Первым заговорил Хатингар, а старый лер почтительно ждал. Вероятно, он, хотя и именовался "лордом Эвинг Холд", полностью подчинялся Хатингару.
Хану и Лизендир, после того, как они узнали своих хозяев, ничего не оставалось делать, как ошарашенно смотреть друг на друга.
Глава 3
- О, мы уже встречаемся в третий раз! - сердечно воскликнул Хатингар. Садитесь, садитесь, ешьте, наслаждайтесь отдыхом. Повара Эвинга лучшие на этой стороне планеты, так мне говорили все. Давайте, давайте. Тут нет никакого обмана. - Он уселся и начал есть с видимым наслаждением. Эвинг дал знак музыкантам, и те сразу возобновили игру.
Хан и Лизендир опустились в свои кресла. Хан посмотрел на девушку. Она сидела неподвижно, как парализованная, глядя на двух врагов, сидящих напротив. Хан наклонился к девушке и сказал:
- Ешь, Лизен. Мы достаточно настрадались из-за этого дерьма, которое на их корабле называется пищевыми концентратами. Из-за них мы совсем отощали, так что давай, ешь.
Лизендир посмотрела в тарелку, как будто видела ее впервые в жизни, затем моргнула и стала есть.
- Прекрасный совет. К чему встречать будущее, каким бы оно ни было, голодными? Нам нужно хорошо поесть, а кроме того, нам есть о чем поговорить, а лучше всего дружески побеседовать. За хорошим столом. - Хатингар с удовольствием изображал радушного, веселого хозяина,
Лизендир сверкнула на него глазами.
- Не представляю, о чем мы можем говорить.
- Да? - Его изумление было вполне искренним. - А мне кажется, есть о.чем. Но я должен выполнить свои обязанности хозяина. Позвольте мне представить своего друга Эвинга. А меня зовут, если отбросить всякие титулы, просто Хата. - Хан краем глаза заметил, что Лизендир вздрогнула при упоминании имени Эвинг. Хан понял, в чем дело, В языке леров не было слов с окончанием на двойную согласную. Их язык не допускал исключений, и поэтому такое несоответствие резало ухо.
Хата-Хатингар продолжал. Он ничего не заметил.
- ... Эвинг следит за порядком на этой территории. И когда он обнаружил здесь вас, он немедленно сообщил мне. Я прибыл сюда из страны Воинов на вашем корабле. Могу вас поздравить - великолепный корабль. Он такой же пылкий и порывистый, как молодая девушка. Я не знаю, зачем вы пришли сюда, но теперь, когда мы здесь...
Хан старался ничем не выдать себя при упоминании о молодой девушке, но не смог. Хатингар и рассчитывал на это.
- О да. Я понимаю. Вы вступили в связь во время полета. Откуда я знаю? О, я понимаю язык тел, и вам от меня ничего не скрыть.
Лизендир ответила Хатингару спокойно и холодно:
- Я сама решу свои проблемы, а когда наступит мой срок, я поступлю согласно закону.
- Фу. Мы уже давно наплевали на древние законы леров. Так что, Лизендир, если тебе нужны игрушки для тела, бери их. Это твое право, и никто не будет осуждать тебя.
Хан прервал его:
- Сейчас не время обсуждать игрушки. Мне кажется, что ты все еще живешь под воздействием неверной концепции. Хата, уже давно доказано, что леры вовсе не супермены, а просто другие, не похожие на людей, гуманоиды.
- Это мы увидим потом.
- А какие у тебя планы относительно нас? - спросила Лизендир.
- Хороший вопрос - хороший ответ. Во-первых, никто не собирается наказывать вас. Тебе, Лизендир, обеспечено хорошее место в нашей Орде. И тебе тоже, Хан. Ты будешь учить нас управлять кораблями. Вы оба поняли, что наш корабль, который называется "Молот в руке", уже совсем старый. У нас с ним очень много проблем. Я знаю, что ты не техник, но можешь здорово помочь нам. Вы оба незаурядные личности. Дважды вам удалось бежать от меня, вы сумели добраться до замка Эвинга, куда не осмеливается пройти ни один из живущих на планете. И вы не просто выжили, вы находитесь в прекрасной форме. Так что вы нужны нам.
Эвинг добавил:
- И разумеется, вы оба получите вознаграждение в соответствии с той службой, которую вы будете нести для нас. Вы оба сможете выбрать для себя пару. Для тебя, девушка, проблем в этом не будет. У нас много Воинов, и ты сможешь взять столько, сколько захочешь. Тебя, Хан, тоже ждут сюрпризы. Дело в том, что мы приручаем людей, культивируем их, выводим разные виды в зависимости от возможностей каждой индивидуальности. И достигли в этом больших успехов. Мы выводим слуг, сельскохозяйственных рабочих, техников, а также людей, служащих для развлечения. Я знаю, что люди держат домашних животных. Леры никогда не занимались этим, и теперь мы восполнили этот пробел.
- Это новая идея, или старая? - спросил Хан.
- Старая, как мир.
- Я удивляюсь, что вы решились идти по этому пути, - сказала Лизендир. - Вы отказались от мудрых принципов, на которых зиждется эволюция. В вас течет кровь Санзирмиль?
- Мы действительно потомки этой великой праматери. С людьми мы столкнулись позже. И совершенно случайно. Одних мы стали сразу приручать, других поселили на планете, чтобы они жили в диком состоянии. Это было давно, очень давно.
- А что будет с нами, если мы откажемся от твоего предложения? спросил Хан.
- Я дам вам мешок зерна и отпущу вас. Делайте, что хотите. Да, что хотите. Я хочу проучить вас, а не уничтожить. Уничтожение - это простое дело, но не самое умное. Разве не так, коммерсант? Так что отказывайтесь и идите своим путем. Но учтите - вам не покинуть планету. Здесь всего два корабля. Вам не поднять восстание местных жителей - ни людей, ни леров. Они убьют вас, как еретиков, если вы начнете рассказывать им свои басни. Ведь они выживают здесь только благодаря нашей помощи. Без нас они давно бы питались корнями и жили в пещерах. Теперь о вас. Ты прекрасно знаешь, что скоро произойдет с Лизендир. Сейчас вы любовники, но когда настанет ее время, она либо уйдет от тебя, либо возненавидит тебя. Так что вы затратите свои жизни впустую. Можете уходить. Я щедрый. Я даже дам вам мешок зерна на дорогу. Идите в Лелиас и живите там, как животные.
Хан ощутил холодок отчаяния. Хата нарисовал удивительно точную картину. У них формально был выбор, но на самом деле никакого выбора не было.
- Все это звучит прекрасно, - сказала Лизендир. - Жестоко, но вполне приемлемо. Однако у меня есть несколько вопросов.
- Ты получишь ответы.
Хан почувствовал торжество в голосе Хаты. Он ожидал его. Но Лизендир!.. Что надеется узнать она у этого монстра? И тем не менее он отчетливо слышал интерес, любопытство в ее голосе. Он внимательно посмотрел на нее. Но не смог ничего прочесть на ее лице. Он ощутил, как холодок пробежал по его телу. Не собирается ли она предать его? Все, что связывало их в прошлом - их задача, их отношения - все вдруг перестало иметь значение. Он снова взглянул на нее. Лицо, которое он так хорошо знал, стало чужим. В нем уже не было нежности, не было участия, не было обещания... Оно стало лицом статуи, пустым лицом, хотя оно и было живым, хотя оно имело выражение. Хан не увидел в нем любви. Это было лицо женщины чужой расы, понять поступки которой он был не в силах.
Разговор продолжался, и Хан все время смотрел на Лизендир, стараясь угадать, что кроется за этими чужими чертами. Но лицо ничего не открывало ему. Оно было каменным, далеким, абстрактным. Она смотрела на стол, на музыкантов, на слуг, на Хату и Эвинга. Эти двое сейчас вкрадчиво, но упорно убеждали ее в необходимости перейти на их сторону. Хотя Эвинг совершенно определенно знал свою подчиненность Хате, здесь он играл более важную роль, чем тот. Видимо, он был более компетентен в некоторых вопросах. Хан не мог следить за беседой, так как она велась на древнем языке и касалась вопросов теологии. Хан плохо знал язык, а в теологии леров он вообще не разбирался. Лизендир же, казалось, этот вопрос совершенно не интересовал.
Аргументы Хаты и Эвинга кончились, но результат их был для Хана неясен. Хата махнул рукой музыкантам, и тут же некоторые из них поднялись, отключили свои инструменты и ушли. Остальные продолжали играть, как бы не заметив ухода товарищей. Их боковых дверей появились другие музыканты, с новыми, еще более странными инструментами. На сей раз это были духовые инструменты самого разнообразного вида. Вновь прибывшие музыканты тоже были похожи на тех, что еще остались играть, однако вполне определенно отличались от них. Они сели на освободившиеся места и без всякого усилия включились в игру. Хан прислушался к музыке, но у него тут же заболела голова от тщетных попыток понять мелодию чужой музыки. Хан бросил эти попытки, поняв их бесполезность. Эвинг заметил, что Хан прислушивается к музыке.
- Это очень специальная музыка, - сказал он, наклонившись к Хану. - Она не основывается на мелодии, и поэтому совершенно не подходит для восприятия человека. Странно, но даже сами музыканты не могут ее запомнить. Им приходится играть по нотам. Хан вежливо кивнул. Хата снова потребовал к себе внимания. Он говорил с большой доверительностью:
- Я не имею в виду, что у нас вы будете иметь неограниченную свободу действий. Это у нас имеют лишь немногие, самые высокопоставленные. Чем ниже слой общества, тем меньше свобода выбора. Ты, Хан, вообще не принадлежишь ни к какому классу нашего общества, и следовательно, у тебя вообще не будет выбора. Так что тебе остается только присоединиться к нам, или возвращаться в Лелиас. У Лизендир выбор есть, но только номинально. На самом деле ее выбор тоже ограничен.
Хан отвернулся от Хаты, размышляя. И тут он заметил, что Эвинг внимательно слушает музыку, как бы прослеживая одну мелодическую линию за другой. Хан посмотрел на музыкантов. Те были полностью поглощены игрой. Он снова вернулся к своей проблеме: идти с Хатой или возвращаться в Лелиас. Он тщательно обдумал оба варианта. Лелиас был, конечно, предпочтительнее: ведь там не было Воинов, там была свобода, по крайней мере, внешняя. Но бессмысленная свобода. Ведь он мог остаться там навсегда. Идти к Воинам страшновато, но зато там он будет поблизости от корабля. И кто знает...
- Я решил, Хата, - сказал он. - Я иду с тобой, хотя это и не доставляет мне особой радости.
Лизендир проговорила без всякого выражения: "И я тоже". В ее голосе Хан не уловил ни тени надежды.
Музыка продолжала звучать. Звуки были полны гармонии, обертонов. Они как-то странно тревожили, возбуждали Хана, будили в нем неясные подозрения.
Лизеидир спросила:
- Интересно, почему ты пытался захватить нас на Чалседоне один? Почему ты не прислал отряд?
- Во-первых, там был я один. Там требовался шпион высокого класса, как я. Я там был наблюдателем, и если нужно, должен был направлять общественное мнение в нужную сторону. Помнишь Ефрема? Мы захватили его, дали ему мешок денег и отправили, чтобы он распространял слухи о нас по всей вселенной.
- Но вы же убили Ефрема. Он так и не смог рассказать правду! воскликнул Хан.
Хата задумчиво ответил:
- Мы тут ни при чем. Ты удивил меня этой новостью, если это действительно правда.