- Одна? А почему не в ухе?
- Не проколото еще.
- А ты зайди, организуем. - Старуха расплылась в улыбке. - Да и мой подарок тебя дожидается.
- Да не надо было... Но зайду... Спасибо!
Надежде стало неловко за свои нелепые мысли об этой женщине. "Она помнит дату моего рожденья..." Горячая волна благодарности смыла всю накипь давних страхов, сомнений. Надя смотрела вслед медленно удаляющейся, опираясь на палку, старухе. Кто она? Откуда? Почему никогда о себе не рассказывала? "А разве я спрашивала?" - вдруг подумала девушка, и ей так захотелось узнать все ответы на свои вопросы, что она чуть не забыла о празднике и приглашенных к застолью...
- Ой, подсушиться надо! - запричитала мама. - Люди придут, а ты и не готова.
Ее пальцы застревали в длинных волосах дочери, путались, расплетая косу. Ласково урчал фен. Надюха шалила, окатывая мать теплой струей воздуха.
- Не хулигань!
- Ну чего ты такая серьезная?
В самый разгар застолья, когда Саня Жуков травил свои медицинские байки, в дверь позвонили. Антон с Натальей вскинулись, заторопились к двери. Кто бы это мог быть? Надежда больше никого не ждала, и такая прыть родителей ее несколько сбила с толку. Она осталась за столом, внутренне поторапливая Саню. Держал он себя в этой компании за старшего. В отличие от Аленки с Надеждой, еще не решивших, куда они будут поступать после школы, он уже был студентом мединститута. Его новая жизнь наполнилась чувством собственной значимости и впечатлениями, вынесенными из анатомического зала. Поросшие мхом студенческие шуточки сыпались из него, как из рога изобилия. Аленка застывала с куском колбасы, оглядываясь на него, как бы не подсластил пищу очередной порцией формалина и расчлененных трупов. Но дружный хохот выводил ее из оцепенения, она вгрызалась в кусок и снова давилась страшными историями.
Надя тихонько встала. Дверь на кухоньку была прикрыта. Она сторожко заглянула туда. Крик радости огласил квартиру, заставив вздрогнуть тихо сидящих за кухонным столом взрослых.
- Крестная! Какими судьбами?
Надежда сграбастала Лизу в охапку. Приехали Шпомеры. И надо же! В такой день! Виновница торжества ненасытно оглядывала родные лица. Женька на службе раздался в кости, заматерел. Надюхе так хотелось полюбоваться на него в военной форме, но он пришел в "гражданке".
- Сколько звездочек? - тронула она плечо его штатского пиджака и оглянулась на крестную.
Рыжая Лиза осунулась, похудела, став совсем прозрачной после Афгана. Она чмокнула Надежду. Протянула ей подарочный пакет.
- Это тебе на выпускной. Ладно, иди, гуляй пока, а мы позже присоединимся.
- Только без меня ничего не рассказывайте, ладно? - по-щенячьи поглядывая на Женьку, попросила она, умоляя всем своим видом.
- Хвост оторвется! - потрепал он ее за косу. - Не вздумай стричься.
Надюшкины гости уже расходились, а старшие так и не вышли из кухни. Девушка не хотела им мешать, понимая, что, наверное, им есть о чем поговорить. Судя по всему, разговоры были не из приятных. Омрачать ей праздник они тоже не хотели. Она собрала пироги, сложила в пакет, надеясь заглянуть к старухе.
В окне мерцал слабый свет.
Надежда выбила пальцами дробь по стеклу, огонек свечи затанцевал, темная тень метнулась по стене. Баба Аня ждала.
- Что-то неладно мне... - проскрипела она. - Да ты входи, чего примерзла-то?
- Что-то случилось? - забеспокоилась Надя.
- Не пойму... У тебя-то все хорошо? - Анна Давыдовна поправила согнувшуюся свечу.
"Поминальная", - промелькнуло при взгляде на темный церковный воск.
- Да вроде как... - ответила на вопрос Надя.
Целлофан в ее руках зашуршал, распространяя запах свежей сдобы. В пасмурной каморке будто светлее стало, да еще и свеча, поскворчав, загорелась ярче. Старуха повела крючковатым носом, потешно сморщила его, будто в ноздре защекотало. Замерла, блаженно прикрыв один глаз и, наконец, сладко чихнула, как спичкой чиркнула. Клюв как ворона раскрыла, а чихает кошкой... Надюха рассмеялась своему наблюдению.
- Чего тут? - сердито вытирая губы, спросила баба Аня.
- Плюшками будем баловаться. Серьгу-то я не прихватила.
- И хорошо, хорошо. Рука у меня нетвердая что-то.
- К чему спешить, успеется.
- А мать за пироги от меня поблагодари. Сердобольная она женщина. Редкая. Что ж я сижу? Пойдем, подарок глянешь.
Она полезла в духовку, вынула миску теплой каши, разбавила ее молоком. "Посуда не для кошки. Может, для меня?" - втайне посмеивалась Надюха.
- Да не буравь буркалами. Не для тебя это.
- Мысли читаешь?
- Дак на лице написаны...
- Дак ты ж спиной стоишь.
- Пойдем в сад, языкастая.
Садом назывался дворик у крыльца с несколькими вишневыми и яблоневыми деревьями. Да вот еще к забору притулился, как локотком оперся, грецкий орех - подросток. Этот ни с кем не уживался, кроме куста шиповника. "Там, где гордость, - жди колючек", - так объясняла старуха их содружество. Сейчас она прямиком направилась в ту сторону.
- Лезь под шипишник.
Анна Давыдовна сунула Наде миску. Девушка скользнула взглядом по зарослям, пригнулась, отодвигая ветки. Под низким куполом зелени, как в специально придуманном укрытии, стоял деревянный ящик, прикрытый картоном. Коробка сипло пыхтела, издавая резкие запахи псины. Вдруг огласилась неистовым тявканьем, и из отверстия вывалился мохнатый увалень. Засуетился, учуяв кашу, поднял рев, как нетерпучий ребенок. Мокрый нос тыкался в руки щенок никак не мог спровориться попасть мордой в миску. Пришлось воткнуть его мордой в хлебово. Пока он чавкал, то наступая лапой на край плошки, то опрокидывая ее на себя, Надя, переполненная нежным трепетом, молчала, умиленно сморщив нос. Голое собачье брюшко надувалось на глазах, вот-вот коснется земли и четыре лапы взметнутся в разные стороны, как у надувной игрушки. Наконец кобелек рухнул набок, покряхтел, опять вскочил. Задние лапки разъехались, толстая попа провисла: на картоне образовалась темная лужа.
- Ой, вытаскивай! - вырвалось у старухи от такого конфуза.
Надюшка подняла пушистый комок, уткнулась носом в мягкую шерстку загривка:
- Это мой?
- Вот и ходи за ним, - брезгливо отворачиваясь, сказала Анна Давыдовна. - Меня больше кошки любят. Собаке двор нужен. - Словно устыдившись своей неласковости, как бы оправдываясь, пояснила: - Все-таки зверь покрупнее будет.
- Азиат?
- Да я не разбираюсь. Сказали - поверила.
- Азиат... - безапелляционно решила Надя. Тоном знатока добавила: Большой будет. Видала, какие лапы? И пасть у него черная.
- Злой, что ли?