Задумавшись, Эгвейн прикусила губу. Сейчас, ещё на порядочном расстоянии от Тар Валона, но уже преодолев почти весь путь к нему, всадники не могли позволить себе остановиться либо замедлить шаг – нет, ни в коем случае! Прежде всего отряд спешил ради спасения Мэта, но и те причины торопиться, которые подсказывал Эгвейн ее разум, были, возможно, для всех более важны, чем жизнь одного деревенского парня, ее друга детства. Однако те поводы для спешки не заставляли столь часто биться ее сердце. Она оглядела своих спутников, стараясь понять, не заметил ли кто-то из них какой-то опасности.
Скакавшая во главе отряда невысокая, полноватая Верин Седай, облаченная в одежды коричневых оттенков, столь самозабвенно отдавалась собственным мыслям, что позволила лошади выбирать бег по своему нраву, а глубоко надвинутый капюшон плаща скрывал лицо, точно слепая маска. Как одна из Коричневых Айя, Верин заботилась всегда лишь о том, чтобы овладеть новыми знаниями, остальное в ее жизни свершалось как бы само собой.
Надо сказать, что Эгвейн вовсе не надеялась на горячую привязанность, питаемую к ней Верин. Оказавшись заодно со своими спутницами, Верин и так уже по пояс увязла в делах мира. Вслед за Мэтом, без сознания лежавшим на носилках, скакала Илэйн, девушка одного возраста с Эгвейн и тоже послушница, но не темноволосая, как Эгвейн, а голубоглазая и златоволосая. Одетая в такой же серый наряд, в каком красовались в седлах Эгвейн и Найнив, она с беспокойством поглядывала, как и они, на лицо Мэта. Вот уже три дня Мэт пролежал не поднимаясь. Сопровождавший носилки с другой стороны худощавый мужчина с длинными прядями волос старался, казалось, все видеть, стремясь при сем, чтобы его настороженности никто не замечал, а лицо его всеми своими чертами выдавало глубокую сосредоточенность.
– Подъедем к Хурину! – сказала Эгвейн, и Найнив кивнула ей в ответ. Чтобы приблизиться к носилкам, обе всадницы смирили рысь своих лошадей. Впереди иноходью мерно бежала лошадка Верин.
– Хурин, ты ничего не чуешь? – спросила Найнив, когда она и ее спутница поравнялись с носилками. Илэйн оторвала взгляд от лица Мэта и посмотрела на Хурина вопросительно.
Оказавшись под огнем трех взором разом, худощавый мужчина привстал над седлом и смущенно потер свой длинный нос.
– Беда какая-то, – проговорил он кратко и словно бы испытывая к собственным своим словам отвращение. – По-моему… Будет.
Ловец воров при короле Шайнара, Хурин, в отличие от воинов Шайнара, не щеголял воинским узлом волос на бритой голове, однако короткий меч и зубчатый мечелом у него на поясе имели весьма бывалый вид. Обладал он пришедшим к нему с годами и опытом даром нюхом чуять злодеев, и кровожадных злыдней в особенности.
Дважды за время их пути Хурин рекомендовал своим спутникам покинуть деревню, в которой они и часа ещё не пробыли. В первый раз от подобного совета все отказались, оправдываясь тем, что чересчур, мол, утомились, но не успела ещё по-настоящему наступить ночь, как владелец гостиницы и два его деревенских сподручника попытались прикончить гостей прямо в их постелях. Нападавшие были не Друзьями Тьмы, а обычным ворьем, жадным до чужих коней и всего, что упрятано в седельных сумках да тюках. Да и остальные сельчане знали о делишках этой троицы и, по-видимому, сочли чужаков опавшими после жатвы колосками, что и подобрать не грех. Посему и пришлось путникам бежать от толпы, размахивающей топорищами и вилами. Услышав предупреждение Хурина уже в другой деревне, Верин приказала всадникам скакать прочь оттуда, не дослушав до конца речь предсказателя.
Однако в беседах со своими спутниками ловкий разоблачитель преступников обычно бывал осторожен в словах. Со всеми, кроме Мэта, пока тот ещё был в силах разговаривать с ним, и эти двое, если рядом не было женщин, принимались играть в кости и подшучивать друг над другом. И теперь Эгвейн догадывалась, что Хурину, единственному мужчине на весь отряд, не так-то просто уживаться при всех своих нуждах рядом с Айз Седай и ещё тремя послушницами, пока не возведенными в ранг сестер. Среди многих достойных мужей бытовало мнение, что столкнуться в бою с врагом лицом к лицу приятней, чем оказаться рядом с Айз Седай.
– Какую же нам ждать напасть? – спросила Хурина Илэйн. Слова она произнесла с легкостью, но в них так ясно прозвучало ожидание, требующее ответа тотчас же, и ответа точного, что Хурин мгновенно изготовился к речи.
– Чувствую, – начал он, но тут же себя оборвал, будто застигнутый врасплох, переводя удивленный взгляд с одной из девушек на другую. – Просто ощущение какое-то. Предчувствие нехорошее… – пробормотал он наконец. – Вчера и сегодня я заметил кое-какие следы. Как будто целый табун лошадей проскакал по нашей дороге. То ли двадцать коней проскакало здесь, то ли, может, тридцать. Вот и стал я тереть себе тыкву. Из-за своего… Своего предчувствия. Говорю вам: ждет нас несчастье.
Следы? Эгвейн не заметила ничего. Найнив отрывисто проговорила:
– А я не нахожу в такой примете ничего сулящего зло. – Найнив с гордостью считала себя следопытом не хуже любого мужчины. – Вмятины сии оставлены на песке уж несколько дней назад. Почему ты решил, что следы принесут нам горе?
– Да я всего лишь думаю так, – проговорил Хурин столь медлительно, точно хотел бы утаить нечто важное. Глубоко вздыхая и попирая себе нос, он опустил глаза. – В последний раз мы проезжали через деревню уже очень давно, – напомнил он даме. – Кто знает, какие новости из Фалме проскакали здесь, опережая нас? В следующей деревне нас могут встретить не с таким добрым приемом, какого мы ожидаем. К тому же проехавшие здесь господа могли быть разбойниками, убийцами. Думаю, стоит быть поосторожней. Был бы сейчас Мэт на ногах, я бы сразу поскакал на разведку, но сейчас лучше, видно, не оставлять вас одних…
Брови у Найнив так и взлетели.
– Считаете, что сами о себе позаботиться мы не можем?
– Единая Сила не успеет помочь вам, если кто-то вас укокошит прежде, чем вы ею воспользуетесь, – промямлил Хурин, адресуясь прямиком к высокой луке собственного седла. – Прошу простить меня, но я думаю,.. Думаю, поскачу-ка я к Верин Седай ненадолго! – Он дал своему коню шпоры и прытко рванулся вперед, не давая дамам возразить ему.
– Вот так сюрприз! – прокомментировала поведение Хурина Илэйн, в то время как он уже смирял прыть коня, приблизившись к Коричневой сестре. Верин не подавала Хурину вида, что уделяет ему большее внимание, чем какому-либо иному из окружающих ее предметов, и ему так было вроде удобнее. – С тех пор как мы покинули Мыс Томан, от Верин он старался держаться как можно дальше. А глядит он на нее всегда так, словно боится каждого ее слова.
– Его уважение к Айз Седай не означает того, что страха перед ними у него нет, – сказала Найнив, а потом добавила с досадой: – Его уважение к нам…
– Уж ежели он пророчит нам несчастье, нужно бы послать его на разведку, – Эгвейн стала дышать глубже и взглянула на двух женщин столь уравновешенным взором, какой изобразить было по силам лишь ей одной. – Возможно, беда и грянет, но в таком случае мы-то с вами сможем себя защитить ловчее, чем Хурин с целой сотней помогающих ему рубак.
– Но он не знает об этом. А рассказывать ему я не собираюсь. Ни ему, ни кому-то другому! – проговорила Найнив с деланным равнодушием.
– Воображаю себе, что скажет обо всей этой истории Верин, – не тая своей заинтересованности, проговорила Илэйн. – Хочу иметь хоть малейшее представление о том, сколько ей известно. Не знаю я, Эгвейн, сумеет ли моя матушка помочь, если обо всем прознает Амерлин. От матери мне куда меньше помощи, чем от вас двоих. Не знаю даже, стала бы она пытаться оказать мне помощь или нет. – Все знали: мать Илэйн – королева Андора. – До отъезда из Белой Башни она едва успела научиться обращаться с Силой, хоть и ведет себя так, словно ее возвели в ранг полной сестры.
– Нельзя нам ни надеяться на Моргейз, ни полагаться на нее, – сказала Найнив. – Она – в Кэймлине, а мы следуем в Тар Валон. Помощи нет. И в беду достаточно серьезную мы можем угодить уже сейчас, хотя бы за то, что мы бежали, и кому будет дело до того, что мы вернулись. Лучше всего нам с вами держаться скромненько, вести себя смирно и не вытворять ничего такого, что привлечет к нам внимание.
В иной ситуации Эгвейн над подобной идеей могла бы и посмеяться: чтобы Найнив да и прикидывалась смирной покорной овечкой? С такой задачкой даже Илэйн справилась бы лучше. Но сейчас девушке было не до смеха.
– Но если Хурин прав? – спросила она. – Что, если и вправду на нас нападут? Защитить нас от двух или трех десятков воинов он не сумеет, а если примемся дожидаться, что придумает Верин, нас попросту перебьют. Но ведь и ты, Найнив, говорила, что нас ожидает буря.
– Да? – удивилась Илэйн. Она вскинула голову, рассыпав свои золотисто-рыжие кудри. – Но Верин будет недовольна, если мы… – Девушка замолчала. – Понравится это Верин или не понравится, а попытаться мы все же должны!
– Я сделаю только то, чего не могу не сделать! – твердо заявила Найнив. – То, что я сделать обязана. А вы двое, коли будет в том необходимость, спасетесь бегством. Пусть о ваших способностях в Белой Башне всем уши прожужали, но не думайте, что вас обеих не усмирят, если Престол Амерлин или Зал Башни решат, что сие необходимо.
– Может быть, они действительно усмирят нас, – проговорила Илэйн, с трудом переводя дух, – но тогда и тебя они усмирят тоже. Нам следует либо всем бежать отсюда, либо действовать сообща. Хурин уже не раз оказывался прав. Если мы хотим дожить до той беды, что ждет нас в Башне, значит, нам придется… Придется сделать то, что будет нужно!
Эгвейн вздрогнула. Быть усмиренной. Оказаться отрезанной от саидар. женской половины Истинного Источника. На немногих Айз Седай обрушивалась подобная кара, но все же порой они совершали деяния, за которые Башня требовала их усмирить. Одно из требований к послушницам: знать имена всех Айз Седай, когда-либо наказанных Башней усмирением, и подробности их прегрешений.
В любой из дней Эгвейн могла ощущать присутствие Источника, как и сейчас, невидимого – будто был он полдневным солнцем, поднявшимся у нее за плечом. Ее не смущало то, что не всегда попытка прикосновения к саидар позволяла ей ощутить ее влияние, тянуться к ней по-прежнему хотелось. И чем чаще Эгвейн до нее дотягивалась, тем больше хотелось вновь ощутить единение с нею, хотя и помнила Эгвейн, как Шириам Седай, Наставница послушниц, предупреждала их об опасностях, которые таятся в Единой Силе, угрожая тому, кто слишком уж восхищен ее близостью. Но быть от нее отрезанной, не потеряв способности ощущать саидар и не имея возможности к ней прикоснуться?
Никому из девушек на эту тему и говорить, как видно не хотелось.
Стараясь унять невольную дрожь, Эгвейн, не покидая седла, склонилась над мягко качавшимися на ходу носилками. Одеяла, прикрывавшие Мэта, были беспорядочно скомканы, и виднелся сжимаемый им в руке кинжал, изогнутый и в золотых ножнах, украшенный на рукояти рубином величиной с голубиное яйцо. Осторожно, чтобы не прикоснуться к кинжалу, Эгвейн укрыла одеялом руки Мэта. Он был старше ее всего на несколько лет, но его неимоверно старили впалые щеки и землистого цвета кожа. Дышал Мэт хрипло, грудь его поднималась с трудом. У ног юноши лежал кожаный мешок, чем-то плотно набитый. Чтобы закрыть и поклажу, Эгвейн натянула одеяло на мешок. Мы должны доставить Мэта в Башню, подумала она. И его, и этот тюк.
Найнив тоже наклонилась над Мэтом и потрогала его лоб.
– Все сильнее его лихорадит! – Голос ее звучал озабоченно. – Хорошо бы сейчас достать корешков успокой-травы или жарогона…
– Может быть, для Верин как раз теперь самое время продолжить Целительство? – сказала Илэйн.
Найнив покачала головой. Она откинула Мэту волосы со лба и вздохнула, а потом выпрямилась, собираясь продолжить речь.
– Верин утверждает, будто все возможное она уже делает, потому Мэт и жив до сих пор, и я ей верю. Вчера вечером я сама пыталась заняться Целительством, но у меня ничего не получилось.
– Шириам Седай говорит, – с поспешностью вступила в разговор Илэйн, – что мы не должны пытаться кого-нибудь Исцелять, пока не научимся этому как следует на своем опыте под руководством мастеров, а учиться нужно шаг за шагом.
– Ты могла бы убить его, а не вылечить, – гневно проговорила Эгвейн.
Найнив громко фыркнула:
– Я и раньше занималась Целительством, когда ещё и не мечтала попасть в Тар Валон, и не умела лечить как следует, а пыталась. Но сегодня я понимаю: чтобы прогнать недуг Мэта, мне нужны мои лекарства. Если б у меня было немного листьев жарогона! По-моему, жить бедному осталось недолго. Не больше нескольких часов.
Эгвейн подумала, что голос Найнив звучит в эти минуты столь горестно как от жалости к самому Мэту, так и от знания того, что произошло с юношей, и от того, каким образом явилось к ней это знание. Девушка вновь терялась в догадках, почему Найнив вообще выбрала стезю обучения в Тар Валоне. Не ведая о том, Найнив научилась направлять Силу, пусть даже не всегда ей удавалось контролировать это действие, и она преодолела кризис, тот порог, на котором гибнет трое из четырех женщин, без надлежащего руководства со стороны Айз Седай сумевших научиться направлять. Найнив заявляла, что должна углубить свои познания, но порой в учебе упрямилась как больной ребенок, которого поят отваром из корня овечьих язычков.
– Скоро уже мы доставим Мэта в Белую Башню, – проговорила Эгвейн. – Амерлин о нем позаботится, а Исцелить Мэта они, разумеется, сумеют. Амерлин отдаст необходимые приказания. – Умолкнув, она взглянула на одеяло, прикрывавшее ноги Мэта. И его мешок. Спутницы ее на мешок старательно не глядели. Были тайны, о которых они все предпочитали помалкивать.
– Всадники! – вдруг вскрикнула Найнив, но Эгвейн уже их заметила. Над невысоким скатом холма впереди появились две дюжины воинов, гнавших своих коней наперерез путникам, срезав угол; они выбивали из лошадок столь яростный галоп, что белые плащи за плечами воинов хлопали, точно удары ремня.
– Дети Света! – Слова Илэйн прозвучали как проклятье. – Вот она, твоя буря, Найнив, и та беда, что предсказана нам Хурином…
Верин, приблизившись к нюхачу, придержала своей рукой руку Хурина, уже взявшуюся за меч. Эгвейн взяла за повод лошадку, везущую носилки с Мэтом, стараясь спрятать болящего как раз позади полненькой Айз Седай.
– Разрешите все переговоры вести мне, дети мои! – спокойно сказала Айз Седай, откидывая назад свой капюшон, чтобы видна стала седина в ее волосах. Эгвейн не могла бы сказать, сколько лет прожила на свете Верин, но полагала, что та уже могла бы быть бабушкой. Седые волосы были единственным свидетельством возраста Айз Седай. – И как бы туго вам ни пришлось, помните: не позволяйте им разозлить вас!
Лицо Верин выражало столь же бестрепетное спокойствие, как и тон ее голоса, но Эгвейн почувствовала, что Айз Седай прикидывает в уме, сколько миль осталось до Тар Валона. Путникам уже видны были и шпили его башен, и высокий мост, аркой взлетающий над рекой и ведущий на остров, мост достаточно высокий, чтобы под ним могли проходить по реке торговые суда.