- Он не проходимец, а достойный молодой человек! - заступилась за Харлинга гостья. - Просто ты не можешь примириться с их свадьбой, потому что Одетта не захотела выйти замуж за твоего обожаемого друга лорда Джошуа Нортбри - колко напомнила она.
- Она не просто вышла замуж, она ослушалась воли отца. Он до конца дней своих носил в себе этот несмываемый позор.
- По-твоему, влюбиться и выйти замуж за любимого это смертный грех? повысила голос миссис Уильямс. - И к тому же Тристан успел наказать свою дочь перед смертью, лишив её наследства, - язвительно заметила она. - И не только её, но и своего сына Гарольда, - добавила та.
- Не смотри на меня как на преступника, не я написал отцовское завещание. Если он им ничего не оставил, значит, не хотел, чтобы наше поместье Мельсиморов попало в руки его неблагоразумных детей.
- О да, а в тебе этого разума больше чем достаточно! Тогда скажи-ка мне, умник, если ты так ненавидишь свою сестру, почему же ты так привязан к Аннабел? - с издевкой бросила Элеонора.
- Анна маленькая, ни в чём не повинная девочка, и она не должна расплачиваться за грехи своих родителей. И всё же я не понимаю вас, тетушка, что вы пристали ко мне? Вы проделали такой путь, чтобы поиздеваться надо мной и потрепать мне нервы?
- Больше мне нечего делать! Я пришла, чтобы уберечь тебя от неприятностей.
- Правда? - с усмешкой проговорил племянник. - А разве у меня есть неприятности? Это какие же? Поведайте мне, тетушка, раз я сам их не замечаю.
- Не смей говорить со мной таким тоном! - выкрикнула она в ответ. - Я имею право...
- Нет, не имеете! - перебил Мельсимор.
Женщина покраснела от злости. Герман понял, что в пылу чувств допустил непозволительную грубость.
- Не стоит так горячиться, тётушка. Я отнюдь не хотел вас обидеть. Просто я не люблю, когда кто-то вмешивается в мою личную жизнь.
- Хм, - миссис Уильямс покачала головой. - Вот по этой причине ты и одинок, Герман. Ты никогда не хотел, чтобы тебе давали совет и направляли в нужное русло.
- Я же не мальчик, чтобы меня водили за ручку. Я взрослый человек и имею право сам решать, что и как мне делать.
- Ты слишком молод, чтобы понять суть вещей, - ответила она.
- Как-нибудь разберусь... Я живу, как хочу и никому не позволю командовать мною.
Женщина умолкла, и в комнате повисла тишина.
- Сейчас я понимаю, почему тебя бросила Мелиса, - нарушила она молчание. Мало того, что ты грубиян, ты к тому же тщеславный и высокомерный эгоист! С таким, как ты, не захочет жить ни одна женщина на свете.
- Ну и прекрасно! - сердито воскликнул племянник. - Я тоже по горло сыт нравоучениями. Уж лучше быть одиноким, чем связываться с сумасбродными лживыми сплетницами ... - он прошёл к своему письменному столу и уселся.
- Сумасбродными лживыми сплетницами? - кипя от негодования, повторила миссис Уильямс. - Да как ты смеешь так отзываться обо всём женском поле?! Ты самодовольный мужлан! Ты, который, выйдя из чрева матери...
- Послушайте...
- Нет, это ты послушай меня, - подойдя к письменному столу, она впилась в племянника злым взглядом. - Ты думаешь, что умнее всех? Но не радуйся, твоё одиночество будет не вечным. Та, - показала леди на дверь, подразумевая сэли, - которую ты считаешь лучше всех, ещё причинит тебе такую сердечную боль, что по сравнению с ней Мелиса будет ангелом! - пророчествовала Элеонора.
Она выпрямилась во весь рост и стремительными шагами направилась к двери. И столкнулась на пороге с ошеломленной Нанси.
- Сэр Мельсимор! Сэр Мельсимор!
- Что случилось, Нанси? - Герман подбежал к ней. - Что-то с Зей-Би? Ей стало хуже?
- Нет, - качая головой, ответила девушка. - Аннабел сказала мне, что тетя Клотильда плоха...
- Как? Почему я ничего не знаю?
- Ничего не знаете?
- Нет. Меня не оповестили об этом.
- Но девочка сказала мне, что именно вы велели ей позвать меня.
- Я? - в замешательстве спросил Герман. - Я ничего ей не приказывал. Я просто велел ей спуститься вниз к няне Клотильде, - заявил он. - Так значит, она не пошла вниз...
- А где ты её оставила? - спросила леди Уильямс, задержавшись в дверях.
- В бирюзовой гостевой комнате... в восточном крыле.
- В гостевой комнате? - Герман опешил. - Как вы могли поверить словам маленькой девочки и примчаться сюда, оставив больную одну?
Нанси потупила глаза.
- Больную! - воскликнула в истерике седовласая женщина. - Так значит, ты оставила Аннабел с больной наедине?! Если эта... тифозная заразит девочку, я... я не знаю, что с тобой сделаю! - накинулась она на служанку.
Герман выскочил из кабинета и побежал по направлению к восточному крылу. Возле дверей гостевой комнаты на посту, как всегда, клевал носом сторож. Герман взъярился:
Подойдя к рыжебородому охраннику, он гаркнул:
- Тревога!!!
- А? Что? Где? - вздрогнув и очнувшись, пробормотал тот, и увидев над собой хозяина, попытался подняться.
- А...а, сэр Мельсимор... Я просто...
- Ты у меня поплатишься... - погрозил ему Герман и вошёл в комнату.
Зей-Би всё так же лежала в постели, и её бледное лицо не выражало никаких эмоций. В кресле рядом с кроватью, свернувшись калачиком, посапывала Аннабел. Он подошёл к девочке и погладил её длинные каштановые волосы.
"Как она похожа на свою мать, - подумал Герман, вспомнив облик своей сестры. - И в то же время как жаль, что ты похожа на неё..."
Тут в комнату ворвалась миссис Уильямс.
- Где она? Где Аннабел? - причитала она.
- Тсс, - племянник приложил указательный палец к губам. - Она здесь. Сладко спит.
- Спит?! - взволнованно повторила леди и быстрыми шагами приблизилась к ним. - Ах! - воскликнула женщина в отчаянии. - С ней что-то случилось! Она никогда бы не уснула в это время дня.
- Не стоит так волноваться. Может быть, она просто устала.