Связь с «Инферно-12» прервана.
«Голос Люсиль» — не активно.
Черт… Значит это все-таки Люська. Вот почему голос показался знакомым, правда звучал он как-то тонко и искаженно, не так как я запомнил. И тут я задумался: а я вообще помню Люську? Девушка совсем не отложилась в памяти, ведь она для меня ничего не значила, просто очередная стремная неудачница, коих полно вокруг. Серая, как тень, легкая жертва для насмешек. А ведь я был для нее чем-то бОльшим…Я был для нее важен, и воспользовался ее доверчивостью, растоптал чувства.
— Ну и мразь же ты, Леха… — сказал я сам себе. — Просто мразь.
«Согласен! — бойко подтвердила друг-шиза. — Ты та еще мразь и мудак. Девушка полюбила тебя, и умерла из-за тебя, из-за твоей черствости. А ты, сука, даже не помнишь ее голоса. Поэтому и силуэт размытый, поэтому тебе, кретину, не выжить в Аду. Скоро ты, Алешенька, превратишься в обнуленного зомби. Таймер тикает. Тик-так, тик-так…»
— Заткнись! — рыкнул я и швырнул об стену глиняный кувшин. Посудина, естественно, разлетелась к чертям.
«Истеричка» — надменно фыркнул шиза и скрылся в недрах моей черной душонки.
Собрав черепки и мелкие осколки бывшего кувшина, я сложил их в углу. Покойтесь с миром, мои глиняные товарищи, а я посижу, подумаю. Лег обратно на тюфяк, закрыл глаза.
Обычно мне снилась прошлая жизнь: мама, дом, друзья… а в последнее время все чаще снились кошмары. Смерть и пребывание в Аду наложили отпечаток на психику, искалечили. Как быстро я стану сволочью и превращусь в одного из озлобленных демонов? Смогу ли остаться собой? Хватит ли сил? Не знаю. Я уже ни в чем не уверен, возможно, внутренний голос прав. Сон про Люську спутал все карты и вывел меня из равновесия, потому что меня давит грузом вины. И я действительно ничего не знаю о той, чью душу погубил.
Я достал из кармана червя и долго смотрел, как тот копошится на ладони. Может попробовать использовать навык «Сны погубленных душ», чтобы узнать о том, как именно умерла Люська и что она чувствовала?
Стоило лишь представить, что я прочувствую момент ее смерти так же четко, как смерть несчастного Тонки, я содрогнулся. Содрогнулся от ужаса, ведь я посмотрю на себя ее глазами… Увижу чудовище.
Я убрал червя обратно в карман. Так, Леха, хватит рефлексий! Соберись, завтра тебя ждут великие дела! И вообще не мешало бы выспаться.
Выспаться не удалось. До самого утра я думал о Люсиль.
* * *
— Внемлите жители Города Грехов! Грядет голод и смута! Если не принесем достаточно жертв Миносу, то все падем обнулёнными! Попомните мое слово! — орал седой бородатый мужик в обносках, из его беззубого рта брызгала слюна. — Жертвы! Нужно больше жертв!
— Завали хлебало, Пабло! — огрызнулся проходящий мимо конюх.
— Не веришь, глупец?! Скоро придут Палачи!
— Палачи придут за тобой, дохлая собака! Потому что не смогут вытерпеть твои дурацкие вопли!
— Ха-ха! Палачи доберутся до всех нас и убьют! Попомнишь мое слово!
Конюх презрительно сплюнул и пошел своей дорогой, а мужик продолжал орать о конце света и брызгать слюной.
— Кто такие Палачи? И почему они должны убивать грешников? — спросил Ким, когда мы прошли чуть дальше по улице.
— А? Что?
— Леха, проснись. Сол свидетель, ты сегодня какой-то странный, и выглядишь как-то…
— Паршиво?
— Да, если честно.
— Кошмары замучили, — признался я. — Все время думаю о том, как искупить грех. Знаешь, иногда становится как-то не по себе. Страшно, в общем становится. А вдруг не смогу искупить? Что тогда? Меня обнулят, выданное Системой тело превратится в гниющего зомби, а моя душа будет обречена на вечные муки. Так себе перспективы.
— Но все же ты выбрал искупление, а не остался существовать в Аду, как все эти люди. Таких смельчаков, как мы, здесь мало.
— Ты хотел сказать «таких идиотов»? Я, кстати, тоже заметил, что условных «игроков» почти нет. А еще среди грешников не так много наших современников. Это странно.
— Наверное, все просто выбирают другую таблетку.
— Не думаю. Мне кажется, тут есть что-то еще. Что-то, о чем мы пока не знаем, и хотелось бы это выяснить.
Дальше шли молча, каждый думал о своем.
Когда подходили к городской тюрьме, я спросил:
— Ким, у тебя квест на обретение веры. Тогда почему ты все время вспоминаешь вашего Сола? Ведь именно за лже-веру ты сюда и попал. Не стрёмно?
Ким помрачнел.
— Не знаю, Леха… Просто меня растили и воспитывали с верой в Сола, я не могу вот так просто взять и все перечеркнуть.
Я остановился и пристально посмотрел на друга.
— Такими темпами ты провалишь генеральное задание, а я этого не хочу. Ким, пожалуйста, пересмотри приоритеты. Забей на этого Сола!
— Я тут недавно размышлял… — философски свернул Ким.
Я вздохнул. Ким и «размышлял» — это гремучая смесь, ну его.
— Так вот, — продолжил кореец, — мне кажется, что эти квесты нам выдали не просто так. Следуя по цепочке, мы должны измениться и искренне пожелать искупления.
— Что ж, в чем-то ты прав, и даже не знаю: плакать или смеяться. Ведь если перемен требует Система, то ничего хорошего не жди. Казино всегда в выигрыше. Но ничего, это мы еще посмотрим.
У доски объявлений оказалось довольно людно, чему я удивился. Обычно в Городе Грехов народ собирается на пьянках, в борделях и на оргии, а тут у доски. Это что-то новенькое, ей Богу, порадовали разнообразием.
Только мы собрались подойти поближе и протиснуться к доске, как меня жестко толкнули в бок.
— С дороги, чернь! — гаркнул воин в латных доспехах.
— Эй! Полегче! — возмутился я.
Нахальный рыцарь обернулся, смерив меня надменным взглядом. Это оказался «игрок».
Грешник Олаф. Охотник.
Уровень 15.
— Ты что-то там вякнул? — набычился Олаф.