Если бы мы не разбудили кторров своим появлением, то вместо факелов смогли бы использовать жидкий азот. Готлиб и Галиндо проволокли один из наборов. Рили и Джей как раз распаковывали другой. Они дернули рычаг и коробка с чмоканьем открылась.
- Я возьму заморозку. Митчел, прикроешь меня факелом. Готлиб улыбнулся, когда я прошел мимо. Он любил риск.
Раструб заморозки был легче факела и не надо было тащить баллоны на спине. Их должен был нести Готлиб - если бы пришлось двигаться. Я надел пару изолирующих перчаток, толстых, словно для бокса. Я снова закрыл щиток шлема и приготовился.
Задняя стена купола оставалась неизменной.
Голос Дюка шепнул в наушниках: - Ты окей, Маккарти?
- У меня прекрасно. Когда все кончится, задница будет болеть.
- У тебя хорошо получилось.
- Знаю, - сказал я. Потом добавил: - Спасибо.
Помолчав секунду, я спросил: - Что с пузырем?
- Не знаю. Не было времени спросить. Мы перевалили хребет и поднялся ветер. Но Джинни сделала свое дело. В воду никто не попал.
- Когда вернемся, куплю ей цветы.
- Купи. Но лучше бутылку. Сэкономишь. - Он помолчал, потом спросил: - Джим, сколько ты хочешь ждать?
- Минимум полчаса. Вспомни, что было с группой в Айдахо.
- Ладно, - сказал Дюк. - Их рапорт заставил о многом поволноваться.
- Ты имеешь в виду туннель, что они нашли?
- Да. Если черви меняют свое гнездовое поведение... - Он не окончил фразу, не было нужды. Работа и так была достаточно трудной.
Я еще раз исследовал стену. Не было и следа тайного выхода.
- Не хочешь послать внутрь Роба?, - спросил Ларри. Пузырь сбросил механического пешехода в метр высотой - более изощренная версия Шлепа и Моба, только у него не было такого приятного вида, как у Шлепа или намека на личность.
- Нет, - сказал Дюк.
Ларри лениво поспорил, потом замолчал. Дюк не ответил. Я вообще их не видел. Были только я и стена.
- Джим?
- Да, Дюк.
- Не хочешь сменить позицию?
- Нет, здесь прекрасно.
- Ты уверен?
- Уверен.
- Ладно.
Стена не менялась. Что-то маленькое и громкое жужжало возле меня. Овод? Он летал слишком быстро, чтобы разглядеть. Я отмахнулся рукой в перчатке.
- Баррелл? Время?
- Двадцать минут, тридцать секунд.
- Спасибо.
Я чувствовал, что потею. Внутри защитного боевого костюма становилось влажно. Мне хотелось, чтобы проклятый четвертый червь был бы достаточно быстр и уже вылез. - Давай, червяк! Я устрою тебе милый холодный душ! Прекрасная вещь на жарком солнце после полудня!
Тишина.
Что-то шуршало.
Во мне росла дремота. Я встряхнулся, чтобы пробудиться, переступил с ноги на ногу, чуть-чуть попрыгал.
Я нажал на спуск, просто чуть тронул, и выпустил холодное облако замерзшего пара. В летний воздух ворвался мороз, холод болью отозвался в глазах. Капли воды замерзли и запятнали землю. Я немного проснулся.
Мы уже около месяца замораживали червей. Пока это была новая техника. Мне она не нравилась. Она была опаснее. И нужен был человек с факелом на подхвате, на всякий случай.
Но у Денвера была идея, что если мы сможем заморозить кторра, то сможем изучить их внутреннее строение, поэтому мы замораживали их и посылали в лабораторию фото-изотомографии в Сан Хосе. Я как-то наблюдал процесс. Впечатляюще.
Брали замороженного кторра, помещали его в большую раму и ставили камеру на одном конце. Потом с него начинали делать тонкие срезы, делая фото после каждого среза. И все это на целом черве. Фотографии посылались в компьютер.
Компьютер возвращал трехмерную карту внутренней структуры тела кторра. Используя джойстик и экран, можно было перемещаться внутри карты и изучать выбранный орган и его связи с другими. Мы все еще не понимали половины того, что видели, но по крайней мере теперь у нас было на что посмотреть.
Процесс был успешно завершен с четырьмя гастропедами разных размеров. Мы не понимали, почему, но казалось, что они принадлежали четырем различным видам. Денвер хотел продолжать замораживать и картировать червей, пока противоречия не будут устранены.
- Дюк, - сказал я.
- Да?
- Как думаешь, почему четвертый кторр всегда так долго ждет перед атакой?
- Ждет, чтобы я разозлился.
- Да. Что ж, тем не менее спасибо.
- Не стоит благодарности, сынок. Если бы ты не задавал вопросы, как бы ты научился чему-нибудь?
Стена передо мной начала вспучиваться.
Я бесцеремонно изучал ее. Странно. Никогда не видел, чтобы стены так делали.