- Тебе придется изучить и понять многое, пока ты будешь ждать своего часа. - Ниель не понимал.
- Я не смогу ждать, пока изменюсь. Мне нужно вернуться снова, как только они приготовятся к следующей битве. А это дни, а не недели.
Я оглянулся через плечо. Ниель пристально глядел на меня, взвешивая свой ответ. Он очень хотел отказать мне. "Ну так давай, - подумалось мне. Прогони меня, заставь меня уйти отсюда". В этот миг я и сам не знал, какой ответ хочу услышать. Но мое ноющее тело знало.
- Хотя я считаю, что тебе лучше отложить свое возвращение в мир людей, до тех пор пока ты не избавишься от слабостей твоей плоти, я склоняюсь к тому, чтобы согласиться с тобой. Последнее слово остается за тобой... как ты ясно дал мне понять. - Нет, он не простил меня за то, что я обратил его собственные слова против него. И я должен принять это как предостережение. Но я не испугался. Он знал, что победил, и его слова прозвучали скорее утешением ему, чем угрозой мне. - Я отправлю тебя обратно через сон, как ты просишь. Опыт увеличит твои силы и отточит умения. Но я не позволю тебе слишком много общаться с этими людьми, когда ты должен изучать все то, что необходимо существу, обладающему огромной силой. Ты будешь разговаривать только со спящим, и ни с кем больше до тех пор, пока не станешь мадонеем. Тогда можешь действовать по собственному усмотрению. Ты согласен на эти условия?
- Если по-другому не вернуться, согласен.
- Только так. Если ты не в состоянии жить без людской благодарности и славы или же тебе необходимо, чтобы человек командовал тобой, тогда ты недостоин моего дара.
- Значит, завтра ты научишь меня проникать в сны, чтобы я смог выбрать, куда и как вернуться? Я не знаю, жив ли мой последний спящий.
- Как хочешь. Завтра так завтра. А я тем временем буду подготавливать твое освобождение.
ГЛАВА 45
Как редко мы, смертные, обращаем внимание на этот мир, который вплотную примыкает к нашему. Не на отдельно существующий мир, вроде Кир-Наваррина или Кир-Вагонота, а на тот мир, где каждый мужчина, женщина и ребенок проводят почти треть своей жизни. Мир снов. Место, где каждый мужчина способен творить чудеса и каждая женщина - летать. Где одно и то же событие повторяется иногда снова и снова, позволяя нам внимательно изучить его. Где живут удивительные создания, где можно увидеть цвета, не существующие под солнцем, где можно столкнуться с ужасной опасностью и испытать свои силы, выйдя из переделки совершенно невредимым, если не считать сердцебиения и мокрой от пота подушки. Нас учат бояться мира снов, в котором живут только безумцы, но я слышал, что те, кто не желает видеть снов, зачастую сходят с ума. Не исключено, что это и было причиной моего безумия. Мои сны очень долго не были моими.
- Здравствуй! Прекрасный вечер, не правда ли? - Бодрое приветствие Ниеля остановило меня посреди сада. Утомленный всеми происшествиями в Сире и Таине-Хорете, я проспал и ночь и день. Когда я наконец проснулся и никого в доме не обнаружил, то решил прогуляться перед теми испытаниями, что ждут меня в ближайшем будущем. Выйдя в сад, я вознамерился еще раз попробовать понять природу тюремной стены. Несмотря на выпавшие мне накануне испытания, я чувствовал себя свежим и отдохнувшим и даже был готов перейти в свое крылатое тело... мое "тело мадонея", как называл его Ниель. Как знать, вдруг это поможет мне проникнуть туда, куда человек попасть не в состоянии. Свет отражался от серого камня, словно стену только что сложили из заново отполированных камней.
- Прекрасный вечер, - подтвердил я, останавливаясь и дожидаясь, пока Ниель подойдет ко мне. Он твердо и уверенно ступал по гравиевой дорожке. Порывистый ветер развевал мои влажные волосы, мне было холодно. В Кир-Наваррине начиналась осень. Хотя листва и трава все еще были густыми, кое-где на деревьях появлялись рыжие и желтые пятна, иногда только один лист, иногда целая ветка. Как это получается, что самое прекрасное время года означает приближение самого ужасного? Я ненавидел зиму.
- Это твои раны заставили тебя валяться в постели весь день? Не показаться ли тебе Каспариану? - Мадоней так брезгливо осмотрел мою чистую одежду, словно ожидал, что из-под нее будут торчать гниющие кости.
Раздраженный его нарочитым вниманием, я зашагал дальше, но скоро обнаружил, что иду по выбранному им, а не мной маршруту.
- Твои лекарства, кажется, очень эффективны. - Это утверждение было далеко от правды. Они были фантастичны. Я перевязал раны после того, как ушел от Ниеля, а когда осмотрел их, проснувшись, оказалось, что все они исчезли, кроме раны в плече и на бедре.
- Очевидно, ты умеешь врачевать себя. Когда сегодня утром ты не спустился, я послал Каспариана посмотреть, не умер ли ты во сне. Он пришел и сказал, что ты все еще спишь. - Ниель резко свернул с главной аллеи и вывел меня на небольшую прямоугольную лужайку, со всех сторон закрытую высокими кустами. В центре поляны стояла беседка, обвитая виноградными лозами. Хотя трава, кусты и лозы были по-летнему зелеными, по ним чувствовалось приближение осени. - Вчера ты выразил желание учиться. - Он жестом предложил мне сесть на один из изящных белых стульев, стоящих под крышей беседки. Еще там был небольшой столик, на котором лежало игровое поле с расставленными на нем черными и белыми фигурами.
- Я действительно хочу этого, - подтвердил я. - И больше всего меня интересуют сны.
- Так я и думал, - сказал он, усаживаясь напротив меня. - Сегодня ты будешь просто смотреть сны. Не ходить по ним. Не изменять их. Только наблюдать. Согласен?
Я кивнул. Необходимо узнать так много. Как следить за ходом войны через сны? Как найти нужных тебе спящих среди множества душ в мире? Как рассчитывать время, чтобы оказываться в нужном месте в нужное время? А когда я узнаю все это, путешествуя сам или с помощью Ниеля, как я пойму, где именно моя помощь будет особенно полезна?
- У меня множество вопросов, - сказался вслух.
В беседку вошел Каспариан и, не здороваясь, впихнул свое громоздкое тело за столик. Его широкое лицо блестело от пота, на светлой рубахе виднелись пятна крови. Он снова тренировался.
- Давай ты не будешь задавать свои вопросы прямо сейчас, - ответил Ниель. Он не сводил с меня взгляда, не обращая внимания на мрачного мадонея, словно Каспариан был той сойкой, которая сперва нахально прыгала по траве у нас под ногами, а потом по столу. - Сначала урок, потом вопросы. В прошлые разы я брал тебя только в один сон за один раз. В этот раз ты увидишь их все. Ты добровольно идешь на это?
- Разумеется.
- Смотри на меня...
Я принялся с энтузиазмом выполнять упражнение, замечая, как мир начинает ускользать, а в глазах Ниеля происходит что-то вроде смены времен года. Восхищенный светом юной весны во взоре Ниеля, я чувствовал его по-летнему щедрую заботу обо мне, хотя и замечал в нем первые признаки зимы. Всего один день прошел со времени событий в Сире, и мое поспешное решение начало казаться мне неверным... пока я не закрыл по требованию Ниеля глаза и не открыл для себя мир снов...
Хаос. Стрекотание кузнечиков... рев пламени... звук такой, словно разрывается само сердце земли... огни, рубиновые, изумрудные, ярко-желтые... солнце жжет немилосердно, сияя в небесах, охваченных пламенем... всепроникающая музыка, флейты и скрипки... гудение мелангаров... птицы... тысячи голосов рыдают... Хлеб... жареное мясо... Звонят колокола Вихрь... колючий песок... бушующий океан и падающее на землю небо... вихри... Гладкая молодая кожа... грубая морщинистая... сорвана... гниет, сочится кровью, обнаженная плоть... Бешеная нескончаемая охота... скачка... звон цепей... гнилые зубы... дикое, тошнотворное, сводящее с ума падение, падение, падение... Горький запах... розы, сладкое сено.... Отчаяние, страх, огромная радость и леденящий душу ужас...
- Полегче, мальчик! Нельзя переживать их все. Только наблюдай. Пусть они живут своей жизнью, но не в тебе. Выбирать нужный ты научишься позже. Сухой голос прозвучал внутри моей головы, перекрывая собой весь звучащий рядом с ним шум.
Попытки вздохнуть... грудь пронизывает нестерпимая боль, сердце колотится о клетку ребер, разрываясь от собственного бессилия. Меня окатывают волны эмоций, я не владею собой и едва не рыдаю от боли и удушья.
Крепкая рука схватила меня.
- Возьми себя в руки. Успокойся и посмотри снова.
Я нашел спасение в совершенном одиночестве, я часто прибегал к этому способу в подземельях гастеев. Только полностью успокоившись и расслабившись, я отпустил на волю свои чувства, позволив им работать в установленных мною рамках. Вскоре я снова плыл по океану сновидений, потом над ним, чтобы было удобнее наблюдать за тем, как появляются и изменяются сны на поверхности, похожей на полированное черное стекло.
- Лучше?
- Лучше, - прошептал я, пораженный тем, что видел в темных бархатных вихрях: за человеком гонятся волки... женщина бродит по огромному дому, лишенному пола, только толстые балки, и никак не может вспомнить, что она ищет... ребенок падает с лошади... падает... летит, гораздо дольше, чем позволяет расстояние от седла до земли. По своему желанию я пересекал широкий океан и смотрел на бесконечное разнообразие снов. Длинные истории и секундные сюжеты, длящиеся одно биение сердца. Всего несколько из них заслуживало пристального изучения.
- Остановись на том, который тебя заинтересовал, и потяни его, словно ты забросил в море сеть и теперь вылавливаешь видение. Затяни сеть и пусти в нее свой разум... руководи сном Когда у тебя появится навык, ты сможешь видеть события из жизни спящего, его родственников, узнать о нем больше.
Даже тому, кто часто бродил по душам людей, сделать все это было гораздо сложнее, чем казалось из простых указаний Ниеля. К тому времени как он советами помог мне добиться первого успеха и я проник в туманные видения погонщика ослов, который задремал на долгом и скучном пути от Вайяполиса до Кареша, я чувствовал себя совершенно измученным.
- Пока что достаточно, - заявил Ниель. - Человеческая плоть больше не вынесет. Попробуем еще раз завтра.
Но я не собирался прерывать урок так быстро.
- Еще один, - попросил я. - Да, я добровольно иду на это. - Я снова поплыл над извивающимися узорами. Еще трое спящих ожили под моей рукой: пастух с высокогорных лугов, которому снилась деревенская красавица, женщина, которую мучил кошмар о тяжелых родах, и раб, проводящий очередную ночь в тоске и безнадежности. На третий раз я начал чувствовать пространство и время, и еще структуру этих глубин. Я мог коснуться спящего, протянув руку через поток его видений, и понять, что когда я потренируюсь, то смогу не замечать причудливых узоров, а буду сразу видеть творящееся во сне.
На пятый день тренировок я научился полностью держать себя в руках. Теперь я видел перед собой мир людей... странный, затененный, лишенный красок, но за потоком видений я различал города и деревни и мог понять, где находятся мои спящие. Хотя начинал все Каспариан, а Ниель создавал заклятие, называющееся виетто, я приспособился использовать собственную мелидду для сортировки событий, происходящих в сновидениях. По структуре сна я узнавал, какое время года, день или ночь сейчас в мире смертных, об их болезнях, привязанностях, битвах, особенностях их восприятия мира.
На десятый день Ниель показал мне, как влиять на сны, изменяя их по своему желанию.
- Действуй деликатно, - посоветовал он. - Ведь ты находишься в таком тесном контакте с душой, какой просто немыслим для смертного существа. - Мы оба знали это. Иначе зачем бы я сидел в саду, готовясь расстаться со всем человеческим во мне? - Смотри, - сказал он, - в этом пустынном месте я нашел типичный женский сон, сон матери.
Ищу... ищу... в толпе, которая разрастается с каждым мигом. Где же он? Потерялся... убежал... Музыка звучит над полями... флейта, которая ему так нравится. Я слышу смех... конечно, это он... с ним ничего не случилось, он не испуган... но нас разделяют все эти люди... Пробивайся вперед. Спеши. Беззубый нищий смеется надо мной... старуха причитает по покойникам.
- Наши-то давно ушли, - твердят они. - Гниют в земле. Почему же у тебя живой? Разиня... потеряла такой подарок.
- Дитя, вернись! - Спеши. Музыка умолкает. Спеши!
- Облегчи ей поиск. Ты можешь. Раздели толпу. Понимаешь как? Да, так. Теперь займись флейтистом и задержи ребенка, чтобы он не ушел дальше...
Темноволосый ребенок стоит у телеги, где в большой раме танцуют две куклы. Их водит палочками жена флейтиста. Мальчик встает на цыпочки. Я подхватываю его на руки и сажаю на плечо, теперь ему все видно.
- Где ты, дитя? - кричит голос у нас за спиной, я разворачиваюсь, чтобы мать увидела своего сына.
- Он в полной безопасности со мной, - говорю я ей, надеясь успокоить ее. - Я нашел его.
Я не могу различить ее лицо в огромной толпе. Все кажутся взволнованными и напуганными, и их так много... Но когда я взмахнул рукой, чтобы привлечь ее внимание, ее голос сорвался на дикий крик.