пикник
напоминающий мне о том, как я семь лет прожил с Джейн она была алкоголичка я ее любил
мои родители ее ненавидели я ненавидел своих родителей так что компания была что надо
однажды мы поехали на пикник все вместе в горы мы играли в карты, пили пиво ели картошку салат сардельки
наконец-то они говорили с ней как с человеком
все смеялись я не смеялся.
потом у меня за бутылкой виски я сказал ей: - я не люблю их но я рад, что они хорошо с тобой обращались.
глупый, сказала она ты что, не заметил?
что не заметил?
они все время смотрели на мой пивной живот они думают, я беременна.
что ж, сказал я, за нашего ребеночка.
за нашего ребеночка, сказала она.
и мы выпили.
тощают гордятся умирают
я вижу пенсионеров в универмагах. они тощают, они гордятся, они умирают они еле волочат ноги и ничего не говорят. давным-давно среди прочего вранья, им вбили в голову, что в молчании мужество. теперь их, проработаших всю жизнь, свалила инфляция. они осматриваются, крадут виноградину, ворчливо шамкают деснами. в итоге покупают какую-нибудь мелочь - дневной рацион. еще одна ложь, которую вбили им в голову: не укради. они будут голодать но не украдут (а одной виноградиной не обойдешься) и в крошечных комнатках читая рекламные объявления они будут голодать они умрут беззвучно их вышвырнут из бараков белокурые длинноволосые парни их столкнут с обочины, эти ребята с красивыми глазами мечтающие о телках, о Вегасе, о победе. так заведено: сначала нюхаешь меда после идешь под нож
[Image003]
Любовь - адский пес (1977)
финал кратковременного романа
на этот раз попробовал стоя. обычно не получается. на этот раз вроде бы получилось...
она то и дело повторяла: - Боже, какие у тебя красивые ноги!
все было хорошо до тех пор пока она не оторвала ноги от пола и не обвила меня ими вокруг пояса
- Боже, какие у тебя красивые ноги!
она весила килограммов семьдесят и висела на мне пока я орудовал.
кончив, я ощутил как боль сковала позвоночник.
я сбросил ее на диван и прошелся по комнате. боль не проходила.
- слушай, - говорю, - ты лучше иди. мне тут нужно пленку в темной комнате проявить.
она оделась и ушла а я пошел на кухню выпить стакан воды. налил полный стакан и взял его левой рукой. вдруг кольнуло в затылке - я уронил стакан на пол и он разбился.
я залез в ванну с горячей водой и английской солью. только улегся как зазвонил телефон. я попытался разогнуть спину, но боль уже добралась до шеи и рук. я плюхнулся обратно потом вылез придерживаясь за стенки ванны в голове вспыхивали зеленые, желтые и красные огоньки.
телефон все звонил. я поднял трубку. - алло?
- Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! - сказала она.
- спасибо, - сказал я.
- ты больше ничего не хочешь сказать?
- нет.
- чтоб ты говном подавился! - сказала она и бросила трубку.
любовь, подумал я по пути в ванную, засыхает еще быстрее чем сперма.
техаска
она из Техаса и весит 52 килограмма она стоит перед зеркалом расчесывая потоки рыжих волос струящихся по спине до самого зада. это чудо, а не волосы они переливаются искорками а я лежу на кровати и смотрю как она причесывается. она будто в кино играет а на самом деле она здесь. мы занимаемся любовью раз в день как минимум и она способна меня развеселить когда ей только захочется. техасские женщины все такие крепкие мало того, что она вымыла мой холодильник, раковину, ванную, она еще и готовит кормит меня здоровой пищей, а также моет посуду. - Хэнк, - говорит она, держа в руке банку грейпфрутового сока, - вот самый лучший. надпись гласит: РОЗОВЫЙ грейпрутовый сок без сахара из Техаса.
она похожа на Кэтрин Хэпберн в школьные годы, и я смотрю на эти пятьдесят два килограмма она стоит перед зеркалом расчесывает рыжие кущи и что-то там слегка изменилось в ее прическе и я ощущаю ее запястьями и глазами ощущаю пальцами ног, ступнями и животом и другой конечностью тоже, и весь Лос-Анджелеc падает ниц и рыдает от счастья - содрогаются стены любовных гостиных - туда вторгается океан, а она оборачивается и кричит: "проклятые волосы!" и я отвечаю: "да уж".
отступление
мне уже не подняться.
я чувствую себя как увязшие в снегах немецкие части а коммунисты идут пригнувшись заткнув газеты в потертые сапоги.
мое положение так же ужасно. может быть еще хуже.
победа была так близка до нее оставалось совсем немного.
когда она стояла перед моим зеркалом самая молодая и самая красивая из тех которых я знал расчесывая рыжие кущи а я смотрел на нее.
потом она легла в постель и была прекрасна, как никогда и любовь была очень-очень хороша.
одиннадцать месяцев.
и вот она ушла. как они все уходят.
мне уже не подняться.
долгая дорога обратно обратно куда?