Скоротай пути,
Приведи до места,
Перстенек найди.
Сбереги что будет,
Охрани что есть..
Она закрыла глаза, вытянула из косы несколько волосинок, медленно закружилась:
Ангелы распутья,
Разверните сеть:
Приведите друга,
Отнесите весть.
Ветер сорвал с пальцев золотистые волосинки, швырнул порывом в сторону. "Если бы Ей, Великой богине, нужна была жертва. Что угодно могла бы от дать за встречу с Левкой, со Львом. А что у меня есть, кроме меня же самой?"
Она упала, как подкошенная, царапнула землю ногтями, уткнулась лбом и заплакала, горячо, навзрыд:
- Что я натворила! Что же теперь будет? За что мне такое!
Она причитала, раскачиваясь всем телом. Слеза скатилась и повисла на обиженной губе. Упала в пыль, подняв крохотный столбик, будто была горячей, будто землю обожгла. Вместе с усталостью медленно возвращалось спокойствие.
Из-за Гиссарского хребта выплыла темная грозовая туча. Быстро расправляясь, она мрачно накаты вала на город.
- Надька! - звали с берега. - Ты где?
Она села на корточки у кромки воды, опустила горячие ладони в пронизывающий холод. И тут же ощутила на своей спине чей то взгляд. Надя медленно обернулась и заметила в зарослях одичавшую суку. Большая, с отвисшими сосцами, она неподвижно стояла, напряженно следя за каждым движением девушки. Каким-то наитием Надя почуяла, что собака готова ко всему. Девушка неспешно поднялась; сука оскалилась, не издав звука.
- Спокойно, милая. Мы с тобой одной крови, ты и я.
Тяжело брякнулись первые капли дождя, ударил гром. Собака развернулась и побежала к щенкам. Надежда со всех ног помчалась к одноклассникам, теперь уже бывшим.
Санька напился в умат. От попытки что-либо говорить он отказался: слова не проворачивались во рту, с трудом переплевывались через губу, и получалось нечто совсем невразумительное. Повторить фразу он уже был не в силах, зато смешливо удивлялся, что совсем не помнит, о чем говорил. Выглядел Жуков как разладившаяся марионетка, которую тянут за ниточки поссорившиеся между собой дети. Ноги и руки жили отдельной друга от друга жизнью. Ко всему прочему начинало вертеть землю. Она нагло срывалась с оси, вращаясь в дожде. Сашка, балансируя на одной ноге, хватал руками дождевые струи, слизывая зависшие на кончике носа капли. Как только наступало затишье в земной круговерти, он перебежками догонял Надю, вышаркивая зигзагами лужи. Надежды он из виду не терял, плелся следом, послушный только ей.
Потом он так и не вспомнил, почему вся одежда оказалась мокрой насквозь. Впечатления были отрывочными и смутными. Одна картинка не смыкалась с другой. Он тщетно напрягал свою размытую в том ливне память: говорил он с Надей или нет?
- Ты вообще что-нибудь соображал? - накинулась на него мать, отстирывая замызганные парадно-выходные брюки. - Где лазал, поганец?
Сашке было до слез стыдно. Рассеять все сомнения могла лишь Надюха...
Нежданно-негаданно она сама пришла. Заглянула по-свойски в его лабораторию.
- Я уж сам собирался к тебе. Молодец, что зашла.
Но выведать, что хотел, он так и не сумел. Помешала главврач. Вваливаясь через порог, она вскинула удивленный взгляд на посетительницу:
- А ты что здесь делаешь?
- Она - ко мне, - ответил за подругу Саня с гордостью в голосе.
По нескольким репликам Сане показалось, что дамы давно знакомы друг с другом - они поговорили о родных, вспомнили Наталью Даниловну.
- Ну, если что, заходи... - наконец попрощалась Вера Дмитриевна и пошла по своим делам.
Надюха достала пакетик и стыдливо попросила:
- Сань, проверь на гравемун, а?
Он почувствовал себя важным и нужным. Кинулся к девушке, едва не смахнув склянки с рабочего стола. Но, поняв по взгляду Надежды, что она заметила его порыв, укрылся в защитную оболочку, придав голосу насмешливый тон.
- Чью фамилию будем фиксировать? - Саня достал из стола чистый бланк.
- Да не фиксируй ты ничего, - устало, с ноткой щемящей боли, произнесла Надя.
Сашкино сердце ударилось в грудную клетку и смотрело оттуда, как заключенный перед вынесением приговора. Надя увидела это в его глазах и сползшей ухмылке.
- Мое это, Саша...
На одеревенелых ногах Жуков двинул к столу. Сел, обхватив голову руками. Ворох вопросов и предположений роился в мозгу. Он постарался успокоиться, насколько это было возможно. Так и не задав ни одного вопроса, взял ручку, зачем-то послюнявил шарик и деревянной рукой написал в графах бланка: "Жукова Н.А. 1965 г.р.". Чего ему стоило ввести препарат под лягушачью кожу, знала только сама ненавистная жаба.
Ну, и что теперь?
Санька уставился на свои растопыренные дрожащие пальцы, как будто они были виной в положительной реакции самца на Надькину беременность.
(2)
Второй пилот вошел в кабину, занял свое кресло. Командир экипажа развернулся всей тушей к бортмеханику и зловредно ухмылялся во весь рот. Механик, не отрываясь от панельной доски приборов, травил очередную страшную историю из аэрофлотовского опыта жизни. Равиль сидел спиной к Макарычу и не мог видеть, как в откровенной насмешке встопорщились усы командира. "Магарыч", как прозвали летуна отрядные острословы, облизнул палец и тряхнул рукой. Красноречивый жест показал тому, кто отсутствовал, что механик врет, как сивый мерин.
- Да где ж он там сесть мог? - продолжал раскручивать Равиля командир.
- Так, а на чем поля опрыскивают? Это ж не "Тушке" приземлиться, ничего не подозревая, прояснил тот ситуацию.
- А, ну-ну. На "Антоне" можно. Или просто на "фанере".
- Ты что, мне не веришь? - Механик обиделся.
- Недоумеваю я. Ну, ты мне объясни, как его угораздило в сад залететь? На халяву яблок нажраться - это понятно. С медсестрой познакомиться, враз втюриться - тоже молодым был. Но как он собственным хвостом не застрелился, когда узнал, куда попал, - не вникаю. Это ж тебе не колхозный сад, а профилакторий прокаженных!
- Ну не заразился же?
- Ага. Ходил и пережидал латентный период. С тобой, гад, ручкался. Я-то думаю, чего он по частям в свой Волгоград сваливает? А это от него струпья отваливались. Теперь понял. Спасибо, Равиль, прочистил мозги деду.