Он больно упал спиной на твердый каменный пол, и, перекувыркнувшись, снова оказался на ногах, не обращая никакого внимания на свои раны. Он был готов бежать или сражаться: смотря по обстоятельствам, потому, что ему предстояло.
Пока он, тяжело дыша, стоял, напружинившись, и, как волк скалил зубы, его взгляд был устремлен на дверь, ведущую в опасную пещеру, он немного пришел в себя и стал ждать, что произойдет дальше. Но ничего не произошло. Потому что едва только Конан освободился от захвата монстра, он растворился и снова стал голубым туманом, из которого сгустившись, это чудовище родилось.
Киммериец стоял в напряженной готовности к прыжку, либо к тому, чтобы повернуться и помчаться по пробитому в скале туннелю. Суеверный страх варвара безжалостно вгрызался в него. Хотя он и был почти совершенно бесстрашным человеком, когда дело касалось обыкновенных людей или привычных животных, однако все сверхъестественное и чуждое человеческой сущности будило в нем холодный ужас.
Итак, именно поэтому пикты не воспользовались предоставившимся им шансом, а вместо этого неожиданно повернули назад. Собственно говоря, он предполагал нечто подобное. Он постарался припомнить все, что когда либо слышал о демонах во времена своей суровой юности в покрытой свинцовыми облаками Киммерии, а потом в период странствий по большей части освоенного и цивилизованного мира - а также то, что довелось пережить самому. В данный момент он не мог вспомнить ни того, ни другого, ни третьего. Но когда этот воздушный, бестелесный дух обрел материальную форму, он увидел все его ограничения и скованность. Гигантское неуклюжее чудовище не могло бегать так быстро, как обычное смертное животное его размеров и очертаний. Конан был уверен в том, что сам он сможет бежать гораздо быстрее, чем такое вот чудовище.
Он собрал все своей мужество и с колотящимся от возбуждения сердцем проревел:
- Эй ты, проклятый ужасный монстр! Не потрудишься ли ты выйти?
Но не получил ни какого ответа.
Он подождал, но так и не дождался ответа.
Голубой туман клубился под каменным сводом пещеры, больше не сгущаясь в демонический силуэт. Внезапно Конан вспомнил Сагу никто о демоне, которого заколдовал какой-то чародей, чтобы демон этот убил группу чужеземцев, пришедших из-за моря. Однако он запер демона в той же самой пещере, где он заточил свои жертвы, и в которой он убил их, чтобы демон, которого он вызвал из ада, не мог напасть на него и разорвать его на куски.
Киммериец впервые обратил более пристальное внимание на сундуки, расставленные вдоль стен базальтового туннеля...
х х х
События в форте продолжали развиваться.
Граф приказал:
- Быстрее наружу! - он рванул засов ворот. - Уничтожьте щит прежде, чем чужаки высадятся на берег.
- Но ведь Стромбанни бежал! - воскликнул Гальбро, - А новый корабль плывет под флагом Зингары!
- Делай то, что я тебе сказал! - прогремел разъяренно Валенсо, - Мои враги не только иностранцы-чужаки,. Наружу, собаки! Тридцать из вас должны втащить щит в форт!
Прежде, чем зингаранский корабль бросил якорь у берега, тридцать самых дюжих мужчин подкатили щит к воротам и старательно, с натугой протащили его в форт.
Тина, выглядывавшая из окна, главного дома, удивленно спросила:
- Почему, это граф снова решил запереть ворота? Он, вероятно, боится того человека, который находится на приплывшем корабле?
- Я не знаю, что ты имеешь в виду, детка, - обеспокоенно отозвалась Белеза, хотя граф был отнюдь не тем человеком, который боится своих врагов, он никогда не рассказывал, почему же все-таки он отправился в это непонятное добровольное изгнание. Во всяком случае предположение Тины было определенно беспокоящим, и не таким уж, быть может, невероятным.
Девочка, казалось, не слышала ее ответа.
- Все люди снова вошли внутрь форта, - сообщила она, - Ворота заперты и все люди возвратились на свои посты. Если новый корабль преследует Стромбанни, почему же он в таком случае не плывет за ним? Это не военная карака, а обычная галера. Посмотри вон туда, лодка с корабля идет к суше, в нашем направлении. На ее носу сидит человек в черном плаще,
Днище лодки заскребло по песку. Человек в темной накидке спокойно шагнул на желтый песок, за ним последовали три его компаньона. Он был в высок, строен, и под его черным плащом блестели шелк и стальное лезвие.
- Стойте! - решительно прогремел граф, когда незнакомцы подошли ближе. - Я буду иметь дело только с вашим предводителем.
Высокорослый чужеземец снял свой шлем и почтительно поклонился. Его товарищи остановились и еще плотнее закутались в свои развевающиеся плащи. Моряки, оставшиеся позади них, опершись на весла, смотрели на флаг, трепетавший под порывами ветра над палисадом.
Когда чужак подошел настолько близко к воротам, что уже не требовалось громко кричать, чтобы понять друг друга, он сказал:
- Разумеется, между людьми чести не должно быть не доверия.
Яростно сверкнув глазами, Валенсо посмотрел на него, у чужеземца темная кожа, узкий нос хищной птицы и тонкие черные усы. На его шее, так же на рукавах можно было разглядеть тонкие кружева.
- Я не знаю вас, - произнес, поколебавшись, Валенсо. - Вы, корсар, которого зовут Черный Зароно.
Чужеземец снова вежливо наклонил голову:
- Нет также никого, кто не знал бы Красного Сокола Корзетты.
- Мне кажется, что этот берег является обычным местом встречи негодяев всех южных вод, - недовольно проворчал Валенсо и спросил - Чего же вы хотите?
- Но, мой лорд, - отозвался Зароно, произнося фразу порицательным тоном, - Что это за приветствие для того, кто сослужил вам такую большую службу? Разве эта аргоссианская собака Стромбанни не имел желания протаранить ваши ворота? И разве он не смазал и не показал всем пятки, когда наш корабль обогнул мыс?
- Это так, - неохотно согласился посуровевший граф. - Хотя и не вижу разницы между пиратом и корсаром.
Зароно рассмеялся, не чувствуя себя оскорбленным и лихо подкрутил свои усы.
- Вы очень откровенны, мой лорд. Поверьте мне на слово, я не хотел поступать самовольно. Я только хотел попросить вашего разрешения бросить якорь в вашей бухте и отправить своих людей на охоту в этот великолепный лес, чтобы обеспечить команду свежим мясом, а также набрать чистой воды. А что касается меня, то я надеялся, что вы, быть может, пригласите мою скромную персону на стаканчик вина.
-Я не знаю, как я смогу удержать вас от этого. однако позвольте, Зароно, сказать мне только одно. В мой форт не войдет ни один из ваших людей. Если хоть один из них приблизится к крепостным стенам, хотя бы на сотню футов, он тут же получит стрелу в горло. И я предупреждаю вас, держите свои руки подальше от моего сада и моего скота. Я дам вам на мясо одного быка, но не больше! И если вам вздумается что-нибудь еще, смею вас заверить, что мы в форте сумеем удержаться против ваших людей.
- Против Стромбанни, как мне представляется, вам не удалось сделать этого, - немного насмешливо, со скрытой издевкой напомнил ему незванный гость.
- Тем не менее. Вы больше не сможете найти дерева для быстрой постройки щита, если только вы не свалите пару деревьев или не возьмете со своего корабля, - свирепо выдохнул граф, - Кроме того, ваши лучники не бараханские стрелки, и поэтому они не лучше моих людей. Не говоря уже о том что та ничтожная добыча которую вы сможете взять здесь в форте, не стоит таких крупных и занудных хлопот.
- Кто говорит о добыче и о нападении? - возразил Зароно. - Нет, мои люди всего лишь только хотят снова ощутить твердую землю под ногами, и к тому же от однообразного питания на борту судна грозит вспыхнуть цинга. Вы позволите им высадиться на берег? И ручаюсь за их полное и добропорядочное поведение.
Валенсо с явной неохотой дал согласие. Зароно чуть насмешливо поклонился и с достоинством, размеренными шагами удалился назад, двигаясь так, словно он находился при дворе Кордавы - где он действительно, если слухи не были преувеличенными, когда-то был желанным гостем.
- Не впускай в форт никого, - Валенсо повернулся к Гальбро. - Я не доверяю этим ренегатам. Тот факт, что он отогнал головорезов Стромбанни от наших ворот, еще не гарантирует того, что он не перережет нам глотки и не сделает это с охотой и удовольствием.
Гальборо кивнул понимающе. Он, разумеется, знал о соперничестве и неприкрытой вражде, кровавой и длительной, между пиратами и зингаранскими корсарами. Пираты большей частью пополнялись за счет аргоссианских моряков, которые пошли против закона. К исконной вражде между Аргосом и Зингарой в данном случае добавлялось еще и конкуренция, так как бараханцы и зингаранские корсары делали жизнь людей в городах на южном побережье небезопасной, и с одинаковой яростью они нападали друг на друга.
Таким образом, когда корсары вышли на пустынный берег, никто из них и не подумал направиться в сторону палисада. Загорелые парни носили пестрые шелковые одежды и сверкающую на солнце оружейную сталь. На головах у них были платки, а в ушах поблескивали золотые кольца. Около ста семидесяти человек разбили лагерь прямо на берегу, Валенсо заметил, что Зароно установил посты по обеим краям морской бухты. К цветущему саду они не приближались вообще. Они только взяли быка, на которого Валенсо указал им с палисада погнали его к берегу и там зарезали, На песке был разведен костер, а на берег были вытащены сплетенные бочонки с пивом и немедленно откупорены. Другие бочонки, доставленные с корабля, корсары наполнили ключевой водой из источника, протекающего неподалеку к югу от форта. Несколько мужчин смело направились в лес. Увидев у края леса людей с корабля. Валенсо почувствовал себя обязанным окликнуть Зароно.
- Старайтесь не позволять своим людям ходить в этот лес. Возьмите лучше из моего стада еще одного быка, если вам действительно недостаточно мяса. Если ваши люди проникнут в лес, может весьма быстро и легко случиться так, что пикты прикончат их. Незадолго до того как вы здесь высадились, мы отстояли их кровавое нападение. С тех пор как мы здесь, они убили одного за другим шестерых из наших людей. В настоящее время, однако, между нами существует вооруженное перемирие, которое, если говорить откровенно, висит на тонком волоске.
Зароно бросил заметно испуганный взгляд на угрожающе темнеющий неподалеку лес, потом поклонился и сказал:
- Я благодарю вас за своевременное предупреждение, мой лорд! Хриплым голосом, составляющим полный контраст с его вежливым тоном разговора с графом, он отозвал своих людей назад.
Если бы взгляд Зароно мог проникнуть сквозь стену леса, он, конечно, вздрогнул бы, увидев мрачную фигуру, которая с угрюмым нетерпением ожидала там и своими свирепыми глазами наблюдала за действиями высадившихся на берег чужаков. Это притаился жутко разрисованный воин, который за исключением набедренной повязки из кожи диких животных и пера птицы-носорога над левым ухом, был совершенно обнажен.
х х х