- Что же с ней творится, доктор?
- Ничего не могу понять, - пожал плечами Оландью. - Если, как вы говорите, были предсмертные судороги, то летальный исход неминуем.... И всё же, осмотрев её, я могу сказать, что состояние пациентки ничуть не ухудшилось, - заключил он.
- Слава тебе, Господи! - с облегчением вздохнул Мельсимор.
- За ней нужен неусыпный надзор... - доктор с нажимом повторил: Неусыпный!
- Конечно, конечно. Не волнуйтесь насчёт этого, - поспешил Герман заверить старика.
- Ну, хорошо. Тогда я пойду к себе.
- Да, да, идите. Я останусь здесь и пригляжу за ней.
- Только, чур, не клевать носом! - предупредил док и скрылся за дверью.
Г л а в а 25.
Солнце уже давно стояло в зените, когда Герман, передав дежурство служанке Нанси, решил отдохнуть в своём кабинете. Его рубашка, изящно расшитая прекрасными кружевами, была неряшливо вправлена в штаны, волосы, которые он не причесывал уже два дня, разлохматились, а щетина густо покрыла лицо.
Устало развалившись в кресле, Герман сомкнул глаза. Его разбудил ворчливый голос:
- ... поддался чарам Морфея?
Очнувшись от дремы, он увидел на пороге седую леди с девчуркой лет пяти-шести, которую держала за ручку.
"Опять принесла нелёгкая", - охнул он.
- Я уже две минуты стучусь в дверь, а ты не отзываешься!
- Я... я не слышал, - проговорил юноша рассеянно.
- Тут дверь ломают, а тебе хоть бы хны...
- А что, разве дверь взломана? - плутовато усмехнулся Герман.
- Хватит дурачиться! - пожурила леди.
- Да! - вставила маленькая девочка. - Бабушке не нлавится, когда дулачатся.
- Аннабел, - улыбнулся Мельсимор. - Иди ко мне, малышка! - и простёр к ней объятия.
Девочка с радостью подбежала. Он обнял малышку.
- Видишь ли, тётушка Элеонора считает меня маленьким. И всё пилит, пилит... - он скорчил грозную мину.
Девочка прыснула в кулачок.
- Ну, хватит преувеличивать! - отрезала леди Уильямс и, подойдя к Герману, вырвала ребёнка из его объятий.
- Сколько раз тебе говорить, что ты уже не в том возрасте, чтобы тебя носили на руках, - обратилась она к Аннабел.
- Хм, - поджала губки девочка, - а дядя Гелман говорит, что не надо толопиться стать взлослой.
- Да, кажется, на себе он уже использовал свою теорию, - косо посмотрев на племянника, уколола она.
Герман молча проглотил эту пилюлю.
- Ах да, тётя! - будто бы очнувшись, проговорил он. - Чем на сей раз, вы нас порадуете? Что-то случилось? Или это просто визит вежливости к своим любимым племянникам?
"В чём я глубоко сомневаюсь. Она просто так ничего и никогда не делает", подумал он.
- Мне надо кое о чём поговорить с тобой, Герман, - начала она.
- Если вы будете говорить о том же самом, что и семь лет подряд, проговорил племянник, то мой ответ будет тем же самым, что и семь лет назад. Нет! - резко закончил он.
- Нет, я не затем пришла.
- А зачем же?
- Я... слышала, что ты приютил в замке какую-то бродяжку...
- Бродяжку? - перебил он её. - С чего это вы так решили?
- Около двух месяцев назад, помнишь ли.... Сначала ты умело скрывал от людей её существование. Потом, облачив её в мужское одеяние, представил уже "его" людям как своего иноземного друга.
Услышав эти подробности, которые Герман всеми силами старался держать в строжайшей тайне, он обомлел.
- А затем...
- Хватит! - прервал он леди. - Откуда у вас эти сведения?
- Это неважно. Важно то, что по твоей реакции я всё больше верю этим данным.
Племянник с минуту молчал, насупив брови.
- Анна, - наконец нарушил он тишину, - пойди-ка ты лучше к няне Клотильде. У неё что-то есть для тебя.
- Что? - нетерпеливо спросила девочка.
- Не знаю, - покачав головой, молвил тот, - просто пойди к ней.
- Ну, холошо, - пожав плечами, девочка удалилась из комнаты.
- Ну, я жду, - произнёс Герман, как только дверь закрылась за племянницей.
- Чего ты ждёшь? - спросила миссис Уильямс.