Он сел на землю и заплакал.
Подозревая, что это всего лишь ловкий маневр со стороны денщика, Фордо продолжал удерживать его за подтяжки. Конечно, ему не слишком-то хотелось удерживать крестьянского отпрыска за грязные подтяжки, но сегодня он чувствовал себя как-то не так.
– Помогите! – вдруг донеслось из-за двери, и ледяной ветер швырнул в лица хрюкков колючую пыль. Они замерли, скованные необъяснимым мистическим ужасом.
Свэм очухался первым – минут через пять.
– А... сегодня припекает! – просипел он, ослабляя ворот рубахи.
– Да... – согласился Фордо, постукивая зубами. – Жарковато...
– Так почему бы нам не искупаться? – закричали они в унисон и бросились бежать, обгоняя собственное эхо.
– Я думаю, Берикексов ждать не будем? – крикнул Свэм на бегу.
– Нет, – без раздумий откликнулся Фордо. – Эти красавцы помешались на шоппинге с тех пор, как начали печатать фальшивые деньги. Спорим, они не выйдут из этой лавки до вечера?
– Или вообще не выйдут! – добавил Свэм без особой печали.
– СТОЙТЕ, ПАРШИВЫЕ ПОЖИРАТЕЛИ ТВОРОГА! – вдруг грянуло им в спины.
– Ой! – сказал Свэм, и повалился на землю, решив, что призраки пришли по его душу.
Фордо имел более крепкие нервы: он продолжал бежать, мысленно сочувствуя Свэму. Однако его нога подвернулась, и он распластался в пыли, уверенный, что пришел его смертный час.
– Фордо! Фордо! – вдруг услыхал он странно знакомый голос. Чьи-то пальцы коснулись его плеча, потормошили, а когда он не двинулся, быстро шмыгнули в карман, нащупали кошелек и потянули наружу.
Оковы страха немедленно лопнули, Фордо вскочил: перед ним с растерянной улыбкой стоял Опупин.
– Живой, – с кислой миной констатировал Фордо.
– Живой, – кивнул Опупин, протягивая кошелек.
Тут подошел Марси, и все трое пинками растолкали Свэма. Тот резво вскочил и начал бодро всем улыбаться, но глаза его еще долго оставались выпученными, красными и неподвижными.
– Нас нагло обманули! – заявил Опупин, когда неунывающая четверка вновь зашагала по тропе. – Там не было сувениров, а только патлатый старикашка в рваной простыне.
– Явно из дурки сбежал! – сплюнул Марси.
– Ага! Или просто старый гомик – у него и серьги в ушах были. Я, говорит, страшное удохлие! Сейчас, говорит, вы у меня запоете! В моей пещере, говорит, давно капремонта не было. Вот, говорит, вам по ведру извести, начинайте белить стены. А сачков и лодырей, говорит, я буду истреблять на месте.
– ...Ага! И протягивает нам два ведра!
– Но мы не испугались, нет! – Опупин пригладил волосы, стоящие дыбом.
– Конечно, нет! – подтвердил Марси, пытаясь унять дрожь в руках. – Че мы, удохлий раньше не видели, что ли?
– ...И когда удохлие протянуло нам ведра, я схватил камень и ка-ак... – Опупин замялся. – Ну, я дал ему разок по черепу... В общем, я его убил...
– Глянь, что мы нашли в пещере! – Марси выволок из рюкзака толстый, переплетенный в кожу с золотым тиснением книжный том. – И у моего брата такой же!
Фордо скосил глаза на название.
– «Тьма колец, или Пляски на костях ВК. Сочинение Кольки Пергидрольки», – прочел он и тупо уставился на изображение наглого когтистого пальца, усаженного тяжелыми золотыми перстнями. – «Новая супер-пупер трилогия о Средиземье! Толкиен отдыхает!» – От книги пованивало гнильцой.
– Смотри, сколько листочков! – Марси пролистнул книгу. – На год хватит зад подтирать! Можно еще для разведения костра!..
– Или человека убить! – вмешался Опупин. – Она ж тяжелая!
Со стороны «Лавки древностей» внезапно донесся истошный вопль: «Помогите! В психушке для писателей кровавое убийство! Милиция! Милиция!..»
– Гм, – сказал Свэм.
Раздалась трель милицейского свистка, крики: «Во! Натоптали! Это хрюккские следы!»
– Ого! – побледнел Опупин.
– Вот что, – быстро нашелся Фордо. – Завтрак у нас был, а перед обедом неплохо бы размяться! Давайте пробежимся километров двадцать пять!
– Сверкая пятками! – добавил Марси.
И они побежали, ух, как они побежали!
Минут через десять Фордо, наконец, понял, почему он чувствует себя как-то не так.
Побывав в туалете Намудила перед дорогой, он заправил рубашку прямо в трусы.
ПРИМЕЧАНИЕ*. Ну да, это был эротический сон!
ГЛАВА 4
ОТДЫХ В ЗАХОЛУСТЕ
Хрюкки пришли в Захолуст под вечер. Этот вшивый городок был последним населенным пунктом на пути в Раздеванделл, и здесь они надеялись хорошенько отдохнуть перед дальней дорогой.
Несмотря на скромные размеры, Захолуст мог обеспечить уличной грязью Нью-Йорк, Мадрид и Токио. Многообразие его обитателей поражало: в городке водились люди, гномы, эльфы, хрюкки, паны ведьмаки, башибузуки, кобольды и пылесосы. Все они плохо ладили между собой, поэтому убийства на расовой почве были в Захолусте обычным явлением.
Все местные хрюкки были бомжами и ночевали где придется – то в помойном ведре местной таверны, то в сточной канаве, то в пересохшем колодце. Промышляли они воровством.
Люди в Захолусте были как на подбор – добрые, благородные и честные. На хлеб они зарабатывали продажей кастетов и дубинок в подворотнях.
Местные эльфы, называвшие себя Оседлыми Независимыми Эльфами Западных Земель, зарабатывали на жизнь попрошайничеством. За кружку пива они могли нарубить дров, а за тарелку борща выстирать бельишко. В осенние грустные дни, снедаемые тоской по Морю, они вешались в темных углах, чем доводили горожан до нервного потрясения.
Гномы же были обыкновенные – такие же пьяницы и тунеядцы, как и по всему Хреноземью. Гномий профсоюз «Звонкий молоточек» узурпировал для своих членов рабочие места грузчиков, сапожников и собирателей коровьих лепешек. Благодаря невероятной тупости и маленькому росту, гномы постоянно служили объектами насмешек, и страшно обижались, когда их обзывали Самоходными Прыщами.
О кобольдах, пылесосах и прочих нацменьшинствах я не скажу ни слова. Нет, все-таки скажу! Кобольды были неграми, а пылесосы напоминали кит... кита... Ну, короче, тех ребят, которые шьют хреновые кроссовки и готовятся захватить весь мир.