— Будь... будь по-твоему, — прорычал наконец Каулт.
— Отлично. — Утакалтинг вздохнул, расслабляясь. Он извлек свой хранитель информации. — Давай сформулируем наш контракт.
Потребовалось больше часа, чтобы обо всем окончательно договориться.
После того, как договор был составлен и оба экземпляра подписаны, Утакалтинг одну капсулу с текстом передал Каулту, вторую оставил у себя.
«Поразительно!» — думал он. Он вынашивал планы и тяжким трудом приближал этот день. Наконец-то завершена вторая часть его грандиозного розыгрыша. Дурачить губру — одно удовольствие. Но вообще это невероятно.
Однако Утакалтинг не испытывал торжества. Ему не хотелось двигаться вперед, на Мулунские горы, в отчаянной попытке, которая, несомненно, закончится их смертью.
— Ты, конечно, понимаешь, Утакалтинг, что мой народ не выполнит этот договор, если я ошибся и гартлингов все-таки не окажется. Теннанинцы отрекутся от меня: они выплатят дипломатический штраф, чтобы выкупить контракт, а меня уничтожат.
Утакалтинг не поднимал глаз на Каулта. Это, конечно, вторая причина его угнетенного состояния и отчужденности. «Великий шутник не должен чувствовать себя виноватым, — говорил он себе. — Наверно, я слишком часто общался с людьми».
Молчание затянулось. Каждый думал о своем.
Несомненно, Каулта отвергнут. Теннанинцы вряд ли станут заключать союз или даже мир с Землей и Тимбримом. Утакалтинг надеялся лишь посеять смятение в рядах врага. Если каким-то чудом Каулту удастся передать свое сообщение и привлечь теннанинскую армаду к этому захолустью, тогда противники его народа сойдутся в битве, которая истощит обоих... в бессмысленной битве из-за ничего. Из-за несуществующего вида, призрака существ, убитых много тысячелетий назад.
«Какая великая шутка! Я должен быть счастлив. Горд...» Утакалтинг печально думал, что не может даже винить с'устру'туун в своей неспособности испытывать удовольствие.
Атаклена не виновата в том, что он переживает такие чувства... чувство вины и предательства.
«Ну ладно, — утешал себя Утакалтинг. — Еще ничего не известно. Чтобы передать сообщение, нужно совершить еще семь подвигов, один грандиознее другого!»
Вероятно, они просто умрут вместе, предприняв эту тщетную попытку.
Утакалтинг нашел в себе силы чуть приподнять щупальца. Он печально поднял голову, посмотрел на Каулта, и над ним появился простой глиф сожаления.
Утакалтинг собирался заговорить, когда совершенно неожиданно ощутил чье-то присутствие в ночи. Он вздрогнул; чувство чужака тут же пропало.
«Может, мне показалось? Неужели я распадаюсь?» — подумал Утакалтинг. И тут же вновь ощутил кого-то! Он ахнул, кеннируя то, что по спирали опускалось к убежищу, прикоснулось наконец к краям его ауры. Пытаясь разглядеть нечто висящее над убежищем, он поднял голову.
«Что я делаю? Пытаюсь увидеть глиф?»
Закрыв глаза, он позволил этому приблизиться. Раскрыл свой кеннинг. — Пуир'итурумбул! — воскликнул он.
Каулт пошевелился.
— В чем дело, друг мой? Что...
Но Утакалтинг уже вскочил. Его как будто выдернули из убежища в прохладную ночь.
Он принюхался: ветер принес самые разнообразные запахи. С помощью остальных своих чувств Утакалтинг исследовал кромешную тьму.
— Где ты? — спросил он. — Кто здесь?
В полосе тусклого лунного света показались две фигуры.
«Значит, это правда!» — подумал Утакалтинг. Человек отыскал его с помощью эмпатии, как поступил бы молодой тимбрими.
Но чудеса еще не кончились. Утакалтинг, моргая, посмотрел на высокого бронзового бородатого воина — точь-в-точь героя этих варварских предконтактных земных эпопей — и вновь удивленно вскрикнул. Он неожиданно узнал в нем Роберта Онигла, этого мальчика-плейбоя, сына планетарного координатора!
— Добрый вечер, сэр, — сказал Роберт, останавливаясь в нескольких метрах от него и кланяясь.
А за ним нервно переминался неошимпанзе Джо-Джо. Это никак не входило в первоначальный план. Шимп не поднимал глаз на Утакалтинга.
— В'хуман'ф? Идатесс! — воскликнул Каулт на галактическом-семь. — Утакалтинг, что надо здесь человеку?
Роберт снова поклонился. Он, тщательно выговаривая, произнес официальное приветствие, использовав полные названия видов. Потом продолжил на галактическом-семь:
— Я пришел издалека, почтенные джентльсущества, чтобы пригласить вас на прием.
— Легче, Тихо, легче!
Обычно спокойное животное брыкалось и упиралось, натягивая поводья.
Фибен, который никогда не был хорошим всадником, вынужден был спешиться и схватить лошадь за повод.
— Ну, ну. Успокойся, — уговаривал он. — Просто еще один транспорт. Их слышно целый день. Он скоро пройдет.
Действительно, вой быстро стих: машина, пролетев над головой, исчезла за деревьями, направляясь в сторону Порт-Хелении.
Многое изменилось с тех пор, как Фибен впервые побывал здесь после вторжения. Тогда, среди весенней зелени, он шел в солнечном свете по дороге с оживленным движением. Теперь, шагая по долине, он ощущал порывы холодного ветра в спину. Признаки близкой зимы: опавшие листья на лугах и аллеях, снятые фрукты в садах, и отсутствие движения на дорогах. Только наземного движения — над головой же поток транспорта кажется нескончаемым. Когда машины губру проносились мимо, гравитационные поля задевали нервные окончания, и поначалу у Фибена даже шерсть дыбом вставала. Он ждал окрика, приказа остановиться, может быть, даже стрельбы.
Но губру не обращали на него внимания; очевидно, не могли выделить определенного шимпа среди других, посланных на сбор урожая или для работы на станции экологического регулирования.
Фибен разговаривал с такими специалистами, в основном своими старыми знакомыми. Они сообщили, что поклялись свободой и возможностью вернуться к работе. Конечно, приближается зима, и делать на станциях особенно нечего.
Но по крайней мере, программу возобновили, а губру, по-видимому, оставили их в покое.
Захватчики же при деле. Центр активности губру переместился к югу от космопорта.
«Там церемониальная площадка», — напомнил себе Фибен. В сущности, он не знал что делать, если сумеет проникнуть в город. Может, просто пойти к дому, в котором находилась его тюрьма? Примет ли его сюзерен Праведности?
А Гайлет?
Будет ли она там вообще?
Он миновал закутанных в плащи шимпов, которые копались в стерне недавно сжатого поля. Они не здоровались, он и не ожидал этого, но все же чувствовал на себе их взгляды, когда вел Тихо к Порт-Хелении. Лошадь немного успокоилась, и Фибен снова сел в седло.
Он рассчитывал вернуться в Порт-Хелению тем же путем, что ушел: через ограду, ночью. Если один раз получилось, почему бы не попробовать еще? У него нет никакого желания встречаться с подчиненными сюзерена Стоимости и Бережливости.
Искушение было велико, но он удержался. В первый раз просто повезло; действовать так вторично — глупо.
Но судьба распорядилась иначе. Повернув за угол, он увидел сторожевой пост губру. Два боевых робота сложной конструкции сосредоточили на нем внимание.