- Ага, - добавил Вэл. - Трехмерная передача информации.
- Я говорю не об этом.
- Язык меняется вместе с технологией, - объяснил Томас. - Слово "голографический" взято из старого англика, нет, скорее даже из позднеанглийского языка. Еще докосмической эры.
- Правильно, - сказала Шери. - Первыми голографиями были неподвижные фото с голографическими элементами. - Кого-нибудь, допустим вашу старую тетушку Матильду, фотографируют, используя лазерные лучи, проходящие по ее телу с нескольких сторон. Отражаясь, они проходят сквозь квадратик пленки, которая регистрирует не свет, как нормальная фотопленка, а интерференционные узоры собранных вместе лазерных лучей. Конечно, сейчас это делается с помощью модулированных полей и силовых линз, но в прошлом использовали химически обработанный пластик. Если потом осветить эту пленку лазером с интерференционным узором, то - бац! - перед вами трехмерное изображение тетушки Матильды во всей красе!
- Ну... - неуверенно пробормотал Джейми. Он пока не понимал, куда клонит Шери.
- Самое интересное в процессе - это пленка. Если на нее посмотреть, не увидишь ничего похожего на изображение. Совсем не так, как с традиционным фотонегативом, где видно перевернутое изображение.
- Точно, - кивнул Томас. - Видны только кольца, разводы и полосы.
- Допустим, мы срежем уголок пленки, - продолжила Шери. - Но изображение тети Матильды вовсе не потеряет вдруг голову или руку. Нет! Все изображение останется целым... правда, возможно, станет менее четким и детальным. Если обрезать еще больше, половину пленки, Матильда все равно останется с нами целиком, но расплывающаяся, с размытыми очертаниями. Понимаете? Каждый кусочек пленки позволяет реконструировать все изображение, которое записано по всей поверхности пленки. Можно отделить тончайший кусочек, просветить его лазером и получить полное изображение тетушки Матильды, хотя его и не удастся разглядеть из-за размытых деталей.
- Если не считать того, что у меня нет тетушки Матильды, - сказал ей Джейми, - я все понял. Но какое отношение это имеет к...
К памяти Боло, - кивнула она. - Я как раз к этому подходила. Не буду углубляться в то, как на самом деле работает психотронная память. Люди использовали самые разнообразные технологии для передачи и хранения информации, и физический процесс нам знать необязательно. Но память Боло вполне можно представить себе как квадратик пленки с голограммой тети Матильды. Она представляет собой единое целое, и информация ровно распределена по всему объему.
- Правильно! - вставил Томас. - Если от нее каким-то образом отрезать кусочек, Боло не забудет внезапно, что у него вчера было на завтрак. Нет, он будет все помнить, хотя, возможно, детальность и четкость воспоминаний станут не такими, как прежде. Словом, выборочно стереть память Боло нельзя. Джейми секунду обдумывал услышанное.
- Но как тогда объяснить поведение Гектора? Он действует так, словно у него селективная амнезия. Он не помнит ничего важного... вроде того кто он или что произошло на Облаке. Я не уверен, но иногда мне казалось, что он что-то вспоминает, но тут же снова все забывает.
- Это вполне возможно, знаете ли, - заметила Алита. - Похоже на шунт данных.
- Что это такое?
- Она права, - сказала Шери. - Я и сама об этом думала. - Она помолчала, как будто подбирала слова. - Когда Гектор обращается к определенным данным... допустим, к результатам своей самодиагностики.
- Ага. Хороший пример.
- Ладно. Он запускает диагностику. Он получает результат. Все оказывается не таким, каким должно быть.
- Да уж, начиная со здоровой дыры в борту. Точно. Данные сначала поступают в его основную память, становясь частью целого, затем идут в оперативную память, которую можно назвать его сознанием.
- Эта оперативная память. Она не такая, как го-лографическая, о которой вы рассказывали?
- Она голографическая. И тоже часть общей системы памяти Боло. Но в каком-то смысле она действительно другая: это подраздел памяти, работающий с "здесь и сейчас". Именно там он составляет планы, взаимодействует со своим окружением и делает все остальное, чем занимается любое разумное, обладающее сознанием существо, когда думает. По-видимому, при переходе от основной памяти к оперативной информация каким-то образом перехватывается.
- Вы хотели сказать, физически перехватывается, - вставил Бэл. - Так, говорите, внутри Гектора сидит какое-то устройство "щелкунчиков"? Что-то, что наблюдает за информацией, попадающей в оперативную память, и перехватывает ее?
- Скорее всего, - согласилась Алита. - Им бы не удалось просто перепрограммировать его.
- Почему нет? - осведомился Вэл.
- Очевидно, что язык программирования и протоколы данных "щелкунчиков" не такие, как наши, - объяснил Томас. - Их машины не могут говорить с нашими, не используя посредник-транслятор.
- Но они должны были знать что-то о работе наших компьютеров, - заметил Джейми, - иначе им бы не удалось запрограммировать транслятор.
- У них был "Эмпирион", - напомнил Вэл. - Там были компьютеры, в том числе и психотронные. И люди, которые знали, как их программировать.
"Эмпирион" был одним из транспортов, двести стандартных лет назад доставивших на Облако колонистов. Переоборудованный в исследовательское судно, корабль занимался глубокой разведкой местного космоса, внешних регионов Западного Рукава, когда-то названного земными астрономами Рукавом Стрельца из-за его расположения в небе древней Земли. Почти пятьдесят лет назад капитан "Эмпириона" сообщил о странных электромагнитных передачах со стороны Ядра и объявил о своем намерении найти их источник. Передачи не поддавались расшифровке, но почти наверняка были порождением разума; контакт с неизвестной дотоле расой ожидался даже с каким-то нетерпением.
Но "Эмпирион" исчез, и о нем больше никогда не слышали. А Хозяева, когда они появились, вошли в пространство Облака со стороны Ядра Галактики.
- Думаю, легко догадаться, как это устройство "щелкунчиков" попало внутрь Гектора, - сказал Джейми.
- Дыра в борту, - согласилась Алита. - Но мы все еще не знаем, как им удалось ее проделать, не так ли?
- Они смогли уронить астероид на чертов город, - объяснил Вэл. Проплавить метр дюрасплава для них пара пустяков. Вот боевые экраны Гектора должны были стать проблемой.
- У них были экраны "Эмпириона" для тренировки, - напомнил Томас. - Они могли использовать фазовый циклотрон, чтобы пройти сквозь экран, и нечто вроде термоядерного факела, прожигающего броню. Вопрос в том, что они запихнули в Гектора, чтобы перехватывать информацию из его памяти.
- Можно влезть внутрь и выяснить, - предложил Джейми.
- А? - озадаченно переспросил Вэл. - О чем это ты?
- Я сказал, что можно забраться внутрь. Через отверстие. Туда легко пролезет не очень рослый человек вроде меня.
- Интересная мысль. И что потом?
- Найдем, что они сделали, и все исправим.
- Это будет не так просто, - сказала ему Алита. - Возможно, на борту и сохранились запасные части - еще со времен Марк XXIX всех Боло снабжают встроенными системами саморемонта. Но "щелкунчики" могли снять все запчасти. А если даже и не сняли, у нас нет антигравитационных кранов и ядерных печей, прокатных станов для дюрасплава и литейных форм. - Она вытянула перед собой руки, повернув их сперва ладонями вверх, а потом вниз: - у нас нет ничего, кроме этого.
- И этого, - показал Джейми на свою голову. - Руки и мозги. Это единственное, что у нас было, начиная с ледникового периода, который нас породил. Все остальное - следствия.
- Если мы обнаружим механизм, мешающий Гектору думать, - сказала Шери, - мы сможем его перезагрузить, снова включить его... и так далее.
- Ну, к тому же один инструмент у нас есть, - заметил Вэл. - Это. Если будет время...
- Да, - кивнув, сказал Джейми. Это никогда не называлось своим собственным именем - на всякий случай.
- Это не поможет перепрограммировать Боло, - добавила Алита, - но уж точно позаботится о сюрпризах, которые "щелкунчики" могли устроить внутри.
- Я полагаю, - задумчиво продолжил Джейми, - мне пора пойти поговорить с генералом.
Корабль был счастлив.
Точнее говоря - а все компетентные /*/*/ всегда были точны, - не весь корабль был счастлив: это эмоциональное состояние было доступно только разумам пятого уровня и выше. Однако модуль с кодовым обозначением ДАВ 728-24389, который служил основным блоком управления корабля / крепости / завода МОН 924 серии 76, пребывал бы сейчас в экстазе, если бы его системы контроля параметров реагирования не были строго ограничены; но даже при действовавших ограничениях он не мог не чувствовать почти органического удовольствия от возбуждения, удовлетворения и гордости.
Согласно только что полученному подпространственному сообщению, в течение ближайших 1,85х1014 наносекунд ожидалось прибытие Девятого Сознания, призванного подтвердить победу ДАВ 728 над органиками, после чего ДАВ должен был получить пятый мозг.
/*/*/ не оперировали абстрактными категориями вроде "великой чести" или "достижения", и на деле добавление пятого мозга к процессорному массиву ДАВ было вполне логичным и ожидаемым и обусловливалось его успехом в этой кампании. Абстрактный термин "достойный" тоже не был значимым фактором. Все /*/*/ были достойны, по крайней мере в степени, в какой все машины, разрешенные инспекторами к выпуску со сборочных линий, соответствовали своим спецификациям. Соответственно, успех был неизбежен.
Но, согласно статистике, это действительно был случай, когда стохастическая вероятность со значительным перевесом склонилась в пользу ДАВ, даже если делать скидку на обычную погрешность вследствие хаотических эффектов. Хотя все /*/*/ и были достойны, далеко не всем из них удавалось придерживаться того узкого и извилистого пятимерного пути в пространстве и времени, который мог привести к столь исключительному успеху, какого достиг он.