- Сердечный приступ?! - вскочив на ноги, воскликнул юноша.
- Да, но вам не стоит так волноваться. Всё уже позади. Опасность миновала.
- Миновала.... Как вы можете быть так уверены?
- Да, я уверена. Ведь это так просто. Каждый гено... - сэли умолкла на мгновенье, вспомнив, что употребление слова "геноконцентрат" повлечет за собой множество вопросов со стороны человека, - каждый должен знать о тех или иных симптомах....
- Чем читать сентенции, лучше помогли бы мне уложить Гарольда на кровать...
- Не надо этого делать, - возразила Зей-Би. Её голос выражал явную неприязнь или даже враждебность, и юноша был немало удивлён реакции незнакомки. - То есть, я хотела сказать, раз уж он может ходить, то лучше будет, если вы проводите Гарольда в его же комнату.
- Но ему нельзя двигаться в таком состоянии! - запротестовал Герман.
- Пройдите, пожалуйста, - отстранив человека, проговорила Зей-Би.
Положив ладонь на лоб больного, она на миг закрыла глаза. Гарольд, почувствовав холодок от её руки, вздрогнул и медленно открыл глаза. Сэли отошла от него и попросила Германа последовать её примеру, что тот и сделал. Каково же было удивление Мельсимора-старшего, когда его брат, с лёгкостью встав на ноги, зашагал в сторону двери. Герман хотел последовать за ним, но Зей-Би остановила его.
- Да не волнуйтесь вы так. Он прекрасно найдет дорогу и без вас.
Но Герман, ничего не ответив, метнул на неё холодный взгляд и устремился вдогонку за братом. После его ухода геноконцентрат ощутила неописуемое чувство душевной тоски, которое поглотило всё её существо. Она постаралась совладать с этим новым для неё чувством и вскоре усилием воли подавила его.
- Алекс, - позвала она вслух своего нейрокомпа, - облачи меня в водонепроницаемый комбинезон, - приказала она. - Я хочу убраться отсюда и как можно скорее.
Г л а в а 21.
В это хмурое утро холодный шквальный ветер врывался в окна, гудел в дымоходах, вздувал шторы, как паруса, колотился в дверь и от его порывов гремели железные засовы. Небо обложили пасмурные тучи. Нарастающий шквал предвещал приближение урагана.
Дворецкий в чёрной ливрее, постучавшись, вошёл в бирюзовую гостевую комнату. Заметив, что окно в комнате открыто, подбежал к нему и с трудом закрыл створки. Обратив свой взор на кавардак, царивший в комнате, он охнул и кинулся с усердием наводить порядок, и только после того, как нашёл на полу растрепанный парик, вспомнил об истинной причине своего прихода.
- Сэр Корбрайт, - прорезал его хриплый голос тишину. - Сэр Корбрайт, вы здесь? - пройдя в смежную комнату, повторил он. Но ни в одной из комнат гостя не было. Слуга, встревожившись, стрелой вылетел из комнаты и вскоре вошёл в покои Мельсимора-младшего.
- Чего тебе Франк? - сонно спросил хозяин, развалившийся в кресле.
- Сэр, - начал слуга с боязнью, - я только что был в бирюзовой комнате и не обнаружил там вашего гостя.
- Его там не было? - с полным безразличием спросил Герман.
- Да, сэр, и в комнате всё было перевёрнуто верх дном...
Хозяин насупился.
- Но ничего серьёзного не произошло, - продолжал Франк, - это из-за окна, оставленного открытым в такую непогоду...
- Какая же сейчас погода? - почесав себе затылок, спросил хозяин "Голден Сиид".
- А вы ещё не видели, сэр? С ночи ветер усилился и, кажется, не миновать нам ещё одного урагана.
- Что?! - воскликнул Герман и, тут же вскочив на ноги, подбежал к окну. Как это ещё один ураган?!
Ветер разбушевался не на шутку.
"Виноградники! - первое, о чём подумал Герман. - Господи, не дай им погибнуть! Столько труда, столько нервов.... Неужто всё пойдёт насмарку?"
- Сэр Герман, - подозвал его Франк, - кажется, сэр Гарольд приходит в себя.
Мельсимор подбежал к кровати брата. Больной медленно открыл глаза.
- Гарольд! - радостно воскликнул старший брат. - Слава Богу, ты пришёл в себя! Мы-то думали, что ты уже не жилец...
- А с чего бы это я собрался помирать? Неужто вы только этого и ждёте? ехидно бросил тот в ответ.
Видя, что предстоящий разговор с братом будет не из приятных, Герман кивком показал слуге на дверь. Тот удалился.
- Ну, я вижу, ты не очень-то рад своему выздоровлению? - также перешёл Герман на сухой тон.
- Да уж, - тяжело вставая с кровати, вздохнул близнец, - меня, наверное, уже ничто не обрадует на этом свете, - жалобно прохныкал он.
Герман промолчал.
- Сначала ты со своими нравоучениями, а потом этот твой друг...
- Гарольд, что касается моего друга, я хочу спросить тебя... Что ты делал вчера в столь поздний час в его покоях?
- В его покоях? Это наши покои, нашего замка, и я также как и ты имею полное право войти туда, когда мне угодно...
- Так-то оно так... но всё ж мы поселили его в эту комнату, и в данный момент это его покои...
- Мы?! Это ты поселил его туда. Что до меня, то я бы предоставил ему покои лишь в свинарнике, или конюшне. Тогда я бы посмотрел, как он приводил бы к себе в покои девчонок...
- Девчонок? - удивился Герман примечанию брата.
- Да. А разве ты не увидел там вчера эту необъезженную кобылку?
- Хм... нет...
- Ну да... - лукаво посмотрев на брата, молвил Гарольд. - Ты после Мелисы вообще стал незрячим. Кстати! Где эта молодая особа?
- Какая особа? - в недоумении спросил Герман.
- Да тот пирожок с начинкой, которую я вчера хотел попробовать...
- А разве ты...
- Нет, ещё не успел, - с досадой признался тот. - Только я снял с себя колет и едва прикоснулся к ней, как вдруг дикая боль в груди скрутила меня. Потом вот очнулся в своей постели. Остальную часть ночи что-то не припомню.
"Странно, - подумал Герман, - он ничего не помнит, что произошло с ним вчера".