Арагорн попрощался с Келеборном и Галадриэль, и госпожа сказала ему:
-- Эльфийский камень, через тьму пришли вы к вашей надежде и получили теперь все, что желали. Хорошо используйте дни!
Но Келеборн добавил:
-- Прощайте, родич! Пусть ваша судьба будет другой, чем у меня, и ваше сокровище останется с вами до конца!
С этим они расстались на закате: и когда немного спустя они поврнулись и посмотрели назад, то увидели короля запада на большом коне в окружении рыцарей; и заходящее солнце осветило его, и белая манитя его запылала алым пламенем. Арагорн поднял зеленый камень, и из его руки вырвался зеленый огонь.
Вскоре уменьшившийся отряд, следуя по Изену, повернул на запад и прошел проход в пустынные земли за ним, а оттуда, повернув на север, добрался до границ Дунленда. Жители Дунленда бежали, завидев путников: они боялись эльфов, хотя те редко заходили в их земли. Но путники не обращали внимания, потому что их все еще было много и у них было все необходимое; и они, не торопясь, двигались своим путем, натягивая для отдыха палатки, где хотели.
На шестой день после расставания с королем они двигались по лесу, спускавшемуся с холмов у подножья туманных гор, которые теперь находились справа от них. А выбравшись на открытое пространство на закате солнца, они догнали старика, опирающегося на посох, одетого в обрывки серой и грязно-белой одежды. У его ног сидел другой нищий, сутулящийся и скулящий.
179
-- Ну, Саруман! - Сказал Гэндальф. - Куда вы идете?
-- Какое вам дело? - Ответил тот. - Вы хотите и в этом распоряжаться мной? Вы еще не удовлетворены моим падением?
-- Вы знаете ответ? - Сказал Гэндальф. - Нет и нет. Но в любом случае моя работа подошла к концу. Король принял на себя ношу. Если бы вы подождали в Ортханке, вы увидели бы его, и он проявил бы свою мудрость и милосердие.
-- Тем больше было причин уйти поскорее, - ответил Саруман, - мне ничего от него не нужно. Если вы хотите получить ответ на свой первый вопрос, то я ищу пути из его королевства.
-- Значит, вы опять идете неверным путем, - сказал Гэндальф, - и я не вижу надежды в вашем пути. Вы не хотите нашей помощи? Мы предлагаем ее вам.
-- Мне? - Удивился Саруман. - Нет, не смейтесь надо мной. Я предпочитаю, чтобы вы хмурились. А что касается присутствующей здесь госпожи, то я не верю ей: она всегда ненавидела меня и интриговала в вашу пользу. Я не сомневаюсь, что она привела вас этим путем, чтобы полюбоваться моей нищетой. Если бы я знал о вас, я не доставил бы ей этого удовольствия.
-- Саруман, - сказала Галадриэль, - у нас другие дела и заботы, более важные, чем отыскивать вас. Скажите лучше, что вас догнала удача: это ваш последний шанс.
-- Если на самом деле последний, то я рад, - сказал саруман, - ибо я избавлюсь от необходимости отказываться в следующий раз. Все мои надежды рухнули, но я не хочу разделять ваши. Если они у вас есть.
На мгновение глаза его блеснули.
-- Я не зря тратил долгие часы, изучая эти дела, - сказал он. - Вы обречены, и сами знаете это. И мне доставляет немалое удовольствие в моих скитаниях думать, что разрушая мой дом, вы разрушили и свой. И какой же корабль перенесет вас обратно через широкое море? - Насмехался он. - Серый корабль, полный призраков.
Он засмеялся хрипло и неприятно.
-- Вставай, идиот! - Закричал он второму нищему, сидевшему на земле, и ударил его посохом. - Поворачивайся! Если они идут по нашему пути, мы пойдем по другому. Вставай, или не получишь свою корку на ужин!
Нищий встал с хныканьем:
-- Бедный старый Грима! Бедный старый Грима! Всегда его бьют и ругают. Как я его ненавижу! Я хотел бы уйти от него!
-- Тогда уходи! - Сказал Гэндальф.
Но Змеиный Язык бросил на Гэндальфа взгляд, полный ужаса, и заторопился за Саруманом. Когда зловещая пара проходила мимо хоббитов, Саруман остановился и посмотрел на них. Они смотрели на него с жалостью.
-- Значит, вы тоже пришли поиздеваться надо мной, пострелята? - Сказал он. - Вам не интересно, в чем нуждается нищий. Ведь у вас есть все, что вам нужно: еда, и одежда, и лучшее зелье для ваших трубок. О, да я знаю. Я знаю, откуда оно. Не дадите ли нищему на затяжку?
-- Я бы дал, если бы оно у меня было, - сказал Фродо.
-- Можете взять все, что у меня осталось еще, - сказал Мерри, - если немного подождете. - Он нагнулся и порылся в мешке. Потом протянул Саруману кожанный мешочек и сказал. Возьмите это. Оно из Изенгарда.
-- Мое, мое, и дорого за него заплачено! - Воскликнул
180
Саруман, сжимая мешочек рукой. - Это только часть, вы взяли гораздо больше. Но нищий должен быть благодарен, если ему возвращают хоть горстку его собственного добра. Ну, что ж, оно хорошо послужит вам дома, если вы обнаружите, что в южном Уделе не все обстоит так, как вам хотелось бы. Долго в вашей земле будет не хватать листа!
-- Спасибо! - Сказал Мерри. - В таком случае я хочу получить обратно кисет. Он не ваш, он путешествовал вместе со мной. Заверните лист в какую-нибудь тряпку.
-- Один вор стоит другого, - ответил Саруман и, отвернувшись от Мерри и пнув своего спутника, пошел к лесу.
-- Вот это мне нравится! - Воскликнул пиппин. - А как же насчет засады, связывания и похода с орками через весь Рохан?
-- Ах! - Сказал Сэм. - Дорого заплачено, он сказал, интересно, кому? И мне не нравится то, что он сказал о южном Уделе. Пора нам возвращаться домой.
-- Да, - согласился Фродо. - Но мы не можем идти туда, не увидев Бильбо. Я же во всяком случае сначала иду в Раздол.
-- Так будет лучше, - сказал Гэндальф. - Жаль Сарумана! Боюсь, больше ничего нельзя для него сделать. Но не думаю, чтобы Древобрад был прав. Саруман еще может навредить.
На следующий день они прибыли в северный Дунленд, где сейчас не жили люди, хотя это была зеленая и приятная страна. Наступил сентябрь с золотыми днями и серебряными ночами, и они ехали налегке, пока не добрались до реки Лебединый Полет и нашли старый брод к востоку от водопадов, где река неожиданно спускается в низины. Далеко на запад в дымке лежали озера и острпова, через которые река извиваясь текла к Грейфлуду; здесь, в тростниках жили бесчисленные лебеди.
Так прошли они в Эрегион, и в одно прекрасное утро, глядя из своего лагеря на низком холме, путники увидели на востоке три освещеных солнцем пика над плывущими облаками: Карадрас, Келебдил и Фриундол. Они приближались к воротам Мории.
Глава VII.
Дорога домой.
Наконец хоббиты повернулись лицами к дому. Им очень хотелось снова увидеть Удел; но вначале они ехали медленно, потому что заболел Фродо. Когда они подьехали к броду Бруинен, он остановился, и, казалось, не хотел вьезжать в воду; и они заметили, что глаза его не видят ни их, ни окружающего. Весь этот день Фродо молчал. Было шестое октября.
-- Тебе больно, Фродо? - Спросил Гэндальф негромко, подвехав к нему.
-- Да, - ответил Фродо. - В плече. Рука болит, и память о Тьме тяготит меня. Это было ровно год назад.
-- Увы! Существуют раны, которые невозомжно излечить полностью, - сказал колдун.
-- Боюсь, со мной именно так, - согласился Фродо. Настоящего возвращения назад не будет. Хоть я и вернусь в Удел, это будет не то: я сам уже не тот. Я ранен ножом, жа
181
лом, зубом и тяжелой ношей. Где мне найти отдых?
Гэндальф не ответил.
К концу следующего дня боль и беспокойство прошли, и Фродо был снова весел, так весел, как будто забыл о тьме прошлого. После этого путешествие шло хорошо, и дни бежали быстро; они ехали не торопясь и часто задерживались в прекрасных лесах, где листья отсвечивали красным и желтым на осеннем солнце. Наконец они прибыли на заверть; день клонился к вечеру, и темная тень холма лежала на дороге. Фродо попросил всех поторопиться и не смотрел на холм, но проехал через тень со склоненной головой и завернувшись в плащ. Ночью погода изменилась, подул западный ветер, пахнущий дождем, и желтые листья кружили в воздухе, как птицы. Когда они приехали в Четвуд, ветви деревьев были почти голые и большой занавес дождя закрывал от их взора холм Пригорья.