Однако это не должно было никого смущать: мачты ветерана были, как сразу же установил Милов, оснащены внушительными стрелами, каждая из которых наверняка могла поднять груз и помассивнее контейнера с ракетой средней дальности. И там уже возились те трое, что перед тем оглядывали конвой, лениво поворачивались, готовя, видимо, механизмы к работе. Сколь ни невероятным казалось это, но какие-то устройства на "Марии", вероятно, еще ухитрялись работать.
- Какой красивый, да? Милов покосился на своего спутника-южанина, остановившегося рядом с ним и, казалось, искренне любовавшегося судном.
- А похуже не могли найти? - поинтересовался он, не сдержавшись.
- Было одно еще хуже, - ответил тот серьезно. - Мы уже совсем было договорились. Но капитан вдруг почему-то отказался. Не знаю почему. Я думаю, мы его уговорили бы, - он ухмыльнулся. - Но туг подвернулся этот вот корабль. Эти согласились сразу. И о цене спорили не очень много. Наверное, у них дела совсем плохи были.
- Да уж куда хуже, - пробормотал Милов. Оглянулся. И тут же почти бегом направился к замыкающей машине, успев бросить южанину лишь невразумительное: "Сейчас вернусь..."
Он поспешил, потому что увидел: весь отряд, включая и шоферов с трех машин, собрался плотной группой в некотором отдалении, у стены то ли пакгауза, то ли эллинга; иными словами, бойцы покинули свой трейлер, обнаружились без всякой надобности, не говоря уже об отсутствии команды; впрочем, командовал ими по-прежнему не Милов, а их командир. К нему-то Милов и подступил в первую очередь:
- Что это значит?
Тренер команды пожал плечами:
- Свое дело мы сделали. Не так ли? Конвой больше не нужен. Сейчас погрузят - и мы свободны.
- Но ведь вам нужно как-то выбраться отсюда! Командир усмехнулся:
- Скорее мы перейдем океан как посуху, чем погрузимся на этот гроб. Он держится на воде только по недосмотру высших сил. Но они в любой миг могут спохватиться...
- Это судно только кажется таким, - Милов старался говорить как можно убедительнее. - На самом же деле...
- Мистер, - сказал командир, - половина моих людей служила на флоте. И вы не убедите их даже под гипнозом. Нет, уж лучше вплавь...
- Как же вы рассчитываете выбраться?
- Вполне законно. Каждый из нас имеет паспорт и все, что полагается иметь добропорядочному гражданину великой страны, путешествующему с чисто познавательными целями. И поверьте - к нам здесь не станут придираться.
Это Милов понимал и сам. Не станут. Слишком много волшебства в трех буквах, обозначающих сокращенное название их державы. А вот ему в Технеции паспорт не поможет, даже самый наиподлинный. В конце концов, он тут многократно засвечен, да еще старые счеты, но прежде всего - необходимость оставаться с грузом до конца.
- Кроме того, - сказал командир отряда, - мистер Орланз обещал обеспечить нам самый спокойный выезд - если мы не захотим задержаться тут в качестве туристов. Но мы не захотим. Судя по тому, что мы успели увидеть, эта страна - очень скучная провинция. А технеты - неинтересное общество.
- Орланз? Откуда он узнал, кто вы такие?
- Разве не вы ему сказали?
- Конечно, нет.
- А я думал... Впрочем, что в этом плохого? Он же наш человек.
- Вы полагаете?
- Меня об этом предупредили заранее. Еще дома. Разве это не так?
- Так, так, - успокоил командира Милов. Милов подумал, что Орланз в своих обещаниях командиру отряда был совершенно искренним. Старик вовсе не хотел портить отношения своей оппозиции с сильными мира сего. В конце концов, только на их поддержку он и мог рассчитывать. Но была у него и другая причина: не в его интересах было, чтобы американцы узнали, куда же на самом деле отправились ракеты. Будь они на судне, это стало бы для них ясным. А так - он наплетет что-нибудь, старик - краснобай, а американцы от природы доверчивы...
И в самом деле - не успел он подумать это, как командир сказал:
- Да и к чему сопровождать груз: его ведь везут для уничтожения, как и полагается. Вы ведь это прекрасно знаете: уничтожение произойдет в вашей стране, потому вы и будете с грузом до конца.
- Это тоже - Орланз?
- Разумеется. Разве что-то не так?
- Да нет, - сказал Милов спокойно. - Все о'кей.
Все и на самом деле было так. Ракеты предназначались для уничтожения. Ракеты, привезенные в заштатный порт конвоем, кабины и фургоны которого на этот раз были украшены надписями и эмблемами восточного соседа Технеции. И Милов должен был оставаться с грузом до конца...
- Ну что же, - сказал он. - Счастливого пути, капитан. Кстати, это не вас там собрались фотографировать?
И он кивнул в сторону, где два человека усиленно щелкали камерами, а еще один снимал происходившее видеокамерой.
- Не думаю, - сказал командир отряда. - Пресса, наверное; не вижу в этом ничего плохого. Снимают они, кстати, ваши машины.
Это Милов и сам видел.
- Ладно, - сказал он. - Еще раз - пока.
- Еще увидимся, - выразил надежду командир.
- Обязательно.
Впрочем, в этом Милов не был уверен. Он неспешно вернулся к машине. Четверо откуда-то взявшихся грузчиков уже крепили стропы, продевая крюки в проушины контейнера, открывшегося для всеобщего обозрения, когда убрали брезент с прицепа. Толстая балка корабельной стрелы нависала над трейлером. Стоя поодаль, Орланз внимательно наблюдал за работой, южане разделились: двое были тут, у машины, трое - на палубе, у трюмного люка. Прозвучала команда - стрела дрогнула, стропы натянулись, и контейнер плавно пошел вверх. Вот он ухе над палубой... Грузчики-технеты бесстрашно вели контейнер за тросы, не боясь, видимо, что многотонный груз сорвется. Технеты, не боящиеся смерти...
- Милов...
Леста осторожно дотронулась до его руки. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
- Все бросили меня - кроме тебя, - проговорил он.
- Теперь - и я... Милов нахмурился.
- Думаю, тебе опасно возвращаться в Текнис.
- Приходится. Больше ведь никого нет.
- Ты не слишком засветилась?
- Не думаю.
- А Орланз...
- Он знает меня в другом моем качестве - ты понимаешь, о чем я.
- Да, - сказал Милов. И добавил - уже совсем о другом: - И все-таки мне жаль, что так... Она поняла: