— Игорь Глебович, двадцати шкур не хватает…
— Так и не достал?! — поразился профессор.
— Утром обещают… — Бородач вдвинулся в комнату целиком, и Крылечкин узнал молодого человека, обронившего в коридоре странные слова о зверях.
Профессор рывком схватил трубку и нажал клавишу стоявшего на столе аппарата.
— Алло… Хрупов? Ты что, без ножа решил зарезать? Русским же языком было сказано: восемьдесят шкур! А ты сколько привез?.. Ах, завтра утром тебе обещали? Можешь подарить их своей бабушке!.. Нам сегодня нужно, сейчас! Неужели не понимаешь: подбить же надо успеть, приспособить… — Он бросил взгляд на часы. — Даю тебе, Хрупов, последний срок: до шестнадцати тридцати. Доставай, где хочешь!
Профессор в сердцах припечатал трубку к рычагу и, нервно поправив очки, прошелся по лаборатории.
— Работнички… С этим Хруповым того и гляди инфарктнешься.
— Я же предлагал перевести его в сектор дистанционного пастушества, — подал голос седой.
— Пастушества, — фыркнул профессор. — Да его вообще гнать надо с фермы! Пусть только попробует не достать… — Тут глаза профессора наткнулись на Крылечкина. — Да, Валера, вот прихвати с собой молодого человека. Наш новый зоопсихолог. Прошу любить и жаловать. Мычит, правда, неважно, но это дело наживное.
— Научим, — уверенно пообещал бородатый Валера и жестом пригласил новичка следовать за ним.
В коридоре Крылечкин придержал провожатого за локоть возле фотопортрета рогатого страшилища.
— Так это и есть ваша новая порода?
— Она и есть, — кивнул бородач и зашагал такими широкими шажищами, что Крылечкиц едва поспевал за ним.
— А как коэффициент свирепости? — все-таки вспомнил он надпись на стене.
— Не жалуемся. — Бородач ответил на полном серьезе, будто и не уловил иронии.
— И куда такую зверюгу, для коровьей корриды?
— Ты с какого года-то?
— С семьдесят шестого.
— Вот и потерпи, пока старшие все расскажут. Я, братец, в семьдесят шестом уже первый раз влюбился.
— В яслях, что ли?
— Еще чего… В средней группе детсада!
Так, перебрасываясь редкими фразами, они дошли до конца коридора, спустились в полуподвальную галерею с прозрачным потолком, и движущаяся дорожка в две минуты доставила их к дверям коровника.
Это был обычный типовой четырехрядный коровник из сборного пластобетона. С автопоилками, с кормовыми и скребковыми транспортерами, с серебристыми трубами молокопровода, с кисловатым силосно-навозным душком, который не могли полностью заглушить озонаторы под потолком.
Только вот коров а коровнике не было. Вместо них в стойле хлопотали люди с коровьими шкурами. Шла массовая примерка. В одном месте шкуру только развертывали, в другом натягивали, в третьем «корова» уже шевелила головой и ногами, в четвертом мычала, — в общем, репетиция была в полном разгаре. Со всех сторон неслись голоса:
— Охрименко, недостоверно бодаешься!
— Сена, сена не забудьте подложить…
— Эй, Вано, хвостом-то кто за тебя будет помахивать?
— Значит, так: порошок разводим рано утром, чтобы полная иллюзия дойки…
— А ну, кончай курить! Какая же ты к черту корова, если дым из ноздрей?!
Крылечкин шел рядом с бородатым Валерой по проходу мимо деловито мычащих, бодающихся, помахивающих хвостами сотрудников, и в голове его четко печатался примерно такой газетный текст: «Молодой специалист К., в недавнем прошлом активист институтского „Комсомольского лазера“, в первый же день работы помог разоблачить группу махинаторов, свивших гнездо на одной из экспериментальных ферм…»
Тут бородач подвел Крылечкина к стойлу, где лежала на соломе вакантная рыжевато-белая шкура. Впрочем, скорее это было нечто вроде коровьего чучела. Подбитое изнутри какой-то упругой пористой массой, с искусно приделанной рогатой головой и правдоподобнейшим выменем, изделие это нуждалось лишь в паре статистов, чтобы выглядеть стопроцентно живой производительницей молока. Причем именно такой свирепообразной, какая красовалась на стене в коридоре.
— Ну что, приступим? — Бородач приподнял шкуру и шутливо боднул Крылечкина острыми рогами. — Вон там, в шкафчике, комбинезоны. Переодевайся — и начнем входить в роль. За дыханье не бойся: есть воздухопровод. — Он потянул застежку, распахнув коровье брюхо. — Ты кем предпочитаешь: головой или хвостом? — Предпочитаю сначала узнать, что означает весь этот спектакль.
— Ну, это слишком долго… Некогда сейчас объяснять. Вот порепетируем — тогда и поговорим.
— Нет уж! — отрезал Крылечкин. — Сперва хочу узнать, куда я попал. Напустили туману, стенами огородились, а внутри — жульничество какое-то…
— Не «какое-то», а вынужденное, — ничуть не обидевшись, поправил бородатый Валера. — Жульничество как суровая научная необходимость.
— Ладно, я пошел, — Крылечкин решительно повернулся на сто восемьдесят градусов. — Спрошу кого-нибудь другого. Авось ответят без юродства…
— Ну-ну, уж больно ты, старик, горяч, — бросив шкуру, Валера схватил его за плечо, повернул к себе. — Пойми, чудак, нет у меня времени все обсказывать! Сам видишь, какая запарка!
— Вижу, что дело темное, — согласился Крылечкин. — Без фонаря не разглядишь. Вот и посвети.
— Ну что с тобой делать?.. — Валера раздумчиво подоил кулаком свою черную бороду и посмотрел на часы. — Ладно, так и быть, в двух словах скажу. Только уговор: никаких расспросов. Все подробности — потом… Так вот, на нашей ферме выведена небывалая порода — коровы времени.
— Коровы — чего?!
— Времени!.. Транспортируем их через хронорубеж прямо вот отсюда. — Он показал рукой на прозрачную розовую стену, отделявшую дальний конец коровника от остального помещения. — А там уж они сами передвигаются во времени безо всяких машин.
— Зачем? — не, очень соображая, спросил Крылечкин.
— А корма-то! Здесь они обходятся в копеечку, а там — даровые.
— Где — там?
— В плиоцене и начале плейстоцена. В царстве дремучих трав, где не ступала нога человека, — по той причине, что его тогда не было. Если не считать первых австралопитеков…
«Бред сивой кобылы», — теперь уже окончательно понял Крылечкин.
— А главное — пасутся круглый год, — продолжал бородач. — Утром исчезают, а и часу дойки возникают из небытия с полным выменем.
— Вместе с пастухами? — насмешливо осведомился Крылечкин.
— В том-то и дело, что перебрасывать через хронорубеж человека еще не научились. Только коров… Пытаемся пасти их дистанционно, но пока не очень получается. Иной раз они там крепко плутают… Но это все ерунда по сравнению с главным: безбрежные корморесурсы и молоко с почти нулевой себестоимостью. Ну, конечно, есть и теневые стороны: волки, саблезубые тигры и прочие клыкастики. Но наши коровы неплохо подготовлены ко всяким неожиданностям и умеют постоять за себя. Ты же видел на фото. Вот такие они и будут, коровы новой эры в животноводстве!..