- И ты тоже умрешь, раб, - прохрипел он. - И каждый, кто помогает тебе...
Я поднял меч, намереваясь прикончить его, но потрясение мое было столь велико, что я слишком поздно заметил движение его левой руки. Тяжелая палка с силой ударила меня в правый бок.
Я задохнулся. Перед глазами замелькали багровые пятна, пламя охватило правый бок. Рука безвольно повисла, меч упал на землю. Еще удар, на этот раз по ноге. Я почти не заметил его, борясь за глоток воздуха. Левая рука сама потянулась за мечом. Не наклоняйся, дурак. Иначе он размозжит тебе череп.
Намхира уже покойник. Нанесенные мной раны прикончат его, даже если я умру прямо сейчас. Но на его беду, и на свою тоже, я споткнулся о тело Гордена и увидел, что они сделали с добрым манганарцем. Они перерезали ему горло, как я и предвидел, но до этого... до того, как я пришел... они отрубили ему обе руки и прижгли раны, чтобы он не умер сразу. Какой ужас для человека, особенно для человека с одной ногой...
- Он плакал как старуха, - донесся до меня шепот намхиры. - Я думал, манганарцы более тверды духом.
Черная волна залила мой разум. Дневной приступ вернулся, я забыл канавар, забыл Гордена, Александра, Блеза и собственного сына, забыл все. Я каким-то образом сумел поднять свой меч, но не стал убивать намхиру сразу. Ювелирно точными, но такими сильными, что мои собственные руки едва не вывернулись из суставов, движениями я отсек правую руку дерзийца... потом левую... а потом я начал отрубать от него куски и рубил до тех пор, пока не осталось ничего, во что можно было вонзить клинок.
ГЛАВА 13
Я тяжело дышал, дрожа и хватаясь за правый бок. Было неясно, что делать дальше и почему вокруг меня такая странная тишина. Тяжелая рука опустилась мне на плечо, и я едва не подскочил от неожиданности.
- С мальчиком все в порядке, Сейонн. И с Элинор. Они в безопасности.
Я непонимающе уставился в бледное лицо Блеза. У него на лбу горел невероятных размеров синяк, и даже его искреннее сострадание ко мне не могло скрыть его отвращения. Кровь стекала по моим рукам, одежда пропиталась ею насквозь, на меня налипли куски внутренностей и плоти. То, что лежало передо мной на траве, ничем не напоминало человека. Я уронил меч и упал на колени, прижимая к лицу окровавленные руки.
- Ты ранен?
Я отрицательно помотал головой. Не ранен. Болен.
Пламя догорало, только почерневший перст печной трубы указывал на то, что когда-то здесь было жилище. Неподалеку от нас стояла Элинор. Она прижимала к себе темную голову Эвана, утешая его и не позволяя взглянуть на землю.
- Простите меня, - прошептал я, обращаясь к женщине с каменным лицом и своему плачущему ребенку, но они не слышали меня. - Простите.
- Ты спас их. - Даже голос доброго друга звучал неубедительно. Не этой ночью.
Великодушный Блез не бежал, не отвернулся от меня.
- Уведи меня от них, - попросил я. - Никогда не позволяй мне видеть их.
- Сегодня им придется вернуться с нами. Они не могут остаться здесь без Гордена. - Он набросил мне на плечи плащ.
Дым клубился в ночном воздухе, закрывая от нас звезды и странно притихшую долину. Отдельные языки пламени метнулись к заборам и недавно распустившимся деревьям, но вскоре погасли, не совладав с ночной росой. Фаррол с почерневшим от копоти лицом стоял неподалеку, держа руки перед собой. Видно, он получил серьезные ожоги. Сейчас он старался не подпустить Элинор к телу Гордена и тому, что лежало рядом с ним.
- Скажи мне, Сейонн, кто они? Чего еще нам ждать? Блез осторожно поднял мой меч, попытался отчистить его, потом сунул в ножны. Он помог мне встать, поддерживая меня под локоть, и повел прочь от кровавых ошметков. Когда мы отошли, Элинор проскользнула мимо уговаривающего ее Фаррола и опустилась на колени рядом с телом Гордена, прижимая ребенка к груди. Она не вскрикнула, не заплакала при виде изуродованного тела своего мужа, она лишь осторожно коснулась его широкого плеча и закрыла ему глаза. Потом она встала, ее взгляд некоторое время блуждал по залитой кровью земле и остановился на мне. Она глядела, словно силясь понять, как создания, подобные намхирам и мне, могут жить рядом с теми, кого она любит. Потом она покрепче прижала к себе плачущего мальчика, отвернулась и пошла вместе с Фарролом вверх по склону холма.
- Это намхиры, убийцы, - объяснил я. - Их послали враги Александра. - Я вцепился дрожащими руками в края плаща. - Они знали, где меня искать. - Это не давало мне покоя, поскольку я считал, что только Александр и еще Фиона знают, где я, а уж они ни за что не выдали бы этой тайны.
- Но почему? Как возможно...
- Намхира сказал, что Александру объявлен канавар... они решили не допустить того, чтобы он правил Империей. Все семейство Хамрашей произнесло клятву. А может быть, другие семейства тоже. Не знаю.- Мне показалось, что свет звезд померк, что холод, исходящий из моей души, охватывает весь мир. Мне в голову приходил только один способ лишить Александра трона. - Они собираются убить его. - Надежду мира. Друга, который позволил мне сражаться в его душе вместе с ним. Брата. Эта мысль была так тяжела, а события уходящей ночи так ужасны, что я не мог мыслить.
- Но почему они пытались убить тебя?
Я покачал головой. Совершенно непонятно. За последние три года я виделся с принцем всего несколько раз.
- Но если они решили убить меня, ничто не остановит их. Я не знаю, как они нашли меня. Когда эти трое не вернутся, они пошлют других. Я уеду из Кареша, но даже тогда...
- Значит, всем нашим придется прятаться. Мы уже делали это раньше. Пойдем.
Я покинул Кареш раньше, чем Блез успел разбудить своих людей. Собрал свои жалкие пожитки и рассовал по карманам плаща зенары, которые заработал, читая и составляя письма для местных купцов. Чувствуя себя не в силах глядеть в лицо тем, кому предстоит услышать рассказ о недавних событиях и моей роли в них, я попрощался только с Блезом.
- Ты должен сказать, как мне найти тебя, - произнес он, пока я натягивал чистую рубаху и завязывал плащ. Потом я протянул ему небольшой кожаный мешок с теми сбережениями, которые хотел передать Эвану и Элинор. Я не смогу открыть ворота в Кир-Наваррин сам. Что если кому-то потребуется попасть туда, а я не смогу помочь ему?
- Фиона все знает не хуже меня. Без демона внутри себя ворота ей не открыть, если ты забудешь что-нибудь, она напомнит тебе, в том числе и как использовать твою силу. - Сейчас строгая юная леди бродила где-то по руинам, разыскивая остатки эззарианской истории.
- Ты нужен своему сыну, Сейонн. Я буду заботиться о нем, но...
- Ему не нужен тот, кто способен на совершенное мной этой ночью.
- Тебе виднее. Но ведь это просто болезнь, это не ты. Ты спас их жизни, как спасал многие другие. Ты справишься. - Он спустился по лестнице вместе со мной и проводил до конца переулка, где стояла моя лошадь. - Скажи мне, где найти тебя.
- Сначала надо предупредить Александра, - ответил я, привязывая к седлу свой узелок. - Я расскажу ему о канаваре и уеду прежде, чем меня настигнет новый припадок. Когда сам пойму, куда направляюсь, пришлю весточку сюда, в город.
- Если я понадоблюсь тебе, ты только...
- Не говори мне ничего! - Отвязав лошадь, я вскочил в седло, заставляя работать налитые свинцом конечности. Смотритель клянется защищать мир от зла. Я же не могу защитить собственного сына от себя самого.
Но Блез все еще не отпускал меня.
- Если я понадоблюсь тебе, отправь письмо в гробницу Долгара в Вайяполисе. Сообщи, где ты, и я приду. Обещаю не говорить тебе, где они, пока не буду уверен, что с тобой все в порядке. - Он держал мою лошадь, пока я не кивнул. - Я обязан тебе больше чем жизнью, Сейонн. Я приду, даже если ты снова окажешься в подземельях Кир-Вагонота.
Мне нечего было ответить на такое. Я просто пожал ему руку и отправился в путь.
Розовые пальцы зари едва тронули небо, когда я увидел встающие из моря песка шпили Загада. Жемчужина Азахстана. Средоточие силы Империи с тех времен, когда далекие предки Александра основали это царство в пустыне и решили править миром по своему усмотрению. Пять сотен лет воины Дерзи убивали, жгли, морили голодом и калечили людей. Империя росла, поднималась на фундаменте тирании и страха, порабощая народы.
И почему я решил, что какой-то принц, один из многих, изменит вдруг все устройство мира? Какая самонадеянность заявлять, что светлое пятно в душе Александра есть божественная отметина! Но я по-прежнему верил, что это так. Когда Александр купил меня на аукционе в Кафарне, я был уверен, что закончу свою жизнь в оковах, лишенный надежды и веры, на самом дне. Когда я увидел в его душе феднах, я проклял свою клятву Смотрителя, обязывающую меня защищать моего жестокого, бездушного хозяина. Но наше совместное путешествие изменило нас обоих. Я взял его силу и омыл свой дух в неиссякаемом источнике его жизнерадостности. Он наша надежда. Я не могу позволить ему погибнуть из-за каких-то клановых свар. Коснувшись поводьев, я направил лошадь туда, где под светлеющим небом блестели золотые купола.
Огромные толпы двигались по широким мощеным улицам, ведущим от колодца Таин-Амар к внешним воротам королевского города, - последние лиги Императорской дороги, проходящей через Загад и соединяющей восточные и западные окраины государства. Казалось, что настало время Дар-Хегеда, проходившего два раза в год, когда знатные семейства Дерзи приезжали к Императору со своими дарами и проблемами. Ряды воинов, сопровождавших разодетых господ, ехали в город по центру дороги, оттесняя всех остальных на обочины. Другие толпы двигались вон из города: тяжело нагруженные купеческие караваны, состоявшие из лошадей и часту. Очень странно, что они уезжали, не дождавшись начала вечерней торговли. Еще более странным мне казалось то, что многие, явно незнакомые друг с другом люди, останавливались и вступали в беседу, мешая движению стад. Погонщики коз и часту яростно кричали на них и даже замахивались кнутами. Вопли, топот копыт, скрип колес, звяканье перевозимой утвари, блеяние и ржание оглушали. Я ненавидел города, а шум, вонь и толпы этого города оскверняли покой пустыни.
Целых три тяжелые недели я добирался до Загада. Я пересекал пустыню один, только благодаря своей подготовке и чутью избегая разбойников, ночных опасностей и палящего солнца. Когда я уже отъехал от Кареша на порядочное расстояние, пустыни Азахстана обрушились на меня всей своей тяжестью. Я ужасно скучал по Блезу. Кроме того, с его помощью я преодолел бы огромное расстояние за какой-то день. Но ему необходимо позаботиться о безопасности своих людей, и я не стал бы просить его помощи даже ради Александра. Я отдал бы многое ради того, чтобы изменить мир. Но только не своего ребенка. Ни за что.
Я надеялся, что с Денасом внутри себя я смогу путешествовать тем же таинственным способом, каким пользовался Блез, но я все еще не мог усвоить, как он делает это. Блез считал, что я сам не даю себе понять суть.
- Ты должен позволить своей физической оболочке уйти, - говорил он каждый раз, когда я жаловался на очередную неудачу. - А ты не хочешь. То же самое и с твоим превращением. Главное, что мешает тебе изменить форму, - то, что ты продолжаешь цепляться за самого себя.
У Блеза не было образования, но он обладал безупречным чутьем. Теперь, соединенный с Денасом, я мог менять форму по собственному желанию, превратить себя в орла, часту, койота, кого угодно. Но, в отличие от Блеза и остальных, я находил превращение невероятно сложным. Наверное, Блез прав, и это просто мое нежелание ослабить контроль над самим собой. Или же дело в том, что я соединился с рей-киррахом, который не был частью моей природы, и поэтому не мог ощутить гармонии, на которую надеялся.
Когда я только начал выздоравливать, Блез убедил меня убрать те барьеры, которые я возвел внутри себя, чтобы оградиться от демона. Он говорил, что я должен общаться с Денасом, изучать его. Знания и понимание упростят наше сосуществование. Но рей-киррах не отзывался. Я не был уверен, уцелел ли он, когда я едва не погиб, остались ли от него только гнев и ярость, подобные громовым раскатам ушедшей грозы. А потом я начал нападать на людей, и мне пришлось восстановить барьеры.
Размышляя над своими неразрешимыми проблемами, я Двигался вперед, смешавшись с толпой, которая, как и я, Двигалась в город. Впереди ехали пять воинов, расчищавших путь для пышно одетого дворянина. За ним следовал небольшой отряд солдат, охранявший тяжело нагруженных лошадей. На одеждах воинов и нескольких темнокожих тридских купцов, тоже едущих с отрядом, были изображения волчьей головы, говорившие об их принадлежности к Дому Хамрашей. У самого знатного господина волчьей головы не было. Я не мог рассмотреть нашивки на его одежде.
- Очистите дорогу от этого отребья! - приказал дворянин, пухлый человек с тощей светлой косой. - Прикончите их, если они не пожелают расступиться.