Встав рядом с Ильёй, Селсид возобновил защиту, правда, не такую мощную, попроще, которая не мешала смотреть. Теперь он настойчиво держался рядом со своим подопечным, ни одно движение, ни один жест юноши не могли пройти мимо его внимания. Другие телохранители рассыпались по балкону, они бдительно посматривали в небо — бой продолжался.
Из угла выбрался тот из техников, который защищался от вражеской магии при помощи ноутбука, теперь пришедшего в полнейшую негодность.
— Что там с господином Мирдамаром? — спросил он, отшвыривая остатки компьютера. — Уцелел?
— Жив, только ранен, — коротко бросил Эрхед.
— Слава Истоку… Ведь он всех нас тут спас!
— К сожалению, не всех… — Илья нагнулся к магу, лежащему у балюстрады, попытался нащупать пульс на шее. Пульса не было.
— Кого смог, того и спас.
— Почему ты не построил защиту вокруг всех, кто был тут, на балконе? — понизив голос, зло осведомился у Селсида петербуржец. — Ты ведь мог, чёрт побери! Ты мог хотя бы попытаться спасти всех!
Телохранитель взглянул на юношу без особого выражения.
— Никогда не следует пытаться объять необъятное. Мой долг — защищать именно вашу жизнь.
— И спокойно смотреть, как вокруг тебя мрут люди? Разве это по-человечески?
— Всех людей на свете не спасти.
— Я не говорю обо всех! Я — о тех, которые были рядом!
— В этом случае защита, прикрывающая вас, оказалась бы слабее. И вы могли погибнуть.
— Ну и погиб бы я — тебе-то что? Была бы у тебя другая работа, в чём проблема-то?! — взбешённый петербуржец уже не вполне отдавал себе отчёт в том, что говорил.
Селсид несколько мгновений молчал, должно быть, обдумывая.
— Это не работа, — ответил он наконец. — Это долг. Будьте внимательны, пожалуйста, ваше величество. Штурм ещё не окончен.
Кипящий от негодования Илья вернулся к наблюдению. Очень быстро на балконе появились другие маги с другими ноутбуками, остатки попорченной техники небрежно сдвинули в сторону, тела унесли, а ещё через пару минут на галерее появился другой наблюдатель из числа знати — господин Тервилль, прижимающий к щеке свёрнутый из марли тампон, но по-прежнему улыбчивый. Он вежливо кивнул петербуржцу и двум другим знакомцам из числа офицеров.
Его роль здесь была Илье не совсем понятна, да и его собственная — тоже. Однако теперь он безотрывно следил за происходящим в небе, вскрикивал, если что-то ему казалось пугающим, и оглядывался на техников, мол, восприняли ли они или не обратили внимания? Те не отрывались от работы, однако, судя по реакции господина Тервилля, информация от юноши-Видящего всё-таки была им нужна.
Потом наступило короткое затишье. На галерее появились кухонные демоны со стопками небьющихся мисок и бидонами, над которыми вились ароматные завлекательные дымки. Техников, телохранителей, их подопечного и лорда-наблюдателя наделили порциями супа, оставили термос с чаем и отправились дальше. Селсид, пристроив свою миску на край балюстрады, поглядывал по сторонам и ждал, когда дохлебают его коллеги.
— И что теперь? — спросил Илья. С Эверардом он чувствовал себя намного свободнее, чем с другими представителями местной знати (если не считать Санджифа), — он, хоть и не самый молодой, держался свободно, словно юноша, вчерашний школьник, и всегда готов был улыбнуться, подмигнуть, даже подурачиться слегка. — Долго будет длиться штурм?
— Штурмы могут длиться очень долго, пока не будут исчерпаны наступательные возможности атакующей армии, — усмехнулся господин Тервилль, болтая свободной ногой. С ложкой он управлялся стеснённо, с трудом, и только по этому можно было догадаться, что его ранили не только в лицо. — Но будем надеяться, что всё это продлится недолго.
— Как думаете, у них есть шансы взять Лан-Гран?
— Шансы есть всегда, Илья. Вы не против, что я вас по имени?..
— Нисколько.
— Шансы, повторюсь, есть всегда. Но насколько они велики — вот вопрос. Лан-Гран — один из самых мощных замков Ночного мира. В данном случае — цитадель оппозиции самопровозглашённому императору. Если он сможет захватить этот замок, дальше, по большому счёту, мир будет в его руках.
От этих слов на Илью повеяло малоприятным холодком. Юноша поёжился.
— А он сможет?
— Сделаем всё, чтоб не смог. Нам ведь тоже жить хочется.
— А разве у вас не будет шансов перейти на его сторону? Разве он вас не примет?
— Хм… Сомнительно. В сложившейся ситуации добиться доверия господина Ингена будет очень нелегко, да и ему будет проще, будто бы поверив, потом передушить сомнительных «союзников» по одному.
— Только поэтому вы не рассматриваете возможность принять его правление?
— Не только. Илья, поймите, наше положение не настолько безнадёжно, чтоб бежать на поклон к человеку, которого большинство ваших сторонников считает выскочкой, попирающим все законы, по которым в Ночном мире знать приходит к высшей власти. Я думал, вы уже достаточно долго вращаетесь в кругу высшего света, чтоб понять, насколько всё здесь пропитано традициями.
— Но ведь за Ингеном пошли многие лорды.
— Всё верно. Однако большинство из них полагало наименьшим злом вручить корону человеку, который не имеет на неё прав. По сравнению с отсутствием коронованной особы в принципе.
— Какой угодно император, лишь бы был?
— Вроде того. Опять же — поправка — император непременно должен быть из круга знати. Либо, как в случае с вами, иметь неоспоримые права на престол в соответствии с нашими традициями. Кстати, после того, как мы провозгласили вас императором, позиции господина Ингена были очень сильно потеснены. Именно потому ему сейчас так необходимо во что бы то ни стало одержать блистательную победу и расставить акценты по-новому. Именно потому его армии штурмуют Лан-Гран. Если выиграет, покажет себя талантливым полководцем и умелым политиком, многообещающим правителем.
— А если проиграет?
— Недоумком, который не понимает, что штурмовать такие твердыни, как Лан-Гран, — безумие.
Они оба расхохотались. Господин Тервилль, на миг отнявший от щеки тампон, поморщился от боли и прижал его снова. Судя по всему, досталось ему крепко.
— Снова пошли, — негромко бросил Селсид, забирая с балюстрады свою миску и взглядом давая какой-то знак Денису и Эрхеду. Те немедленно выдвинулись вперёд, приготовили защитные заклятья. Абло Динн-Бег торопливо, обжигаясь, допил чай и отставил кружку в угол, из-под ног. — Внимание.
— Это пока только перегруппировка, — отозвался один из техников, облизывающий миску.
— Перегруппировка происходила до того. Разворачивайте дублирующий экран. — Господин Тервилль поднялся на ноги.
— Прямо здесь?
— Речь ведь о дублирующем. Я должен знать, что происходит в воздухе. Илья, подойдите сюда. Вам сейчас откроют карту энергетического распределения сил, попытайтесь сопоставить со своими ощущениями. Возможная корректировка приветствуется.
— Если вы хотите, чтоб я работал наблюдателем, меня надо ставить на крыше донжона, — проворчал юноша, однако, польщённый важностью порученного ему дела. — Или на какой-нибудь другой вышке.
— Отнюдь. Посты наблюдателей всегда намного более опасны, чем посты контроля. Они — объект первоочередных атак. Но наблюдателя всегда можно заменить, чего не скажешь о вас. Вам передают информацию, вы можете оценить её и отсюда. Ваши предшественники как-то обходились без обзорных площадок.
— Они были опытнее, если вы о прежних императорах.
— Опыт — дело наживное. Если тренироваться… Вот, обратите внимание, эти красные пятна обозначают область концентрации атакующих структур. Жёлтые — защитной. Прочие оттенки охватывают весь спектр других типов магических структур, применяемых в условиях боя…
Илья хмурился, запоминая. Он пытался разобраться в системе, которую ему сейчас предлагали использовать, допуская, что, наверное, кому-то она упрощает жизнь, но ему, кажется, могла только усложнить задачу. С другой стороны, нельзя же было, в самом деле, рассчитывать, что его смогут поднять на такую высоту, чтоб с неё одним взором можно было бы окинуть поле битвы и при этом оставаться в безопасности.
…Через несколько часов он устал настолько смертельно, что уже перестал осознавать, насколько трудно ему разбираться с новым принципом наблюдения, — просто тупо пялился то в экран, то в небо, автоматически отвечал на вопросы, которые ему задавали. Навалившееся изнеможение лишало ситуацию остроты, на какой-то момент стали безразличны и опасность, и грядущая победа, кому бы они ни принадлежали. Не хотелось даже есть и пить — только свалиться куда-нибудь в уголок и отключиться.
Но такой возможности ему не давали.
Следующий серьёзный налёт слегка встряхнул его, но за отражением серии мощнейших ударов он наблюдал намного спокойнее. Третий почти прошёл мимо сознания. Отложилось в памяти только, как гудел воздух под куполом замковой защиты, когда его прошили линии энергий, призванных укрепить щит и выправить повреждения, нанесённые интерицией. От двух небольших декоративных башенок над воротами, которые оказались за пределами внутренней защитной системы, не осталось даже пыли. Вяло наблюдая за ходом событий, Илья довольно равнодушно удивился тому, что кто-то ещё, оказывается, способен на активные действия.
…Потом он осознал себя уже на груде сваленных вместе тулупов, но не тогда, когда засыпал, а когда его уже принялись будить. Оказалось, что запредельная усталость немного напоминает сильное опьянение (у юноши был уже и такой опыт) — в какой-то момент сознание выключается, память не сохраняет часть событий, или же они торопятся стереться из её глубин. Илья поднялся с трудом, ощущая себя не отдохнувшим, а изнемогшим ещё более, и, пошатываясь, отправился на прежнее место.
На галерее он столкнулся с Санджифом, белым, как известковая стена. Сын лорда споткнулся о какую-то щепку, валявшуюся на полу, почти упал, и петербуржец с облегчением понял, что это не он сам такой слабосилок — это обстоятельства такие. При виде друга аргет с усилием улыбнулся.
— Ну, как дела? — спросил петербуржец.
— Пока держимся.
— Сил уже нет.
— Главное, что у бойцов есть. А мы перетерпим.
— А Машка?
— Маша спит.
— А что так? — с внезапно пробудившейся бешеной завистью спросил Илья.
— Какой толк с изнемогшего стихиального мага? Она должна быть в полной форме.
— Блин! Почему я не стихиальный маг…
Санджиф развёл руками. Ему было трудно, это чувствовалось. И если на чём-то он ещё держался, так только на воспитанной с детства привычке никогда не уступать обстоятельствам. Что-то патетическое и даже романтическое чувствовалось в такой вот несгибаемой твёрдости человека, который никогда не знал жизненных трудностей, однако держался, и получше многих, не за счёт опыта или привычки, а только лишь за счёт свойств характера. При взгляде на него хотелось подтянуться и держаться на уровне. Ослабеть было стыдно.
Замок штурмовали непрерывно на протяжении пяти суток, и едва ли не каждого хорошего удара в течение этих пяти суток могло оказаться достаточным для замковой защиты, даже самой мощной, если за ней не стояли люди — упорные, умелые, внимательные, знающие и отдохнувшие. Гарнизон магов был разделён на две смены, и у отдыхающей едва хватало времени, чтобы за пару минут утолить голод и свалиться в сон хоть на пару-тройку часиков, потому что по тревоге на стены поднимали всех.
А когда не хватало боевых магов, на стены поднимались выпускники школы Уинхалла, сопровождаемые своим директором, учителями и мастерами. Эрбелль и Всеслав всё время были рядом, их Илья со своего балкона видел не раз и не два. Ему самому редко когда позволяли передохнуть, потому что заменить его было некем, и в какой-то момент усталость перешла ту грань, за которой нет сил даже заснуть. За свои действия на этом этапе он уже отвечал мало, но, оказалось, воспринимать особенности циркуляции энергий юноша способен был и в полубессознательном состоянии.
Но иногда наступали краткие моменты просветления. В один из таких он обнаружил себя на угловой замковой башне, где перекидывающиеся местными ругательствами маги-техники торопились смонтировать дублирующую контратакующую систему, пока временное затишье не сменилось очередной атакой. Госпожа Гвелледан, присев на каменный край бойницы, торопливо курила длинную сигариллу, морщилась от отвращения, но не бросала этого занятия. Всеслав смотрел на неё с сочувствием.
— Стресс лучше всего снимать спиртом, — сказал он, вытаскивая портсигар. — А тебя может сейчас затошнить. Кто же начинает курительный стаж с сигариллы? Ты б ещё сигару взяла.
— Спирт меня ни в коем случае не устраивает.
— А зря. На таком ветродуе и перед боем спирт только на пользу.
— Не для мага. Представь себе, если у меня не хватит реакции скоординировать действия ребят? Будет большой бабах.
— Ты маг высшей категории. Ты и пьяная будешь работать на пять с плюсом.
— А если нет?
— Всё равно сигарилла — не выход. Поверь бывшему солдату.
— И что же, помимо спирта, ты ещё можешь предложить мне от стресса?
— Хм… Разве что порцию секса.
Леди Уин Нуар свела брови в линию.
— Всеслав, при школьниках?
— Можно отойти в сторонку.
— Всеслав!
— Прости.
— Я тебе просто поражаюсь…
— В бою во мне засыпает нянька для несовершеннолетних и просыпается военное прошлое. Я старый солдат, донна Роза!..
— Всеслав! — но губы госпожи Гвелледан уже кривились в усмешке. Она казалась зелёной от усталости и недосыпа, и в эту минуту совсем не была красивой. Скорее, наоборот. Здесь, на башенной площадке, торопились хоть немного отдохнуть многие одноклассники Ильи — Фёдор, почему-то косивший глазом, Вджера с рукой, замотанной в бинты, Искра, прислонившаяся спиной к стене и заснувшая сидя, Всеволод, торопливо поедавший тушёное мясо из банки. И сам Илья, наслаждавшийся мгновением просветления.
От усталости все его ощущения обострились до предела, свежий ветер доставлял ему почти такое же наслаждение, какое может давать холодная чистая вода умирающему от жажды. Пронзительно ныло тело, и каждое прикосновение к камню было болезненно, словно кожу кололи сотни мелких игл. Это ощущение было ему внове и не из тех, которые хочется запомнить, но он был уверен, что до конца своих дней будет помнить и запах этого ветра, и аромат влажных камней, дымок, наползающий со двора, — костёр развели потому, что магам был нужен живой огонь для формирования некоторых структур, — и слабую боль, которую ему причиняло даже прикосновение воздуха к коже.
Госпожа Гвелледан слишком глубоко затянулась, закашлялась, взялась за грудь.
— Гадость какая, — хрипло произнесла она, бросая недокуренную сигариллу.
— А я предупреждал.
— Слава, мог бы не уподобляться женщинам.
Мастер сдержанно усмехнулся, протягивая женщине фляжку. Он не выглядел свежим, отдохнувшим, однако производил впечатление человека железного, если не каменного, которого ни усталость, ни голод, ни холод не возьмут. Разве только у губ легли более глубокие складки, посерели глаза, но задор и насмешка остались, а это означало, что осталась жизнь.
— Глотнёшь?
— Ни за что!
— За себя ты боялась меньше, чем за них, — и кивнул на спящую Искру и прикорнувшего рядом с ней Федора.
— Ты знаешь, — леди Уин Нуар стянула у горла тёплый плащ, просто накинутый на плечи, не одетый в рукава, — я, наверное, никогда себе не прощу, что вообще притащила их сюда.
— Это было наше совместное решение. Которое господин Лонагран одобрил.
— Он за них не ответственен.
— Он, как и господин Даро, брал на себя ответственность. Полную ответственность за всё, что мы делаем, и за все решения.
— Ответственен за всё — не ответственен ни за что. А я решала именно за ребят. И даже если всё обойдётся…
— Гвел, ну брось. Война закончится в нашу пользу, а победителей не судят.
— Даже если обойдётся — всё равно не прощу себе. Нам не стоило впутывать в это ребят. Это не их война.
— И наша тоже, — пробормотал Илья, но его услышали.
— Ваша она тоже с оговорками, Илья. С большими оговорками.
— Вы всё не можете забыть о том, что мы у вас учились. Но та же Вджера, например, уже совершеннолетняя. И Фёдор тоже. И Севка. И другие ребята… Они же сами решили.
— Нельзя сказать, что полностью сами, — госпожа Гвелледан смотрела устало. — Всеслав, дай мне, пожалуйста, сигарету.
— Тебе будет плохо. На первый раз — поверь мне — одной сигариллы за глаза.
— У меня есть в запасе отличное заклинание. При токсикозе очень хорошо помогало. Давай.
Мастер пожал плечами и вытащил портсигар. Пристально разглядывая госпожу директора, вручил ей сигарету. Та поспешно затянулась.
— Илья! — окликнула, появляясь из лестничного люка, леди Шаидар. — Вас зовут.
— Элейна, где вы были?! — вскрикнула госпожа Гвелледан. — Я уже начала предполагать худшее.
— Рановато предполагать… Силовая разведка.
— Да? И что выяснили?
Лицо женщины на миг брюзгливо исказилось.
— Новости не столь утешительные, как нам хотелось бы. Но и не настолько плохи, чтоб идти и вешаться. Так что будем оптимистами. Идёмте, Илья, пора. — И заспешила вперёд, вниз по лестнице.
Юноше нелегко было преодолевать инерцию охваченного слабостью, будто бы одеревеневшего тела, но любопытство оказалось чуть-чуть сильнее. Не без труда петербуржец догнал госпожу Элейну на следующем этаже.
— Так что за новости-то? — с трудом переводя дух, спросил он.
— Ничего, Илья, прорвёмся, — задумчиво ответила женщина. — Всё у нас получится. Так или иначе, но получится.
— Вы не можете мне сказать?
— Не могу. Пока не могу. Спасибо, что относишься с пониманием.
— Но зачем, скажите, но зачем кому-то здесь нужна моя помощь, а? Меня заставляют стоять и пялиться, а толку?
— Ты к себе несправедлив. Твоя помощь бывает очень значительной. Я понимаю, что ты смертельно устал. Если сейчас штурм пойдёт по старому сценарию, без неожиданностей, тебя отправят спать. Просто иной раз бывает очень важно узнать о неполадке до того, как о ней просигнализирует следящая система, и импульс дойдёт до пункта контроля. Доли секунды в бою решают его исход.
— У меня слишком мало опыта.
— Для того, чтобы увидеть, у тебя опыта достаточно. Конечно, ты можешь отказаться, но… Подумай сначала как следует.
— Разумеется, я не откажусь, — буркнул польщённый Илья. — Мне просто кажется, что от меня мало толку.
— Тебе кажется.
Она потрепала его по плечу, и этот знак ободрения показался ему намного более значимым, чем любые уверения. В её твёрдости юноша нашёл поддержку, которая была ему сейчас нужна, может быть, даже больше, чем отдых. Тем более что последний был недоступен. Отступила на задний план и неотступная, едва различимая, но всё-таки присутствующая боль измученного тела, чрезмерные ощущения, скованность мысли — всё-таки, если держались другие, должен был выдержать и он.
Потом был ещё один провал, Илья даже не запомнил, отключился ли он по разрешению или внезапно, без предупреждения, попирая все ожидания окружающих его офицеров, магов-техников и наблюдателей из числа лордов. Как бы там ни было, очнулся он уже в вертикальном положении — его тормошил господин Тервилль, какой-то преувеличенно весёлый. Будил он жёстко, не притворишься, что спишь.
— Да проснулся я, проснулся, — юноша попытался отбрыкаться, но получилось плохо. — Э-э… А можно мне кофе.
— Вместо кофе лучше бульон. Давай, — ему сунули в руки обжигающую миску. — Пей.
Марево перед глазами постепенно рассеивалось, да и сами глаза открылись, хоть и с трудом. Вокруг толклось немало людей, в небольшой комнатке, которую Илья совершенно точно раньше не видел и никогда здесь не был, оказалось, вместе с ним отдыхали почти все его одноклассники и ученики старшего года, а заодно и мастера — Всеслав и Эрбелль. Тервилль, уже без тампона, но с пластырной наклейкой через щёку, то и дело оглядывался на Всеслава.
— Ну что, все ваши готовы?
— Почти. Фёдор, можешь даже не примериваться. Наспался.
— Кто, может, и наспался, но не я, — пробурчал тот, одёргивая куртку и с жадной алчностью поглядывая на скатанные матрасы.
— Ну что поделаешь. Искра, выгоняйте молодых людей в коридор. Тут и так тесно.
Девушка свирепо оглянулась на Всеволода и Фёдора, и те явно решили с ней не связываться, выскочили из комнаты, словно пробка из бутылки с шампанским. Ругань вдобавок к недосыпу даже в возможной перспективе показалась ребятам чем-то невыносимым. В комнатушке стало чуть попросторнее, так что мастер сумел повесить на плечо автомат и, лукаво косясь на жену, сделать несколько выпадов дулом. Эрбелль лишь покачала головой. Она тоже смеялась, хоть и казалась серой от изнеможения.
Илья начал натягивать куртку, но господин Тервилль отобрал её у него и вручил петербуржцу пуховик.
— Кутайся, — предложил он. — Снаружи может быть холодно.
— А что, ардеорию сняли?
— Она может слететь, если на неё не хватит энергии. Нам всё-таки сумели отрезать энергоснабжение, и хотя замковый ориор действует, энергии меньше, так что может не хватить на все сразу.
— Ого! — Сон немедленно пропал без следа.
Илья смутно припомнил, что любой ориор, даже созданный как положено, всё-таки существует не в пустоте и энергию берёт не из ничего. Его связь с окружающими магическими каналами определяла всё, в том числе и количество энергии, которое владелец скинтиля мог забирать одномоментно или постоянно. О том, что если обрезать подходящие каналы, ослабеет и само средоточие, юноша не задумывался.
— А как вообще такое возможно?
— При некоторой удаче — возможно. Наши бывшие императоры частенько поступали так с мятежниками. Если энергии недостаточно, защита будет слабее, что логично.
— Императорам этот финт удавался всегда?
Господин Тервилль посмотрел удивлённо.
— Практически. Во-первых, людям, обладающим Даром, всегда проще определить, которые из каналов действительно значимы, а которые — нет. А во-вторых, императорам вообще всегда везло. Я думал, вы уже знаете, почему.
— Мда… Знаю… — Илья рефлекторно потёр грудь. — Но почему ж тогда повезло лорду Ингену?
— Иногда везёт и недоимператорам, — прокомментировал Всеслав, ковыряя в зубах щепочкой. — Пошли, кажется…
Остаток фразы заглушил высокий густой вой, зазвучавший снаружи. Тонко завибрировали стёкла. Рефлекторно прикрывая голову, Илья выскочил из комнатушки впереди господина Тервилля, но тот очень быстро догнал его. Дорога до прежнего балкона промелькнула столь стремительно, что юноша не успел запомнить её. Предложи ему теперь кто-нибудь самостоятельно вернуться обратно, он лишь развёл бы руками.
На балконе оказалось куда более людно, чем прежде. Лорд подтолкнул юношу к балюстраде, а там, за нею, казалось, почти сразу начиналось пространство магии, диким зверем перекатывающейся над тонкой плёнкой защиты. Та всё больше и больше казалась не реальной, а призрачной, однако особой остроты мысль об этом не вызывала. Илья, как и все окружающие его люди, устал бояться. Теперь на всё, что происходило в небе, он смотрел больше с любопытством.
Правда, вскоре любопытство сменилось недоумением. В какой-то момент защита показалась не просто иллюзорной — несуществующей. Через миг она вновь возникла, но напоминала теперь тончайшую плёнку, такую зыбкую, что как-то странно было принимать во внимание такую ерунду. Юноша тревожно оглянулся на господина Эверарда — тот смотрел на него.
— А что — такое нормально? — неуверенно спросил петербуржец.
— Нет, разумеется. — Лорд Тервилль сосредоточённо следил за выражением лица своего юного приятеля. Потом оглянулся на техников.
— И что с этим можно сделать?
— А вы что-нибудь можете с этим сделать?
— Ну не знаю… Если б доступ к ориору…
Лорд без лишних слов схватил Илью за руку и поволок на галерею, оттуда — на лестницу, ведущую вверх. Юноша тут же понял, куда именно его волокут — видимо, поближе к командному пункту, в надежде, что он со своими уникальными умениями и скудными навыками «с бору по сосенке» сможет как-то помочь.
Паника чувствовалась даже на лестнице. Судя по всему, защита ещё держалась, но из самых последних сил, и, хотя сделать здесь, собственно, местные маги не могли почти ничего, они лихорадочно искали хоть какое-то решение. Точно так же внезапно, наитием, петербуржец осознал, что сейчас противник истощает мелкими беспорядочными ударами последние ресурсы щита, чтобы потом уничтожить его одним ударом.
А значит, у них есть буквально пара минут, чтобы попытаться отыскать выход.
На крыше донжона оказалось поспокойнее. Люди, находившиеся здесь, в большинстве своём не меньше рядовых магов и солдат любили жизнь, однако лучше них умели держать себя в руках. Техники корпели над стационарными компьютерами, расставленными здесь повсеместно, кто-то ковырялся в проводах, а лорды, собравшись тесной кучкой, что-то обсуждали, но замолчали, стоило в дверном проёме появиться Тервиллю и его юному спутнику.
— Всё? — буднично и очень сдержанно осведомился господин Лонагран.
Смысл его вопроса Илья, ненадолго ставший поразительно проницательным, осознал столь же мгновенно. Владелец замка понял появление лорда-наблюдателя как дурное известие, как свидетельство конца. Петербуржец понял это — и в который раз восхитился выдержкой представителя местной знати.
Но мысль об этом мелькнула на периферии восприятия. Пока бежал сюда, юноша успел обдумать две или три идеи, ещё толком не сформировавшиеся в виде прямых алгоритмов действия, однако уже пойманные за хвост, как дети в зоопарке ловят чрезмерно доверчивого павлина. Здесь, на крыше донжона, он решительно отстранил господина Тервилля и поискал взглядом Санджифа. Тот был здесь, Маша, бледная как снег, рядом с ним.
— Машка, иди сюда. — Илья ещё сам не до конца понимал, что ему нужно, но поддержка стихиального мага показалась важной.
— Ваша помощь может понадобиться при возведении локального щита вокруг донжона, ваше величество, — спокойно сказал господин Даро.
— Попробуем кое-что сделать ещё до этого. — Петербуржец испытал вдруг глубочайшую уверенность в своих силах. Он просто знал, что может «кое-что сделать», и спорить тут было не о чем. Он решительно направился к балюстраде, окружавшей открытую площадку крыши. — Маш, помоги мне нащупать ориор.
Господин Лонагран без слов или каких-либо пояснений подошёл к Илье и, сняв с правой руки, протянул ему тяжёлый старинный перстень. Юноша, всё поняв и оценив жест хозяина замка и, как следствие, Лан-Гранского средоточия магической энергии, поспешил стащить с пальца бабушкино наследство. Объединить под своей властью сразу два магических инструмента было невозможно.
Правда, и совладать с чужим оказалось непросто, однако петербуржцу это удалось в один миг — должно быть, хозяин отдал предмету какой-то недвусмысленный приказ. Он ощутил ошеломляющее чувство быть частью мощнейшей энергетической системы — на тот миг, пока и в самом деле был растворён в нём. А в следующий миг почувствовал мгновенную угрозу, бьющую ему, казалось, прямо в грудь. Чтобы отразить атаку боевой системы, ещё не интериции, но уже почти, Илья в один миг свёл всю наличную энергию в одну крохотную область защиты. Он очень хорошо чувствовал, на какой грани нужно остановиться, чтобы защита не исчезла совсем. И пусть энергии хватало лишь на поддержание щита, а не на защиту, — он всё же держался.
В момент столкновения интериции с защитой пришла ещё одна мысль, и Илья ухватился за энергетическую составляющую системы. Ощущение длилось лишь одно мгновение, но его хватило, чтоб «поймать» кончик клубка и размотать его — именно такая ассоциация вспыхнула в сознании юноши одновременно с решением, куда деть полученный разом огромный объём энергии. «Перестроить по импульсам», — подумал петербуржец. Этот термин он мог подхватить в какой-нибудь книге по системной магии или услышать от господина Лонаграна, однако сейчас Илья воображал себя первооткрывателем, и это чувство ободрило едва ли не больше, чем успех.
Он хотел ухватить Машу за руку, но между ними возник Санджиф, который стал чем-то вроде связующего звена. Перед Ильёй открылась ещё одна бездна, из которой можно было черпать энергию (её не хватило бы на замковую защиту, но любая мелочь могла сыграть роль), однако теперь он уже не слишком-то нуждался в этом. Он вдруг понял то, что не до конца понимал раньше: как важна может быть возможность воспринять происходящее во всех деталях, не дожидаясь, пока информация по сети дойдёт с компьютера на компьютер. Он понял, что возможность напрямую переводить массивы энергий из одной части магической формации в другую, не прибегая для этого к сложной комбинации компьютерных программ, является в их случае единственным спасением.
Следующие минуты (а может, часы — время юноша теперь воспринимал опосредованно, лишь оценивая, долго ли занимает то или иное действие по сравнению со временем звучания той или иной произносимой фразы) Илья «гонял» энергию из одной части замкового щита в другую, то отбирал её у контратакующих систем, то возвращал. Большинство присутствующих на площадке крыши молчали — наверное, боялись помешать. Потом раздался громогласный мат, один из системных блоков задымил. Заискрили провода.
— Отключай технику, — скомандовал господин Лонагран.
— Если отключим, потом минут десять обратно включать будем!
— Не мешайте его величеству! — рявкнул лорд Тервилль.
«Вы не мешаете», — подумал петербуржец, но где уж там произнести вслух — не хватало толики нужного на это внимания.
— Вы не мешаете, — озвучил Санджиф, и Илья воспринял этот факт без удивления. Уж кому воспринимать его мысли, как не другу? — Надо возобновить щит над северной частью замка, Илья. Слышишь?.. Дай мне доступ, я с Искрой и Вджерой сделаю.
Юноша-аурис мгновенно понял, что подразумевается под «дай доступ».
В их «систему» включились ещё трое. Удивительно, но на их действия, как и на наблюдение за атаками, идущими одна за другой, Илье вполне хватало внимания и времени, хотя он никогда раньше не был многозадачным. Структуру исправили и запитали энергией с избытком за долю мгновения до того, как туда пришёлся удар. Он почти смёл только что возведённую конструкцию, но ту, впрочем, тут же возвели заново. Замок не пострадал.
Петербуржцу казалось, что он звенит, будто огромный колокол, — сравнить своё состояние с чем-либо ещё он не мог. Это было и страшно, и ошеломляюще, и сладостно, а почему — юноша не понимал. Зато он понимал, что сейчас эта игра со смертью, кажется, начинает оборачиваться в его пользу. И с увлечением, даже немного отстранённым, не имеющим отношения к чувству самосохранения, Илья следил за собственными действиями и их исходом.
Когда стало ясно, что интериционных систем, да и других, сколько-нибудь серьёзных боевых, у противника не осталось, он обернулся и посмотрел на господина Лонаграна.
— Как вообще при таких возможностях император умудрился проиграть?! Он же наверняка мог всё это и даже больше.
— Мог, — согласился лорд. — Но, думаю, вы уже сейчас вполне понимаете, какое значение может иметь удача. — И по его взгляду почему-то сразу стало понятно, что о Хамингии он всё знает. — Или её отсутствие.
— Не понимаю, при чём тут удача… Умение — да и всё!
— А вы вдумайтесь.
Спорить дальше у Ильи желания не было. У него вообще вдруг не стало ни желаний, ни стремлений, внутри, где-то на уровне живота, что-то оборвалось, и разом обмякли ноги, и сознание отдалилось от тела. Юноша с ошеломлением следил, как Селсид Клар подхватил его тело, а возникшая рядом госпожа Гвелледан сдёрнула с пальца своего подопечного перстень господина Лонаграна, а потом запустила пальцы в его шевелюру у шеи. Магия, искрой промелькнувшая у кистей её рук, воспринялась как нечто материальное, вспыхнувшее и поселившееся рядом. Потом ощущение исчезло.
— Всё нормально. Будет жить.
«Я буду жить»? — удивился Илья. Но суждение леди Уин Нуар в изрядной степени успокоило его. Если она так говорит, должно быть, так оно и есть.
И закрыл глаза. Он плыл по пространству молчания, смутно тревожимого тем, что происходило за пределами его сознания. «Надорвался просто, вот и всё, — вяло подумал юноша. — Как это… Я мыслю, следовательно, существую? А есть ли мыслилка у души»? Беззвучный хрустальный звон наполнял пространство, и движение начинало напоминать медитацию. Это было и странно, и обнадёживающе. Разве так умирают? А где свет в конце тоннеля? Раз мы не умираем, значит, ещё поборемся.
— Что, на самом деле, ты считаешь самой неприятной новостью из всех этих? — прорвался сквозь молчание слегка раздражённый голос малознакомого Илье человека. Кажется, это тот самый господин Аовер, который фигурирует третьим лордом-предводителем армии. — Известие о магической Академии, о подкреплении, полученном Ингеном, или…
— Представь себе, то, что он объявил себя владельцем подлинной Хамингии. Как только наглости хватило. И у тебя — «тыкать» мне. Материнские гены сказываются?
— Прекратите немедленно! — Голос господина Даро отдался в сводах, словно удар в колокол. — Элейна, держите себя в руках. Аоверы-старшие не несут ответственности за действия младшей ветви своего рода.
— Это ещё вопрос.
— Я не собираюсь оправдываться.
— А бесполезно!
— Элейна! Фирдал! Вы для этого сюда пришли — ругаться? Давайте говорить о Хамингии. Господин Инген свято верит в подлинность принадлежащей ему реликвии, но даже если бы не верил, шаг, который он сделал, я мог бы назвать гениальным. С любой точки зрения.
— Подтверждение объявленного факта не выдерживает критики. Как ни крути, но осаду он провалил.
— Императорам тоже не всегда сопутствовала удача. Оправданий и объяснений можно придумать множество. Но очевидно, что единственным ответным шагом с нашей стороны может быть объявление того же самого. А следствием — опять же, единственный исход.
— Поединок? — голос госпожи Шаидар увял.
— Поединок.
— Однако мы знаем, что юноша владеет подлинной Хамингией. Произошедшее сегодня — тому подтверждение.
— Не подтверждение для магического сообщества. Даже Совет в конечном итоге предложит только одно — поединок между претендентами. Кто останется в живых, тот и сможет говорить о неопровержимости своих доказательств.
Короткое молчание, наполненное ощущениями взглядов и сомнением. Сомнение ощущалось почти физически, как прикосновение.
— У господина Барехова — подлинная Хамингия.
— Господин Барехов — только мальчик. Даже Санджиф Даро, который для своего возраста владеет оружием весьма недурно, а по сравнению со своим другом — так и в совершенстве, против господина Ингена не выстоял и минуты. У господина Барехова нет шансов.
— Шансы есть. Тем более если мы говорим о Хамингии…
— Хорошо, они стремятся к нулю.
— Господа, мы все с вами тут разумные люди. Хамингия — это, конечно, аргумент, но даже самый мощный магический артефакт не способен совершить невозможное. Символ власти не сделает юношу хорошим бойцом, как и заявление лорда Ингена не превращает его в законного императора. Надо искать какой-то выход из положения.
— Нам надо было первыми объявить об обретении Хамингии!
— И? Что бы изменилось? Господин Инген объявил бы то же самое, и исход снова один — поединок… Элейна, мне не нравится ваш взгляд.
— Жаль, я думала, мои глаза производят на вас чарующее впечатление.
— Я не об этом говорю.
— Успокойтесь. Просто задумалась. Честно ищу выход.
— Моё предложение, — веско произнёс господин Лонагран. — Давайте не будем пока паниковать и излишне нервничать. Пока не случилось ничего страшного. Ведём войну и ориентируемся по ситуации.
— Приступать к военным действиям, не имея планов на все варианты развития событий?..
— Всё предусмотреть невозможно. Если пойдёт речь о поединке, попробуем предложить замену.
— Вы же понимаете, Даро, что это бесполезно. Суть этот старого обычая в личном участии спорщиков в поединке. Ваша мысль уже приходила мне в голову. Пока не вижу выхода.
— Мы можем тянуть время.
— Какой смысл? Думаете, за четыре дня мы подготовим господина Барехова к поединку лучше, чем за три?
— У нас будет больше времени на раздумья. За четыре дня многое может произойти, — мягко проговорила госпожа Шаидар. — А пока стоит заниматься самыми что ни на есть насущными вопросами сегодняшнего дня — отступлением армии сударя нашего якобы императора.
Илья очнулся резко, словно его кто-то толкнул, и сознание наполнилось изобилием звуков, оттенков, ароматов и прочих ощущений. Он лежал в крохотном каменном закутке, даже не с дверью, а с простенькой открытой аркой, сквозь которую в помещение врывались лучи ярчайшего, совсем весеннего солнца. Юноша лежал на скрученных, плотно уложенных матрасах, и даже под головой было что-то мягкое, а в проёме стоял, глядя наружу, в глубины солнечного сияния, Всеслав.
— Э, куда?! — тревожно окликнул он, заметив, что подопечный поднимается с матрасов. — Ты всего-то два часа дремлешь! Ещё отдохни.
— Нормально. — Юноша слегка пошатывался и искал рукой, обо что бы опереться. Но стена оказалась дальше, чем он ожидал.
— Вижу, как нормально! Прямо-таки отменно! — Мастер ловко поймал его и поддержал в вертикальном положении. — Давай-ка ещё полежи, страдалец. Сейчас тебе бульончика принесут, я госпожу директрису позову, она тебя посмотрит…
— Нет, совещание же… Совещание уже завершилось?
— Какое совещание?
— Здесь было совещание?
— Здесь? — Всеслав обвёл взглядом закуток, который и комнатушкой сложно было назвать — так, каморка, годящаяся под сторожку или кладовую, к тому же заваленная матрасами и какими-то ещё вещами. Илья уже и сам вполне осознал абсурдность своего вопроса. — Тебе, наверное, что-то приснилось. Вообще неудивительно. Чуть копыта не откинул.
— Нормально я себя чувствую…
— Ага, просто шик! Главное на ногах удержаться, а так ничего. — Мастер придал подопечному чуть более вертикальное положение. — Но вообще ты молодец. Молодчина просто. Бой нам выиграл. Орден тебе на широкую грудь! Ввинтим при случае.
— Блин… Башка кружится.
— Ещё бы! Полежи-ка.
— Не, я должен. — Юноша принялся вспоминать, что же он такое должен сделать. Голова варила с неторопливостью знатной дамы в летах, которой и лицо надо сохранить, и как-то транспортировать на себе тяжелейшее и неудобнейшее, но зато очень красивое платье.
— Что должен?
— Ты уже встал? — В арку влетела госпожа Шаидар. Она была окружена облаком свежего, по-весеннему влажного ветра, втянула его за собой в каморку с матрасами, и он освежил юношу, прогнал назойливое марево, память обо всём, что было услышано до того, вернулось. — Очень хорошо. Илья! Нам надо отправляться.
— Да? Да…
— Противник отступает. Надо сейчас добивать, а не ждать, пока он соберётся с силами и снова создаст нам серьёзные проблемы. Не хотелось бы повторения вчерашнего. А?
— Это точно, — проворчал Всеслав.
— Ты как — найдёшь в себе силы немного полетать?
— Естественно, — ответил Илья. И содрогнулся.
Он понял, чего от него ждут, но мысль о том, чтобы противоречить, даже не пришла в голову. В самом деле: а что тут ещё можно предпринять? Надо — значит, надо. Только вот… Юноша зашарил вокруг взглядом в поисках своего меча, нашёл на матрасах и принялся негнущимися пальцами приторачивать его к поясу. Всеслав, хмурясь, наблюдал за его мучениями.
А на площадке донжона, куда, оказывается, выходил проём каморки, собирался народ. Появились господин Даро, которого Илья впервые увидел в кольчуге, госпожа Гвелледан в таком изысканном брючном костюме, словно она собралась на великосветскую прогулку верхом, а не в бой, господин Аовер и ещё несколько лордов. И, конечно, госпожа Шаидар, натягивавшая замшевые перчатки, одновременно задумчивая и весёлая — сочетание, казалось бы, немыслимое, однако ж…
— Ну что? — проговорила она, оглядываясь. — Я его везу?
— Вези, — бросил господин Даро. — Ты у нас самая опытная.
— Ну что ж, — на этот раз женщина оглянулась на Селсида. — Пожалуй, Феро разок сможет поднять троих.
— Только… Элейна… Я прошу тебя, осторожнее.
— Не волнуйся, — она смешливо прищурилась, глядя на отца Санджифа. — Всё будет отлично. Идёмте, Илья.
— Саф, а что, и ты отправляешься? — удивился петербуржец, заметив, что друг, тоже оказавшийся рядом, старательно застёгивает пуховик. Рядом с ним деловито снаряжалась Маша, серьёзная как никогда.
— Все отправляются, — пояснил господин Аовер. — Цель ведь не только в том, чтобы настичь…
— …но и добить. Идёмте же, Илья! Нам ещё готовиться и усаживаться.
Что удивило юношу — виверны ждали не во дворе, а на плоской крыше крыла, пристроенного к донжону под галереей. Чудесные существа нервничали, многие шипели, а Феро и вовсе пытался кинуться на любого, кто протягивал руку к его узде — кроме хозяйки, конечно. Госпожа Шаидар ухватила его за трензеля и, заставив опустить голову, что-то тихонько сказала. Виверн успокоился и терпеливо покосился на Селсида.
Госпожа Элейна без спешки взялась за стек, свинтила навершие с петлёй для запястья, сняла перстень-инструмент и нанизала его на ручку стека. Завернула навершие обратно. Затянув петлю на запястье, коснулась стеком седла, которое из двухместного в один миг стало трёхместным. Селсид первым уселся сзади.
— Пристегнитесь, — посоветовал ему Илья.
— Смешная шутка, — последовало в ответ.
— При чём тут шутка?! Вы соскользнёте с виверновой спины. На скорости же полетим!
— А вот вы, Илья, не забудьте пристегнуться.
Юноша поджал губы и отступил — он ждал знака госпожи Шаидар, которая всё ещё возилась со своим питомцем и на будущих спутников не обращала ни малейшего внимания. Рядом на спины виверн — тоже скоростных, хоть и попроще, помассивнее, — усаживались и другие телохранители Ильи. Держать вожжи собирались Эрхед и, к удивлению петербуржца, Хейдар.
— Эх, давненько я не брался за поводья, — отметил довольный гладиатор, разбирая ремни.
— Если сомневаешься, меня пусти, — вмешался Денис.
— Отойди, аурис! Куда тебе!
— Всё нормально, — Абло хлопнул Дениса по плечу. — Он хорошо правит. И гонял даже, причём недавно… Ну, Илюха, ни пуха тебе, как у вас говорят.
— К чёрту.
— И ладно тебе крыситься на Селсида. Селсид — телохранитель, каких мало. Мастер своего дела. Я б на твоём месте его держался и свою жизнь ему всецело доверил.
Юноша с изумлением посмотрел на давнего приятеля, которому привык доверять.
— Ну не знаю… Он же циник.
— А тебе что требуется? Результат или возвышенные взгляды? Телохранители и солдаты — люди крайне циничные в своей работе, иначе они быстро становятся трупами. Хотя в других сферах могут быть очень даже романтичны. Короче, хватит умничать. Лучше спасибо ему скажи. Он за это время, что я тут, уже пару раз тебе жизнь спас. Как и ты нам всем — сегодня, — и усмехнулся.
Недоумевающий, Илья поплёлся к нервно вздрагивающему Феро.
Госпожа Шаидар старательно приводила в порядок манжеты. Потом полюбовалась маникюром, прежде чем натянуть перчатки. Оглянулась на огромного ногга, нахохлившегося неподалёку, — на его спине с комфортом готовилась к полёту госпожа Гвелледан.
— Будете работать приманкой, госпожа директор?
— Если понадобится, — чопорно отозвалась леди Уин Нуар. — Ты, главное, не дай маху.
«Она повезёт меня сражаться с лордом Ингеном?» — подумал юноша, глядя на госпожу Элейну. Плохо верилось, что та способна сама доставить его на встречу с неотвратимой и скорой смертью. Значит, у неё должен быть какой-то план. Может, застать противника врасплох? Когда он слаб или отвлёкся? Петербуржец доверчиво смотрел на женщину, уже однажды спасшую его и Санджифа от гибели, и знал, что, пока она рядом, у него есть верный шанс.
— Элейна, — позвал он с внезапно возникшей решимостью, то ли от смущения, то ли от торопливости позабыв присовокупить «госпожа».
Она обернулась и успокаивающе улыбнулась ему. Похлопала по ладони, лежащей на луке.
— Всё будет хорошо. Обещаю.
— Элейна. Госпожа Элейна… Я прошу вас — спуститесь к Истоку. Я вас очень прошу.
Сияние, мелькнувшее в её взгляде (словно она видела что-то, не имеющее отношение к тому миру, в котором пребывала), сменилось искристой улыбкой. Запрокинув голову, она завлекательно расхохоталась.
— Ну правда, — сконфузился петербуржец. — Очень прошу.
— Почему?
— Потому что не представляю этого мира без вас.
— Илья, это же у тебя на родине говорилось: незаменимых нет.
— Есть!
Усмешка пропала с её губ, словно и не было, но притаилась во взгляде. Взгляд был таким, что на миг юноша позавидовал уже двести лет как покойному императору, которого любила такая женщина. Это уже само по себе что-то да значит.
— Илья, знаете, даже его величество в прежние времена никогда не обращался ни к одному из своих подданных.
— Почему?
— Чтоб не получить отказа.
И отвернулась, напоследок подмигнув ему. А Илья в который раз подивился тому, как виртуозно умеет она смягчить урок такта — у него не возникло ощущения, что его окунули носом в его несовершенство. Феро резко сорвался с места и вошёл в холодный ветер, бушующий над замковой ардеорией. Илья, уже вполне привычный к полётам, оглянулся на Селсида — тот сурово смотрел прямо перед собой, губы были белые, то ли от холода, то ли от напряжения.
Неслись так быстро, что глаза секло ветром, не давало смотреть. Большую часть времени Илья сидел с закрытыми глазами, старательно цеплялся за луку, помня, что сзади — ещё один человек, причём не пристёгнутый, для которого любой толчок может стать смертельным. Потом, когда виверн немного сбросил скорость, петербуржец смог открыть глаза и рассмотрел других чудесных существ, торопящихся с ними в бой, летящих следом, и тех, что шли чуть впереди, и величавую тёмную тень ногга, плывшего со скоростью, не уступающей бойкости Феро.
А потом в воздух, сквозь который они неслись, влилась магия. Много, очень много опасной, страшной магии, и недостатка в энергии здесь не было. Виверн госпожи Шаидар встрепенулся, и размеренное, прямолинейное движение превратилось в рваное, непредсказуемое, изобилующее фигурами, которые можно было бы назвать художественными, не будь они так негармоничны и настолько лишены внутреннего ритма.
И здесь Илье не понадобилось никаких подсказок, чтобы понять: чем более непредсказуем полёт виверна, тем худшей мишенью он является для боевых чар. В какой-то момент желудок юноши рванул вверх — это означало, что виверн рухнул к земле, а потом вошёл в «штопор». Госпожа Элейна откинулась назад, фиксируя руками поводья, и Илья разглядел её напряжённое лицо, сосредоточённый взгляд. Мимо замелькали осколки заклятий, юноша понял, что их обстреливают, и напрягся. «Штопор» так и не превратился в падение, да сомнений в этом и раньше не возникало. На какой-то миг виверн резко замер в воздухе, пропуская полосу прозрачного огня — в неё едва не вляпался виверн, управляемый Эрхедом, — и Селсид крикнул:
— Куда?
— В магическом бою самое безопасное место — над ставкой предводителя, — отозвалась госпожа Элейна. — Туда и летим. — И оглянулась на Илью.
Он ответил ей взглядом, долженствующим говорить, что истинную цель он понимает и не возражает, но засомневался, поняла ли женщина его намёк. С удовлетворением убедившись, что в душе нет паники, а только холод и решимость, поспешил пощупать меч на поясе. Всё было на месте.
Виверн мчался сквозь пространство воздушного боя, где наконец-то появились первые противники, хотя что именно должно было доказать их появление, Илья не знал. Он попытался обернуться к Селсиду, но тот придержал его за плечи.
— Не вертитесь.
Феро пошёл на снижение.
Госпожа Шаидар перекинула ногу через переднюю луку седла и, оглянувшись на спутников, задорно улыбнулась им улыбкой человека, совесть которого наконец-то абсолютно чиста. И, спрыгнув, пробежала несколько шагов по открывшемуся вдруг внизу истоптанному до асфальтовой жёсткости снегу. Виверна дёрнуло к земле, он приземлился так же стремительно, как и летел, но, на изумление, мягко.
Перед ними был холм, окутанный густой влажно-снежной пылью, поднятой крылами десятков виверн и ноггов, на первый взгляд полупустынный, на второй — окружённый множеством людей, которые, правда, казались лишь тенями во временной, пока не осевшей белёсой мгле. Группка людей, та, что находилась поближе, была видна чуть отчётливее. Именно в ту сторону и бросилась госпожа Элейна, перекладывая стек в левую руку, на запястье которой вновь не забыла затянуть петлю, а правой выхватывая меч.
На бегу размахнулась стеком, и огненный бумеранг, взмахнув пышным шлейфом, врубился в спину одного из чужаков, отшвырнул его вперёд, лицом в наст. Остальные развернулись к женщине лицом, готовые принять бой, и среди них был господин Инген. Это стало для Ильи чем-то наподобие удара под дых — он не ожидал, что встреча произойдёт так скоро. Рефлекторно он изготовился к бою — соскочил с седла, вытащил оружие, готовый кидаться за старшей спутницей по первому знаку с её стороны, хотя от неожиданности внутри всё смёрзлось и натянулось, будто перекрученная струна.
В тот же миг рядом вырос Селсид, тоже с мечом в руке, готовый давать отпор любому, кто вздумает угрожать юному императору.
— Так, значит, твоя семья имеет отношение к похищению Хамингии у Эйтарда? — рассмеялась Элейна, и в её голосе было столько ненависти, что юноша содрогнулся. Усмешка леди Шаидар выглядела плотоядной, и в то же время весёлость была именно весёлостью. Радостью. Восторгом.
Господин Инген тоже уверенно усмехнулся в ответ и жестом отстранил спутников, один из которых показался Илье очень похожим на Ирбала, только намного старше.
— Тот, кто владеет Хамингией, является законным императором. Остальное — неважно.
— В самом деле? Кто тебе сказал эту чушь? Ты искренне считаешь себя наследником Эйтарда?
— Считаю.
— О нет! Императором тебе не быть. И даже не потому, что закона, который ты сейчас огласил, не существует. Просто императором не может быть мертвец.
И направилась к нему шагом непринуждённым, лёгким, вкрадчивым, в котором читались змеиное коварство и вызов. Одним взглядом господин Инген окинул её, замершего в стороне Феро, Илью и его телохранителя. Усмехнулся удовлетворённо. Уверенно отразил первую атаку женщины.
Илья шагнул было в его сторону, уверенный, что в конечном итоге поединок продолжится между ними двумя. Но, поскольку считал, что госпожа Элейна, как дама опытная и знающая, обязательно подаст ему знак, когда вступать в бой, почти сразу остановился, потому что знаков подано не было. А вместо этого завязалась схватка, да такая, какой юноше ещё не доводилось видеть. Прежде он считал, что уже видел всё, на что способна леди Шаидар, теперь же убедился — он ничего не знает ни о её искусстве, ни о мастерстве господина Кернаха.
В поединок без стеснения вступили и двое спутников лорда Ингена, в том числе и тот, что походил на Ирбала. Их магические атаки женщина отразила с оскорбительной непринуждённостью. Снег, в который ухнули оба заклинания, взорвался мельчайшей водяной пылью, ненадолго окутавшей сражающихся. Потом они отскочили друг от друга, и господин Кернах величавым жестом отстранил своих спутников, на этот раз более настойчиво. Последний его жест уже восприняли как приказ и, поколебавшись несколько мгновений, целеустремлённо направились в сторону Ильи.
Вернее, в сторону его телохранителей. На пути людей лорда Ингена немедленно выросли все четверо гладиаторов, занявших узнаваемую боевую позицию под названием «трапеция», по сторонам от них, оберегая фланги, выросли Эрхед и Денис. Селсид мгновенно отодвинул Илью к боку Феро и закрыл его от всего остального пространства вокруг, постепенно превращавшегося в поле боя.
Гладиаторы не знали магии, их защищали в общем-то типовые защитные артефакты, однако в первые же секунды стало очевидно, что они виртуозно умеют работать в группе. «Трапеция» очень быстро разбила группу магов, которые тоже попытались занять какой-никакой боевой порядок, и взялись за каждого в отдельности. Поражённый, Илья не понимал, куда ему смотреть, тем более что в вихре заклятий, время от времени взблёскивающих металлом, который завязался на том месте, где выясняли отношения Элейна и Кернах, нельзя было разглядеть деталей.
Гладиаторы, очень быстро нащупавшие лучший способ работать в группе с телохранителями и с наилучшим результатом, в несколько мгновений отогнали магов от того места, где замер в растерянности их подопечный, рассыпались дугой следом за противниками, очистив приличное пространство пожжённого огнём снега. Илья вдруг осознал, что находится почти в полном одиночестве, за его спиной, шипя, поднимался на дыбы виверн, чующий опасность для хозяйки, а впереди бились, ненадолго забыв о магии, господин Инген и госпожа Шаидар.
Стек и меч в руках женщины двигались согласно, словно дополняющие друг друга элементы одного и того же оружия: по сути, так оно и было. Инструмент, навинченный на рукоятку принадлежности для верховой езды, выполнял свои обязанности безупречно, и вся магия, которую Элейна пускала в ход или отражала, структурировалась именно движениями стека. Казалось, что помимо того женщина пользуется им как средством сохранять равновесие в этом танце, которым она — нет сомнений — наслаждалась. Едва ли мысль о собственной смерти посещала ее в эти моменты, но если и вступала в свои права, то вряд ли пугала. Человек с такими сияющими глазами, какими сейчас леди Шаидар смотрела на своего противника, не может бояться смерти.
Нельзя было не признать, что её противник владел мечом поистине виртуозно, но при этом ещё и красиво. Наслаждения в его жестах и движениях не было, были безупречная точность и отсутствие лишнего, что придаёт танцу или поединку совершенство. Была уверенность, в которой ему не уступала и госпожа Элейна. Глядя на них, можно было сразу сказать, что сейчас они равны друг другу по своему мастерству и очень долго могут вот так обмениваться ударами, демонстрируя отточенность и великолепие техники — ни одному не одержать верх над другим.
А потом господин Инген сделал короткий, но сложный в исполнении выпад, и ремешок, удерживавший стек на запястье женщины, лопнул, а сам предмет, кружась, отлетел в сторону, сверкнув густо-алой искрой на рукояти.
Кровь мгновенно отлила от щёк госпожи Элейны, сделав её подобием мраморной статуи, но тут же вернулась. Женщина отскочила, ставя блок, как мечом, так и магией, но кокон энергий, окруживший её теперь, без инструмента, и сравниться не мог с прежним.
— Лена! — крикнул Илья.
Женщина коротко и зло расхохоталась в лицо противнику. Господину Ингену потребовалась доля мгновения, чтоб разбить щит, который его противница сумела поставить без поддержки инструмента. Какой-то магией полыхнула его левая рука, блокировавшая её клинок, а правая вогнала меч ей под ложечку, на глубину не меньше, чем две ладони.
— Ле-енка!!!
Юноша позднее не смог вспомнить тот момент, когда он кинулся к ним двоим, вспомнил лишь, как оказался в полушаге от врага. Лорд Инген, выдергивающий оружие из тела леди Шаидар, вскинул голову, и совсем рядом Илья увидел его глаза, сперва бесстрастные, потом с искрой паники, вспыхнувшей, впрочем, в самый последний момент. Казалось, руки сработали сами — правая взмахнула, а левая налегла всем весом, движением от торса. Размытая в воздухе полоса клинка рассекла шею господина Кернаха.
Болью отозвался правый локоть, ещё больнее это оказалось для запястий. От неожиданности петербуржец выпустил меч из рук, рефлекторно отпрянул от падающего тела и упал на колени рядом с госпожой Элейной. Она была ещё жива, взглянула на него осмысленно, улыбнулась мягко и ласково, а потом рассмеялась — слабо, насколько хватило сил, и умиротворённо. Юноша вспомнил рассказ о том, как она хохотала в ответ на объявленный ей смертный приговор, и не смог потом понять, почему именно об этом ему подумалось в ту минуту. В грудь словно ударило что-то, горло перехватило, и несколько мгновений Илья не мог вдохнуть. Да и не пытался.
Взгляд женщины ушёл куда-то в пространство, скрытое от живущих пеленой тайны. Эта тайна подёрнула её взор, превратила глаза в два осколка, лишь символизирующие что-то, напоминающие о чём-то, но больше не живые.