- Он на полу.
С низенькой кровати старуха нащупала посох рукой, после чего попросила пить.
- Попробую найти ведро и веревку.
- Веревка должна быть в комоде. В третьем ящике.
Джастин быстро отыскал моток пеньковой веревки, две деревянных колотушки и завернутое в промасленный лоскут лезвие пилы.
- Я скоро вернусь, - промолвил он, взяв моток. - Мне нужно закрепить веревку и напоить лошадь.
Снаружи начинал накрапывать дождик. Бросив взгляд на север, где сгущались тучи, инженер сокрушенно вздохнул. Только дождя ему и не хватало. Ведь непромокаемого плаща или хотя бы промасленной парусины у него нет. Он вспомнил, что как раз в такой парусине похоронил Железного Стража, но тут же покачал головой. Не о чем жалеть, уж такую-то малость эта женщина заслужила.
Колодец был неглубокий, не более восьми локтей. Ухватившись за крепкий столб, инженер свесился вниз, выудил зацепившийся за что-то нижний обрывок колодезной веревки и нахмурился. Веревка порвалась не оттого, что перетерлась, она была надрезана. Зачем? Чтобы лишить Белых доступа к воде или чтобы навредить старой женщине?
Джастин решил, что этот Бирсен ему определенно не нравится. Отрезав четыре локтя от мотка, он привязал веревку к сохранившейся. Затем, набрав воды, он поставил ведро на край колодца и основательно подчистил мутноватую жидкость гармонией. Когда наложение простейших чар вызвало у него головокружение, он понял, насколько устал и проголодался.
Но так или иначе, первое ведро целиком отправилось в корыто - для лошади. Затем Джастин выудил второе ведро. Тут-то и оказалось, что о том, в чем отнести воду в дом, Джастин и не позаботился.
- Забыл жбан прихватить, - объяснил он старухе, положив моток в ящик, а обрывок колодезной веревки на край стола.
- Не больно-то вы практичные, ребята из Храма.
- Это точно, - рассмеялся Джастин и, взяв с маленького столика два кувшина, побрел к колодцу. Вскоре он вернулся с полными кувшинами чистой и холодной воды. Сперва он помог больной женщине приподняться, прислонив ее спиной к изголовью кровати, а потом отошел к столу и отлил воды из кувшина в выщербленную кружку. Эту кружку он и вручил Лурлис.
- На, попей.
Нашарив кружку, старуха с жадностью осушила ее до дна. Прежде чем налить себе, Джастин выдвинул табурет и сел - ноги его уже еле держали.
- Нам нужно побеспокоиться о еде для тебя, - промолвил он.
- Наверное, и для тебя, парень. А?
- Честно говоря, почтеннейшая, и для меня тоже. Я ведь не ангел, способный порхать по горным пикам, питаясь воздухом.
- Ха... Ангелы. Дерьмо все это. Во-первых, в Предании говорится не о мужчинах, а о проникнутых чистотой женщинах. Но нынче все машут клинками, что мужчины, что женщины, без разницы. Ну... мужчины все-таки малость погаже.
- Мы вроде насчет еды говорили, - подсказал Джастин. После продолжительного молчания Лурлис сказала:
- Нет, парень, никакой ты не Храмовый священник.
- Нет. И не целитель. Но кое-что в этом понимаю, и если ты не станешь тревожить ногу, она заживет.
- Я так понимаю, ты из этих дьяволов-колдунов. Но не из Белых, а из Черных.
- Да, если ты хочешь так выразиться. Я с Отшельничьего.
- А зачем ты стал возиться со старой Лурлис?
- Мне была нужна еда, а тебе помощь, - ответил инженер. Он подозревал, что честность и прямота вряд ли принесут ему пользу, однако обманывать слепую старуху не хотел и не мог.
- Мог бы бросить меня да ехать своей дорогой.
- После того как узнал о твоей беде, уже не мог.
- А как вышло, что ты остался без еды?
- Вышло так, что во время сражения я оказался разлученным с братом. Попытка переправиться через реку у Рорна не удалась, там разобраны мосты. Я надеялся переправиться где-нибудь в здешних краях, но как-то проглядел дорогу к реке.
- Наверняка чародейские проделки. У Рорна есть развилка, и дорога приречная оттуда идет. Правда, насчет брода... брода нет до самого моста в Клинии. Река течет, в основном, по теснине. Отсюда тебе лучше двигаться той тропой, что идет поверху... Хотя если ты устал, карабкаться на холмы радости мало.
Джастин машинально наполнил кружку и снова подал ей.
- Там, на полке под столом, хлеб и сыр, - сказала Лурлис.
- Точно?
- Мне кажется, ты честный парень. Речь у тебя честная, да и поступки тоже. Конечно, мне случалось ошибаться, да, наверное, и еще случится, да что уж там... Такова жизнь.
Старуха рассмеялась, и, несмотря на редкие, почерневшие зубы старухи, Джастин вдруг увидел ее той прелестной, веселой девушкой, какой она когда-то была. Инженер поставил кувшин и направился к столу.
Отрезав три толстых куска хлеба и положив сверху сыр, он забрал из рук старой женщины кружку и подал ей еду, после чего уселся на табурет.
- Крепкие у тебя пальцы, точно у кузнеца, - заметил Лурлис. - Ты часом не кузнец?
- Да. Я работаю у горна.
- Это хорошо. В жизни не встречала... кузнеца, который был бы... плохим человеком.
Старуха произносила слова с расстановкой, жуя свой хлеб. Хлеб и сыр показались Джастину вкуснее самых замечательных яств.
- Ты хорошо закрепил веревку? - спросила старуха. - Я смогу доставать воду?
- Тебе не следует... - начал он.
- Ну ты даешь! Ты ведь Черный кузнец, стало быть, задерживаться тебе здесь нельзя. Если хочешь жить. Скажи лучше, как долго мне держать ту штуковину, которую ты наложил мне на ногу?
- Я думаю, от четырех до пяти восьмидневок. Но по-настоящему нога заживет месяца через три.
- Ну и ну!
- И постарайся беречь ее, а то, неровен час, сломаешь снова, промолвил Джастин, проглотив последний кусок.
- Ох уж эти мужчины... - Лурлис протянула руку, и инженер снова наполнил ей кружку.
- Ты говоришь так, словно веришь в Предание, - заметил Джастин.