорщилась на бычьем загривке, словно ошейник сторожевого пса. Толстяк пристально и мрачно уставился на Роберта, но тот не обратил на него внимания. Не этот человек представлял настоящую опасность.
- Итак, - начал толстяк, - это и есть тот бунтовщик, который доставил нам так много неприятностей, сир. Что-то он молод, просто мальчишка. Или это младший из братьев?
- Нет, это Данлорн, Ичерн. Тот, кто мне нужен. - Селар говорил совершенно равнодушно, расхаживая по комнате и разглядывая книги и бумаги, наваленные на столе, занимавшем всю середину комнаты. Роберт порадовался тому, что как раз этим утром спрятал свои наиболее опасные записи, хотя и не думал, что его положение особенно ухудшится, если король обнаружит, что он - колдун. Однако осторожность никогда не помешает...
- Что с тобой, парень, ты язык проглотил? - проворчал Ичерн. - У тебя не найдется и словечка, чтобы приветствовать твоего сюзерена?
Роберт продолжал смотреть на Селара и ничего не ответил.
- Я с тобой разговариваю, мальчишка! - взревел Ичерн. Он попытался схватить Роберта за плечо, но тот предвидел это и вовремя поймал руку толстяка. С молниеносной скоростью он развернулся так, что рука Ичерна оказалась заломлена за спину. Мгновенной незаметной вспышки силы оказалось достаточно, чтобы колени подогнулись под Ичерном, и тот с грохотом рухнул на пол. Роберт отпустил его руку и сделал шаг назад, по-прежнему не спуская глаз с Селара.
- Вы идиот, Ичерн, - проворчал Селар. - Поднимитесь и оставьте нас.
- Но, сир...
- Я сказал - оставьте нас.
Ичерн поднялся на ноги и, бросив на Роберта яростный взгляд, вышел из комнаты, прихватив с собой стражников. Когда дверь за ними закрылась, Селар подошел к небольшому столу у окна, на котором стоял кувшин, налил в чашу вина, сделал глоток и только после этого обернулся к Роберту.
- Я так и не поблагодарил вас, - сказал он тихо, - за то, что вы спасли мне жизнь. В то время это казалось неуместным, к тому же у меня были другие заботы. И все же я рад, что вы вытащили меня из реки, Данлорн, хотя сомневаюсь, что вы сделали бы это, зная, кто я такой.