На взгляд Нора казалась старшей из двух девушек, но Хоро, едва заговорила, тут же завладела нитью беседы. Уперев одну руку в бедро, она указала пальцем другой куда-то вверх, невероятно походя в этот момент на священника, читающего проповедь.
- Конечно же, ответ очевиден! Ибо...
Ибо? Нора с любопытством потянулась вперед.
- Ибо! Едва на землю опускается ночь, как является волк – волк, привлеченный этим беспомощным, очаровательным кроликом! Вне всяких сомнений, ты согласишься, что кролик, еженощно пожираемый волком, просто не может ничего не знать о волках!
Сперва Нора просто смотрела, разинув рот, но быстро поняла, что имелось в виду. Покраснев, как рак, она переводила взгляд с Хоро на Лоуренса и обратно; затем в полном смущении она опустила очи долу.
Хоро хихикнула.
- Что за очаровательное поведение. Но нет – верен был мой первый ответ, - весело заявила она. Нора заалела до самых ушей и отвела взгляд, словно вспомнив что-то.
Затем она, казалось, еле слышно охнула.
- По правде сказать, это мой спутник больше похож на кролика. Если бы я оставила его одного, он бы, наверно, помер от одиночества – прошептала Хоро пастушке на ухо, но достаточно громко, чтобы Лоуренс услышал. Он горько улыбнулся Хоро; но что ранило сильнее всего, так это доверчивый кивок Норы.
Можно подумать, он и впрямь выглядел кроликом со стороны.
- Ну, словом, я тогда просто случайно заметила волков.
Вообще-то этот вывод был не очевиден, но Хоро успела уже достаточно запутать Нору, так что та поверила. Взявшись руками за щеки (теперь они были уже не такими красными, как недавно), она кивнула.
Затем, сделав глубокий вдох и, похоже, полностью справившись с волнением, она сказала:
- На самом деле я думала, что ты тоже пастушка, госпожа Хоро.
- О, это потому что я быстро заметила волков?
- Ну, и поэтому тоже, - кивнула Нора и посмотрела на своего черного спутника, который отдыхал от работы, пока его хозяйка беседовала. – Но в основном потому что Энек рядом с тобой ведет себя по-другому.
- Мм, вот как? – Хоро, которой хватало нахальства свободно извлекать наружу свой хвост, когда она была уверена, что ее за этим не поймают, невозмутимо улыбнулась и, скрестив руки на груди, повернулась к Энеку. – Трудно сказать, когда речь идет о собаке, но я рискну предположить, что он в меня влюбился.
Словно услышав эти слова, Энек оглянулся на Хоро, затем вскочил и снова побежал заниматься овцами.
В то же время его хозяйка была поражена словами Хоро до глубины души.
- Ч-что? Э, ты хочешь сказать, Энек?..
- О, ну, печалиться не о чем. Любой самец слишком много о себе возомнит, если его слишком баловать. Я понимаю, что он для тебя очень важен, но из-за этого он лишь знает, что твое внимание ему всегда обеспечено. Ошибки быть не может: он обязательно будет искать кого-то еще, с кем повеселиться. Каким бы вкусным ни был хлеб, иногда тебе хочется супа.
Явно впечатленная хитроумным доводом Хоро, пастушка кивнула; возможно, она даже сочувствовала Энеку.
- Можно и по-другому сказать: иногда нужно проявлять строгость. Это хороший поводок.
Нора убежденно кивнула, словно ей только что всучили прописную истину, но тут же позвала Энека по имени и села на корточки, чтобы его приласкать.
Пес подбежал и ткнулся головой ей в колени; Нора подняла голову и с улыбкой взглянула на Хоро.
- Если он когда-нибудь с кем-нибудь заведет роман, я буду иметь это в виду.
- Вот и ладно.
Оклеветанный Энек гавкнул, но Нора обняла его обеими руками, и вскоре он успокоился.
- Но думаю, я буду его баловать, сколько могу, - сказала Нора и поцеловала Энека между свисающих ушей.
Хоро смотрела на нее, на губах у нее играла легкая улыбка.
Странная это была улыбка, чуть смущенная и вообще не подходящая к ситуации. Лоуренс понял это, когда Хоро повернулась к нему.
- Потому что... удастся нам наше дело или провалится, в любом случае я не буду больше работать пастухом, - тихо произнесла Нора, не выпуская Энека. И совершенно ясно было, что она прекрасно понимает, что происходит, и готова действовать соответственно.
Она осознавала и свое положение, и возможные последствия.
Лоуренс беспокоился зря.
Возможно, Нора и казалась хрупкой; но она выжила, когда ее выставили из богадельни, и вынесла затем все невзгоды, выпавшие на ее долю. Она вовсе не была какой-то изнеженной дочкой аристократа.
В то же время Лоуренс по-новому зауважал Хоро.
Она разглядела опасения Лоуренса и, перехватив нити разговора с Норой, с легкостью вытянула из нее слова, которые показали, что на самом деле девушка готова ко всему.
Это объясняло и смущенную улыбку Хоро.
Лоуренс подумал, что, возможно, заявление Хоро, что от мужчин никакого проку, не так уж далеко от истины.
Он прикрыл глаза, признавая свое поражение, и растянулся на траве, чтобы поспать.
Осенний воздух был довольно холоден – все-таки приближалась зима – но рассеянные по небу облака казались теплыми.
Провезти золото удастся.
Лоуренс пробормотал эти слова себе под нос, чтобы приободриться. Овца, подошедшая к нему, заглянула сверху ему в лицо.
Некоторое время спустя вернулся Либерт; его конь шел ленивой рысцой.
Когда человек имеет при себе большую сумму денег, всякий встречный кажется ему вором; но Либерт, видимо, благодаря своему положению доверенного лица торговой гильдии из большого города, был невозмутим.
Он извлек мешочек с кусочками золота – размер его был таков, что его как раз можно было держать одной рукой, - и, после того как все остальные рассмотрели содержимое мешочка, убрал его под одежду и похлопал по этому месту рукой.
- Теперь нам остается только добраться вместе с этим обратно и скормить его овцам в нужный момент, - сказал он, словно желая подчеркнуть, что настоящие трудности еще впереди. – Затем, когда мы проведем овец через ворота, их у нас примут, как мы договаривались. Все согласны?
- Согласны, - кивнула Нора.
Либерт повернулся туда, куда им предстояло идти.