- Вперед! - шепнул он. Лизендир, как змея, выскользнула за дверь. Запоздалая пуля ударила в косяк. Посыпались щепки. Реакция у них была медленнее, чем у Лизендир. Хан.успел заметить врага. Он тщательно прицелился и выстрелил. Раздался вой, и из укрытия вскочила, прихрамывая и издавая крики, темная фигура. Она упала, и тут справа на помощь выскочила еще одна фигура. Хан уже перезарядил арбалет и выстрелил еще один раз. Второй упал сразу. Странно, он мог бы поклясться, что рана не была смертельной. Неужели они погибают от самой легкой раны? Он поднялся и вышел на улицу, оглядываясь вокруг. За ним шла Лизендир.
Ночь была ясная и очень холодная. Небо было чистым. Яркие звезды сияли на нем, освещая Паннона Плэйн призрачным светом. Вдруг краем глаза Хан уловил движение. Он повернулся и увидел еще одного фальшивого охранника, целившегося в него. Хан упал, зная, что это его единственный шанс. Первая пуля прошла мимо. Хан судорожно пытался зарядить арбалет, понимая, что ему не успеть. Сейчас наступит конец. Но охранник не воспользовался своим преимуществом. Вместо этого он выскочил из своего укрытия, как бы убегая от кого-то. Но Хан не успел выстрелить в него. Охранник, корчась от боли, повалился на холодную землю. Он извивался, принимая самые невообразимые топологические фигуры и грызя ледяную грязь. Но вот он испустил жуткий вопль и затих. Хан огляделся. Лизендир стояла возле него, с отвращением держа в руке пистолет.
Они посмотрели друг на друга, и она тихо сказала:
- Я угрожала ему пистолетом, чтобы дать тебе время перезарядить лук. Но он решил бежать, и я боялась, что он окажется за пределами досягаемости выстрела. Поэтому мне пришлось выстрелить. Любой закон может быть нарушен однажды. Исключений в этом нет. - Было видно, что ей нелегко далось это, хотя она умела скрывать свои переживания. Хан признательно тронул Лизендир за плечо. Она отвернулась. - Теперь меня будут называть Лизендир Нарушительница Законов!
Хан ничего не смог ответить. Внезапно ощущение близости между ними исчезло в Хане. Она не могла поделиться с ним тем, что мучило ее. Иллюзией вот чем были отношения между ними. Фантом.
Хан оставил ее и подошел к охраннику. Он откинул плащ, пощупал тело. Оно остывало гораздо сильнее, чем следовало ожидать, даже на таком холоде. Это существо было похоже на леров, хотя возможно это всего лишь хирургическая операция. Хан пощупал то место, где должна была быть грудная клетка. Костей там не было. Он нащупал что-то хрящевидное. Странно. Затем он присоединился к остальным, уже вышедшим на улицу.
- Быстро на корабль, - сказал он. - На нем мы доберемся до корабля Хаты. Нам нужны оба корабля. Мы должны их поднять в космос, пока на нас не напали сообщники этих существ.
Однако больше у них не было никаких инцидентов. Вероятно, поблизости врагов не было. Они добрались до "Палленбера". Действовать нужно было быстро, иначе все могло кончиться, не начавшись. Хата уже пришел в себя и стал командовать всеми. Пока Хан включал двигатели "Палленбера", к нему пришла Устеин. Она держала под мышкой мешок со своими пожитками. В другой руке у нее был меч.
- Мне даже и в голову не приходило, что я могу сделать такое. Но он... он хотел убить тебя, а только ты можешь принести нам спасение. - Она дрожала, и в глазах ее стояли слезы. Но она владела собой, и снова повторила то ли для себя, то ли для Хана: - Мне даже и не снилось, что я смогу сделать такое...
Хан поднял "Палленбер", стараясь производить поменьше шума, и повел его туда, где под звездами, в холодной зимней ночи стоял "Хаммерхэнд". Хан заметил, что один из люков открыт, и без колебаний направил туда свой маленький корабль. "Палленбер" без труда проскользнул в гигантское нутро чудовищного корабля. Хата стоял возле выхода, и как только корабль остановился, сразу же выскочил и бросился по коридору. Хан и Лизендир едва догнали его. Они обошли корабль и вернулись в рубку управления.
- На борту только команда и несколько часовых, - сказал Хата. - Я отдал всем приказ связаться со Старшим Воином. Нужно всех привести в боевую готовность.
Хан сказал:
- Необходимо сбросить эти метеоры и набрать других. Гораздо больших. Возможно, нам придется вступить в грандиозную битву.
Хата вскочил на ноги и тут же исчез. Через некоторое время он снова появился со словами:
- Все сделано. Нас будут ждать.
Хан с легкостью поднял "Хаммерхэнд" в воздух. Он включил экран и увидел, как по темной долине скользит еще более темная тень корабля. По мере того, как корабль поднимался, тень становилась все меньше и вскоре стала неразличимой.
Когда они поднялись достаточно высоко, Хан включил автопилот. Устеин стояла возле него. Она была ошарашена видом многочисленных приборов, экранов, бескрайней космической ночью. Хан взглянул на нее. Интересно, о чем она думает сейчас? Она придвинулась к нему и прижалась к его руке.
Хата некоторое время смотрел на экран, затем повернулся к Лизендир.
- Из всего, что сказал Хан, следует, что здесь действуют враждебные силы. Но мне не совсем ясно, почему эти существа выбрали Рассвет для начала своей агрессии. Ответь мне.
Лизендир стояла, размышляя, в дальнем конце рубки. Она сказала:
- Я думаю, что они хотели нанести удар в самое слабое место нашей цивилизации. И вообще, я полагаю, что мы все попали в цепь случайностей, которая еще не кончилась, и чем она кончится, никто не знает.
Хан и Устеин не слушали их разговор. Хан был занят наблюдениями за приборами, стараясь как можно точнее определить местонахождение аномалии. Устеин, как зачарованная, наблюдала за миганием лампочек на пульте, за вспыхивающими символами на многочисленных экранах, но все эти символы, цифры, буквы ничего не значили для человека, не умеющего ни читать, ни писать, ни считать даже до пяти.
- Ну вот, опять, - сказал он. - Опять то же самое, что я наблюдал в прошлом полете. - Но надо определить координаты. Нужно произвести измерения с нескольких точек. Это может потребовать много времени.
Устеин все смотрела на приборы пульта управления, и на лице ее было такое выражение, как будто она узнает что-то давно забытое. Она как будто решала в уме какую-то сложную задачу. Внезапно она схватила Хана за руку.
- Почему ты не сказал мне, что у тебя тоже есть рассказывающий блок?
Хан непонимающе посмотрел на нее.
- О чем ты, Устеин? Какой рассказывающий блок? Я не понимаю, что ты имеешь в виду. - Он чувствовал себя идиотом.
Она полезла в свой мешок, где хранились пожитки, и достала моток проволоки, вернее, не моток, а паутину проволоки. Хан часто видел эту проволоку у нее в руках. Он вглядывался в нее, но не уловил никакого порядка в ее переплетениях. Проволока имела толщину человеческого волоса и была сделана из платины или из серебра.
Каждая проволочка кончалась малюсенькой круглой головкой. Устеин гордо держала в руках эту паутину, но не позволяла Хану притронуться к ней.
- Это, - сказала она таким тоном, как будто говорила очевидную истину, - рассказывающий блок. Он запоминает то, что ты ему говоришь, а потом рассказывает тебе. У всех златов есть такие блоки. У тебя, оказывается, тоже есть, но очень большой, и ты не можешь носить его с собой. А-почему ты не можешь узнать у него то, чего ты хочешь? Он сломался? Он поможет говорить?
В голосе ее послышалось участие, соболезнование.
- Повтори все снова, Устеин. Только помедленнее. Я только сейчас начинаю понимать, что это.
Она с нетерпением покачала головой. Неужели он, который столько видел и столько знает, не может понять простых вещей?
- Это мой блок. Я сама сплела его, когда была маленькой. Такие блоки есть только у нас, златов. Больше ни у кого. Когда мне скучно, и я хочу услышать рассказ, я делаю так... - и она проделала сложный жест левой рукой. Некоторые головки шевельнулись, изменили свое положение. И весь рисунок паутины изменился. - Разве ты не видишь? - спросила она. - Это же рассказ о любви Корен и Джолиси. Это были златы. Они очень любили друг друга, и однажды убежали... - Она замолчала, внимательно глядя в лицо Хана. - Неужели ты не видишь? - в ее голосе звучало разочарование.
Хан тупо смотрел на паутину.
- Нет, я ничего не вижу. Не понимаю. Сколько же рассказов может храниться в этом блоке? - Хан начал предполагать, что это просто запоминающее устройство.
Он ошибался. Устеин ответила:
- Здесь может храниться бесконечное множество историй. Я хорошо сделала этот блок. Хотя я и заняла всего лишь четвертое место на выставке, но мой блок самый лучший. Ты видишь, и провода, и головки, все они находятся в определенном порядке относительно друг друга. Они не двигаются, они сохраняют свое положение, общую конфигурацию. Я могу создавать бесконечное множество их взаимных положений. Достаточно только мне сделать другой жест, другие движения руками... - Она замолчала, заметив, что Хан не понимает. Она глубоко вздохнула и начала снова.
Все они смотрели на сверкающую паутину в левой руке девушки, и вот в их головах начали появляться видения: привидения из далекого прошлого, древние пророки, маги, бородатые тролли, бредущие по лесу, йоги, которые могли мгновенно перемещаться с места на место, Миларепа, Тарот, Каббала, Чинг, ведьмы... И все это сделала девушка с волосами цвета меди, девушка, которая не умела ни читать, ни писать, ни заниматься любовью, которая даже не считала себя человеком... И тут заклинание разрушил голос Лизендир.
- А что ты делаешь, чтобы вложить туда рассказ?
Лизендир поняла, что такое этот блок. И Устеин заметила это.
- О, я не рассказываю старые, я создаю новые. У нас, златов, много историй, очень много. О любви, о прекрасных рыцарях, героях, далеких странах. Никто не может знать их все. Но их нельзя рассказывать долго. Это очень опасно. Они захватывают разум, волю, уводят слишком далеко от действительности, и в конце концов человек может сам запутаться в этой паутине и никогда уже не выберется оттуда.
Она помолчала, глядя на лица окружающих, на которых уже появились следы понимания. Теперь даже Хан понимал. Это хорошо. Устеин очень хотела, чтобы Хан понял. Устеин продолжала:
- Хан, любовь моя, почему не работает твой блок? Он сломался? Может он... - она показала на Хату... - попробует поработать с ним?
Хата смутился. Он сказал, что это выше его понимания. Хан ответил девушке.
- Нет, блок работает нормально, но он не говорит мне того, что я хочу знать. - Как он мог объяснить Устеин, что пороговый уровень слишком низок, и информацию никак не выделишь из шумов? Или сказать, что имеющихся данных недостаточно для обнаружения аномалии? Он ответил:
- Я не могу правильно установить все ручки управления блока.
- Я сделаю это потом, - сказала она, довольная тем, что поняла, в чем трудность Хана. - Я злата. Я умею делать это. Твой блок выглядит очень странно, но блок есть блок. Я немного подумаю над ним и сделаю все как надо. Жалко, что твой блок очень большой, и его невозможно носить с собой. Но неужели так важно то, что ты хочешь знать? Я немного поняла твой блок. Это о чем-то, что находится где-то.
- Ты можешь перевести рассказ моего блока в твой блок?