82686.fb2
Дверь, наконец, не выдержала. Кончилось действие охранного амулета и очередной удар вышиб ее вместе с косяком. С пушечной силой она пролетела через сени и дальше в горницу собрав по пути троих дружинников. Как сумел увернуться, стоящий напротив проема, Слава, он и сам не понял. Энергия которой он был набит под завязку, наконец, нашла выход. Двигаясь словно воздушный шарик из которого выходит воздух, то есть по весьма замысловатой траектории, он ушел от троих, последовательно кинувшихся на него демонов, одного успев рубануть по ноге, другого по оскаленной морде, третьего ткнуть в живот. Демоны, впрочем, отнюдь не умерли, а все так же перли за ним. Даже тот который стал одноногим. Им было тесно в маленьких сенях и они отчаянно мешали друг другу. Огромные лапы рассекали воздух, в щепки разнося мебель, полосуя когтями стены. Теснота мешала и Славе, при соответствующем размахе его клинок одним ударом мог перерубить конечность. Башку конечно не снести, по причине отсутствия у монстров шеи. Но убить за пару-тройку ударов — вполне. Вот только не было простора для такого замаха и приходилось старлею виться меж демонами ужом, полосуя чудищ короткими скользящими ударами, коля исподтишка, удивляясь при этом, почему до сих пор жив. Ракшасы так разъярились неуловимостью человечка, что уже не смотрели куда бьют. В результате, большей половиной ударов они угощали друг друга и вскоре вся комнатка оказалась залита кровью. На этот раз кровью демонов. Доставалось и Славе и чем дальше тем чаще. От чудовищных ударов он летел кувырком, но подскакивал как мячик и вновь оказывался на ногах. И рубил, колол и снова рубил. Когти демонов, вырывающие из стен куски древесины оставляли на его теле лишь неглубокие царапины. Правда к концу боя он покрылся этими шрамами с ног до головы. Наконец один из ракшасов, истратив последние остатки жизненной силы, рухнул на скользкий от крови пол, расплескав по нему свои кишки. Одноногим, залетевшим в горницу занимались капитан с Торво. Оттуда раздавались глухие удары молота, верещание избиваемого ракшаса, и хэканье капитана, раз за разом всаживающего в него тесак. А в сенях, прямо над дергавшимся в судорогах телом демона, Слава с последним из трех ракшасов продолжали смертельных хоровод. Старлей чувствовал что силы, непостижимым образом подаренные ему Синергом, на исходе и вот-вот он станет обычным, к тому же смертельно уставшим человеком. Демон, к тому времени, изрубленный, как котлета, почему-то не умирал, с непостижимым упорством продолжая тащиться за Славой. С трудом отмахиваясь, ставшим неимоверно тяжелым, мечом, от неуверенных ударов монстра, старлей лихорадочно соображал: "Где же остальные? Ведь тварей было гораздо больше, почему не нападают?" Он осознавал, что с еще одним, пусть даже самым мелким демоном ему уже не сладить.
*****
Слава не знал что пяти оставшимся демонам было не до того. С визгом они носились по деревне. Маат гоняла их между домами хлеща своей плетью, пока в конец не измочалила жгут силы. Капли изумрудного огня расплескались по сторонам, но восток уже окрасился розовым. Еще чуть-чуть и начнет светать. Демоны со всей возможной для них поспешностью удирали в лес. Колдунья проводила их взглядом, уже понимая, что зашла слишком далеко. От бедлама который она устроила, Верхний мир стал просыпаться и ничего хорошего это не сулило. Гексаграмма призыва еле виднелась сквозь серую муть. Маат поспешила назад, чувствуя, что опаздывает. Хлестнул в лицо холодный вихрь. Вокруг что-то шевелилось и вздыхало. Призрачные огоньки мигали сотнями недобрых глаз. Под ногами сочно чмокало, как на болоте. Девушка торопилась, врожденным чутьем ощущая опасность и уже у самой точки выхода со всего маху налетела на что-то звонко лопнувшее, наполнившее мир вокруг оглушительным звоном тысяч бьющихся зеркал. Лицо опалило то ли холодом, то ли жаром и над ведьмой взметнулся черный вал. Ударил, опрокинул, размазал по земле, растер между жерновами, расплескал кровь и беззвучно схлынул, оставив умирать то что осталось. Угасающим сознанием Маат потянулась, к ауре Техи. Уже не осознавая, что делает, она зачерпнула жизненную энергию из первого попавшегося источника, впитала жадным глотком всю без остатка и провалилась в нижний мир.
*****
Дом все-таки загорелся. Люди покинули его поспешно хоть и с опаской и теперь стояли озирались, не веря, что опасность миновала.
— Ксаламасс! — сказал капитан глянув на Славу. — Что с тобой?
Тут старлей заметил, что и другие смотрят на него с брезгливостью и испугом. Он поднял руки, поднес их к лицу и отдернул. Посмотрел на плечи, грудь, живот, ноги… Он был весь с головы до пят перемазан кровью и совершенно гол. Когти демонов сорвали с него всю одежду. Кровь высыхала, противно стягивая зудевшую под ней кожу. При этом Слава чувствовал себя довольно сносно. В том смысле, что устал конечно, буквально валился с ног, все кости ломило, но совершенно точно он не был при смерти. Это означало лишь одно — кровь не его. Хотя, наверное, его крови вытекшей из многочисленных царапин и шрамов, тоже хватало. Но в основном все же, то была кровь ракшасов.
— Помыться бы вам надо, господин рыцарь, — совершенно серьезным голосом сказал Торво. Остальные дружинники согласно закивали.
— Неужели ведьме все ж таки удалось отогнать нечисть… Кстати, где она? Ксаламасс! — Этт хлопнул себя по лбу. — Она же в кладовой осталась и мальчишка с ней. Все посмотрели на разгорающийся дом. Из дверей и окон валил густой дым.
— Вытащить бы надо… — Этт ожесточенно почесал затылок но не двинулся с места.
Слава бросился к двери. Торво заступил ему дорогу.
— Ты это, господин рыцарь… Валад… там же уже все горит. Сгинешь!
— С ума сошел? — Слава оттолкнул его руку. — Она же всех нас спасла… и Теха там! — он бросился в проход и скрылся в дыму.
— Пусть, — сказал Этт, жестом останавливая тех дружинников, что кинулись было бежать за Славой, — сгинет, значит небу так угодно.
Все посмотрели на воткнутый в землю меч.
Секунды ожидания показались вечностью. Когда старлей вывалился из дверей с девушкой на одном плече и мальчишкой на другом, дружинники уже не чаявшие увидеть его живым, удивленно загомонили и уже тогда кинулись помогать.
— Везуч макурт, — пробормотал капитан и сплюнул под ноги.
В доме что-то рухнуло, из дверей вылетел сноп искр, заставив людей попятиться.
*****
У Маат пульс был, хоть и слабый. У Техи — нет. Слава метался между ними, пытался делать искусственное дыхание и массаж сердца. Дружинники угрюмо наблюдали за ним. Потерь в отряде не было, не считая сломанных ребер Верцингеторинга, ушибов и царапин у остальных. Только эти двое. Наконец, Маат застонала и открыла глаза. Слава в это время возился с мальчиком.
— Как ты?
Девушка не отвечая, перевернулась на живот, попыталась приподняться на руках и ее вырвало.
— Значит, жить будет, — пробормотал старлей, возвращаясь к мальчишке. Тот никак не хотел оживать. Не было дыхания и не билось сердце.
— Да будет тебе, Валад! — угрюмо буркнул Торво. — Не видишь что ли, помер малой.
Одиннадцатая глава
Через час Маат оклемалась, хоть и выглядела подавленной. Она ни с кем не разговаривала, сидела рядом с телом мальчика и смотрела в пустоту. А вот Славе, напротив, стало совсем худо. Его лихорадило, поднялась температура, тело покрылось испариной. Когда он, наконец, понял, что оживить Теху не удастся, у него не оставалось сил, даже чтоб почувствовать утрату. Ощущая лишь тупое безразличие ко всему на свете, старлей встал и, пошатываясь, побрел к реке, чтобы, наконец, помыться — кожный зуд стал непереносим. Однако не получилось пройти и сотни шагов, закружилась голова, и он рухнул прямо посреди дороги. Попытался подняться, но не смог. Мир вокруг кружился, словно гигантская карусель. Глаза застилала кровавая пелена, в висках стучала пара настырных дятлов. Дрожь перешла в судорогу. Руки и ноги отказываясь повиноваться, дергались самостоятельно. Все реже и реже. Повозившись в пыли еще пару минут, он почувствовал, что мышцы все больше цепенеют, теряя способность двигаться. Затем померк свет.
*****
На душе у Маат было чрезвычайно пакостно. Так пакостно, что хотелось выть, грызть зубами землю, расцарапать в кровь лицо. Она только что убила Теху. Гримаса судьбы — убила того, кого больше всех хотела спасти. Забрав у мальчишки жизненную энергию, оставила без сил, лишив способности сопротивляться ядовитому угару. Понятно, что не со зла сотворила зло, обвинять ее, все равно, что утопающего, оттолкнувшего чужую руку от спасительной доски. Как и тот утопающий, была она в бессознательном почти состоянии, но вины своей отменить теперь не могла. Зачем Слава ее спас? Лучше бы она сгорела вместе с домом, вместе с Техой, чем длить бессмысленную жизнь с чувством вины.
Когда ведьма, наконец, вышла из самобичующего состояния, она первым делом поняла, что вокруг никого нет. Ощущение беды подбросило ее словно распрямившуюся пружину. Дружинники обнаружились неподалеку, стояли вокруг лежащего ничком Славы и о чем-то горячо спорили. Там же был и капитан. Молчал и угрюмо ковырял землю носком сапога. Бросившись к ним, Маат услышала, как они обсуждают, помер господин рыцарь или еще нет. При этом ни одна сволочь не попыталась не то что помочь, но даже приблизиться к Славе, чтобы удостовериться в своих предположениях. Протиснувшись между Лёпой и Оржаком, девушка опустилась на землю рядом со старлеем. Он выглядел плохо, совсем неживым. Не шевелился, не дрожали веки, не чувствовалось дыхание. "Умер?" — пронеслась в голове паническая мысль. Как за последнюю соломинку Маат схватилась за Славино запястье. Несколько тревожных секунд и бесконечное облегчение — есть пульс. Она даже не успела заметить, когда этот странный человек стал ей небезразличен.
— Это кровь ракшасов его отравила, — выразил всеобщее мнение Торво, — всем известно, что кровь демонов — яд похуже вытяжки мандрического корня. А он вон как изгваздался. В раны кровь попала…
— Так помогите! — вскинулась Маат. — Отнесите его к воде… Ну же! — она схватила за руку ближайшего дружинника коим оказался Щепа.
— Еще чего! — тот попятился, вырывая рукав. — Мож он заразный!
— Точно! — согласился с ним Лёпа. — Мне вон, одна капля проклятой крови на руку попала, и то я уже исчесался весь.
— Он же ваш товарищ! — попыталась воззвать к их совести колдунья, — сражался вместе с вами. Если бы не он, твари разорвали бы вас как тех старателей.
— То-то я и думаю — не человек он! — встрял Оржак, — человек бы не смог так с демонами биться! А нелюди мне не товарищи! Кроме акети, конечно, — добавил он, глянув в сторону хмурого Верцингеторинга.
— Точно, братья! — Щепа важно качал бородой. — Я его дольше вас знаю и вот что скажу: появился неизвестно откуда и даже соврать толком не мог, кто он и зачем пожаловал. И речи вел странные, и простых вещей которые даже ребенок знает, не знал, а слова часто говорил нечеловеческие. Думал, Щепа не заметит! А Щепу не проведешь! Не человек он и не рыцарь! Он демон! Такой же, как и те, только без шерсти.
— Ты борода, соображай, что говоришь-то! — одернул его Торво. — Был бы он демон, разве отравила бы его кровь ракшасов?
— Ну, может и не демон, — продолжал гнуть свое Щепа, — но и не человек!
— Макурт он, — подал голос, доселе молчавший капитан.
Дружинники загалдели, сперва удивленно, а потом согласно.
— Точно! — значительно поднимал свой заскорузлый палец Щепа, — я так и знал! Только сомневался, думал — макурты это выдумки! А оно вишь как получилось.
— А дозвольте спросить господин капитан, а макурты, они люди или как? — интересовался Лёпа.
— Да какая тебе дураку разница, люди иль не люди? — хихикнул Оржак. — Это пусть маги разбираются, режут их и по внутренностям смотрят.
— Я вот что думаю! — лицо Щепы приняло глубокомысленное выражение, — не забрать ли нам меч у господина ненастоящего рыцаря? Ему он все равно уже не понадобится. А господин капитан? Чую, маги за него пятикратно по весу тиллита отвалят!
Идея эта дружинникам понравилась, даже Торво, который относился к Славе с симпатией, не стал возражать. Стали делать предположения, что пятикратно, пожалуй, и маловато. Вон как макурт им тварей молотил! Пожалуй, что и десятикратно можно выручить за такую сабельку.
Капитан молчал, не подавая виду, что уже давно пришел к такому решению, просто не спешил самостоятельно поднимать щекотливую тему. Это было, ну как-то подловато, что ли — все-таки сражались бок о бок, преодолевали трудности… только теперь от бывшего товарища пользы никакой, одни проблемы. А меч-то если разобраться… меч-то непростой! Ох, не простой! На десять мерок тиллита капитану было плевать. Но вот если передать чудесное оружие в свой Орден… за такой артефакт, пожалуй, могут и простить и обратно принять и дар магический вернуть. Такие возможности открываются, что грех упустить. А Валад… все одно ведь не жилец и помочь ему никак нельзя. Так что прав выходит Щепа при всей своей мужицкой подлости.
Тут Этт наткнулся на взгляд ведьмы. В горле моментально пересохло, а рука сама потянулась к тесаку. В глазах Маат плескалась такая ненависть, что старому вояке стало не по себе.
— Вы не посмеете взять то, что вам не принадлежит! — четко разделяя слова, произнесла она.
— Ты что ли нам помешаешь? — поинтересовался Щепа. Отступил, поймав свою порцию ненависти, но гонору не потерял. — Еще как посмеем, ксаламасс! Возьмем, и тебя не спросим! Это наш трофей! Верно, господин капитан?