— Значит, надо ничего не делать и ждать у моря погоды?
Алина не ответила, только махнула рукой и неожиданно расплакалась, размазывая слезы по бледным щекам. Мне было жалко девочку, но на самом деле я абсолютно не представлял, как помочь ей справиться с бедой.
— Послушай, Алина, постарайся взять себя в руки и не раскисать. Как бы трудно не было, ты должна бороться, только тогда можно победить. Запомни это. А пока пойдем в холл, здесь слишком холодно, и немного поболтаем. Поделимся горьким опытом, если можно так сказать. Поверь, в моей жизни тоже случались очень серьезные неприятности.
Я знал, что девчонки любопытны, а потому Алина просто не сможет отказаться от этого предложения. Признаюсь, мне очень не нравилось рассказывать о себе, ворошить прошлое, но только так можно было завладеть вниманием Алины, вызвать ее на откровенность. Мы разместились в уютных кожаных креслах, слезы в глазах Алины высохли, и теперь она смотрела на меня с нескрываемым интересом, ожидая «душераздирающие» подробности.
— Даже не знаю, как начать… Короче, одно время у меня были такие проблемы, что иногда просто жить не хотелось. Я с самого рождения оказался втянутым в настоящий заговор, мою жизнь заранее распланировали, намереваясь превратить в сплошной кошмар.
— Зачем?!
— Человек, решивший сделать это, был фанатиком, настоящим маньяком, готовым ради достижения свой цели на все. Он и его люди хотели, чтобы я заново прожил жизнь одного человека, испытал те же страдания, что когда–то выпали на его долю, иными словами – стал им.
— Но почему именно ты?
— Мы были похожи.
Конечно же, я не собирался рассказывать Алине о том, как появился на свет. Тайну моего рождения знали немногие, всего несколько самых близких мне людей. Если бы Алина обнаружила, что беседует сейчас с Дракулой или, если угодно, с его точной генетической копией, она бы решила, что у кого–то из нас точно съехала крыша. Поэтому я опустил подробности, сразу перейдя к очень неприятным моментам моей жизни:
— Два года назад я потерял свободу. Меня держали взаперти, издевались, избивали, это действительно было ужасно, но больше всего меня мучил вопрос: «За что? Почему они так поступают со мной?». Нет ничего страшнее несправедливости, она приносит очень сильную боль. Я спрашивал у своих мучителей, зачем они делают это, но те только смеялись в лицо. Знаешь, Алина, за эти полтора года у меня было достаточно времени, чтобы впасть в беспробудное отчаянье и покориться своим палачам. Я почти сдался, но потом все же нашел в себе силы бороться. Я бежал, и тогда судьба улыбнулась мне. Удача всегда на стороне тех, кто борется и не сидит сложа руки. Оказавшись на свободе, я повстречал надежных друзей, а потом даже нашел свою маму, которую все эти годы считал умершей. Она разыскивала меня… Все время разыскивала, не теряя надежду. А потом спасла мне жизнь. Короче, все кончилось, как в кино – зло было наказано, а положительные герои получили возможность радоваться и веселиться. Но это произошло только потому, что я не отчаялся, а, вопреки всему, продолжал бороться, пытаясь изменить свою судьбу. Ты должна быть сильной, Алина, иначе нельзя.
— Мне страшно.
— Знаю. Но теперь ты не одна, а вместе мы справимся с любой напастью. Для начала, расскажи по порядку обо всем необычном, что произошло с тобой за время поездки.
— Неприятности начались в автобусе в первый день нашего путешествия. Я не выспалась, начала клевать носом и вдруг где–то между сном и бодрствованием мне почудилось что–то совершенно чудовищно жуткое. Такое жуткое, что я просто вскрикнула и хлопнулась в обморок.
— Подожди минуточку, Алина. Постарайся вспомнить, что было до этого. В самолете, аэропорту…
— В аэропорту… – она задумалась, машинально накручивая на палец прядку своих пушистых волос. – Конечно! Все началось именно там! Я решила купить мороженое и тут ко мне подошла цыганка. Она говорила на своем языке, потом дотронулась до моей руки и сделала это так неловко, что оцарапала ее своим браслетом. Самое невероятное, что эта царапина до сих пор не зажила, хотя я сразу обработала ее зеленкой.
Алина протянула руку – чуть выше запястья виднелась маленькая, не больше сантиметра длиной царапина. Выглядела она довольно странно – вокруг не было припухлости, ни крови, но края ранки почему–то расходились в стороны, упорно не желая заживать.
— Это цыганка во всем виновата? – девочка просто побелела от пришедшей в голову догадки. – Она оставила свою отметину и теперь имеет власть надо мной?
— Похоже, что так, Алина.
— Но как от нее избавиться?
— Пока не знаю. Но у меня есть, с кем посоветоваться.
Я еще надеялся разыскать Сашку, а потому вел себя не слишком вежливо – украдкой посматривал на часы, вертелся во все стороны, придумывая, как бы побыстрее закончить беседу. Алина посмотрела на меня с обидой, похоже ей хотелось продолжить разговор по душам, поделиться друг с другом своими проблемами.
— А еще мне приснился сон. Не такой, как остальные. В нем не было зеленого костра и странных существ со звериными мордами. Впрочем, тебе это не интересно.
— Очень даже…
— Не обманывай меня, Влад! Ты выведал все мои тайны, а теперь хочешь быстренько испариться. Со мной скучно, не так ли?
В ее больших глазах вновь блеснули слезы. Я начал, как мог, успокаивать эту весьма капризную особу и все же добился своего – Алина продолжила рассказ:
— Во сне я видела женщину, которая умеет обращать в золото простые металлы. У нее есть волшебный красный порошок, при помощи которого она творит эти чудеса, но красное вещество должно вот–вот закончиться, что очень беспокоит женщину. В ее шкатулке осталось всего несколько крупинок.
— Это философский камень.
— Порошок…
— Ну да, в книжках пишут, что философский камень выглядит, как белый или красный порошок. Якобы, при помощи этого синтезированного алхимиками вещества, можно любой металл превратить в золото, но мне в это трудно поверить – законы природы еще никто не отменял. В лучшем случае, это иллюзия или фокус.
— Я словно проникла в мысли этой женщины и почувствовала, о чем она думает. Странное ощущение. А мысли – страшные. Для того чтобы получить новую порцию порошка, ей нужна кровь, детская кровь. Прямо как в сказке про злую колдунью!
— Это старая цыганка?
— Нет. Прежде я никогда не видела эту женщину – ни во сне, ни наяву. Она немолодая, дородная, с властным, очень неприятным лицом. Я бы назвала ее бабой, но она одета в дорогое расшитое драгоценностями платье и держится, как королева. А еще она как–то связана с вороном, только я не могу уловить эту связь.
От одного упоминания Ворона мне становилось очень и очень скверно. «Птичка» здорово запугала меня, хотя пока еще не успела сделать ничего дурного. Все эти намеки, предчувствия, зловещие совпадения действовали на нервы, потихоньку превращая меня в издерганного психа, вздрагивавшего от звука собственных шагов. Я бы предпочел лицом к лицу столкнуться с парой матерых вампиров или голодным зомби, чем находиться в неизвестности и ждать непонятно каких неприятностей.
— Вот вы где! – вышедший из кабины лифта Сашка, с размаху плюхнулся на соседнее кресло. – А я вас ищу по всему отелю! Ты здорово напугал меня этой ночью, Влад! Я сижу себе спокойненько в кустах, жду дальнейшего развития событий и вдруг слышу треск веток…
— О чем это вы?
— Мы следили за тобой вдвоем с Сашкой. Когда мы вошли в лес, я велел ему не высовываться, а сам подкрался к поляне с зеленым костром.
— А потом развернулся и пошел назад. Ну и видок у тебя был! Жуть! Глаза остекленевшие, лицо белое, а шаг, между прочим, очень уверенный. Я еле увернулся, а ты, как слон, протопал мимо и двинулся прямиком к гостинице. Мне оставалось только бежать следом.
Сашка хотел продолжить свой рассказ, но в холле потихоньку начал собираться народ, и мы были вынуждены прервать разговор.
********************
— Вот мы и приехали в Сигишоару. Это единственный в Европе средневековый город–крепость, в котором по сей день живут люди. Многим домам здесь уже больше пяти веков. Представьте себе здание, построенное полтысячелетия назад, в котором по–прежнему живут самые обычные горожане! Это действительно здорово, но настоящую известность городу принесло то, что здесь, в 1431 году родился Влад Дракула. Сейчас в доме его отца находится ресторан, и при желании вы можете там отлично пообедать. Однако сперва нам предстоит заглянуть в башню, возведенную еще в четырнадцатом веке и с ее балкона хорошенько рассмотреть панораму города. На перилах вы увидите таблички, где указано расстояние до самых разных городов – и до Москвы, и до Парижа и даже до Нью–Йорка. А для любителей острых ощущений мы проведем небольшую экскурсию в самую настоящую камеру пыток. Там вы сможете получить представление о том, как обстояли дела с правосудием в средние века.
Последние фразы Ивана Панфиловича вызвали бурный восторг у ребят из нашей группы. Максим с довольным видом потер руки, будто намеревался устроиться на работу младшим помощником инквизитора, Лиза и Катя тут же достали свои блокнотики, намереваясь пополнить свои знания о пытках и казнях, Антон привычно призвал истреблять вампиров, и даже Алина слабо улыбнулась. Короче, для ребят посещение камеры пыток было крутым приколом, о котором потом можно будет долго рассказывать своим знакомым. Что же касается меня, то я испытывал довольно странные чувства. В Сигишоаре, как и в других румынских городах, было интересно, достопримечательности встречались на каждом шагу, любой камень представлял собой настоящую находку для туристов, но мне хотелось не просто разглядывать исторические реликвии, а увидеть мир таким, каким он был пять столетий назад. Отправившись в Румынию, я хотел почувствовать связь веков, мысленно перенестись в прошлое, суметь испытать то, что испытывал некогда сам Дракула, но пока мой взгляд был взглядом простого любопытного туриста. Возможно, именно здесь, в этом древнем доме, под кровом которого родился тот, первый Влад, мне удалось бы ощутить дыхание прошлого.
Но прежде нам предстояло посетить монументальную, построенную еще до рождения Дракулы башню, в которой теперь размещался музей средневековья. Признаюсь, экспозиция музейчика не впечатляла – в первом зале мы задержались у большого макета Сигишоары, слушали рассказ экскурсовода и при этом не смели лишний раз шевельнуться. Пол под ногами отчаянно скрипел, выдавая малейшее движение, а потому приходилось стоять по стойке смирно, покорно разглядывая картонные, обмазанные глиной домики макета. Керамические горшки, старая утварь, аптекарские склянки и медицинские инструменты, больше смахивавшие на орудия пыток, проскользнули мимо моего сознания, почти не оставив следа и заинтересовали разве что Катю с Лизой. Любознательные девчонки задавали экскурсоводу вопросы, уточняли даты, занося их в свои блокноты, и то и дело щелкали затворами фотоаппаратов.
Потом, узнав все, что было положено знать туристам, наша группа двинулась на верхние этажи башни. Тут мне стало намного интересней – узкие лестницы, в том числе и винтовые с «односторонним движением», на которых не могли бы разойтись два человека, непривычно низкие двери и высокие пороги, принадлежали не нашему времени и переносили в прошлое. Ах, если бы мне удалось полазить по таким местам в гордом одиночестве, не сталкиваясь с любопытствующими экскурсантами, возможно, я бы сумел почувствовать то время…
— Смотрите, мы в часах! – восторженно воскликнул, бежавший впереди всех Антон. – Мам, тут такие крутые фигуры!
Действительно, наш маршрут пролегал мимо стеклянных витрин, за одной из которых находился механизм часов, установленных на башне еще в семнадцатом веке, а за другой были видны деревянные скульптуры изображающие знаки зодиака. Эти фигуры, появлявшиеся в окошке справа от циферблата, уже не одно столетие кружились в своем бесконечном хороводе, провожая ночи и дни, недели, месяцы и годы.
— Здорово, что мы можем рассмотреть все это изнутри, — серьезным тоном произнес беседовавший с Иваном Панфиловичем Максим. – С земли фигурки почти не видны, а здесь – прямо как на ладони. А всего–то и надо было – проделать в боковой стенке небольшое окошко. Клево!
— А сейчас будет еще интересней, — откликнулся наш гид. – Со смотровой площадки видна вся панорама города. Можно сделать отличные фото.
В глаза ударил солнечный свет, весенний ветерок освежил разгоряченные лица – мы выбрались на опоясывавший башню балкон. Вновь защелкали фотоаппараты, раздались восхищенные возгласы. Отсюда и в самом деле открывался классный вид на крутые черепичные крыши средневековых домов, как две капли воды напоминавший иллюстрацию к какой–нибудь западноевропейской сказке.