быть на него похожими!..
В тот день ярость победила мудрость. Я рычал как зверь, круша
стены замка, разнося в пыль скалы! Словно дух мщения я взлетел над
Кастл-Роком, и молнии сверкали над моей головой, а за спиной
собирались грозовые тучи. Ветер завывал как раненный волк, когда я
рассекал небо Арнора, оставляя за собой раскалённый след из
взбешенного воздуха. Я хотел крови, я хотел смерти!
Это был первый и последний момент моей жизни, когда я отбросил
разум и рассудительность, и дал волю чувствам и эмоциям. Мне
неприятно вспоминать, что я сделал с автором цикла, когда нашёл его в
шатре Родрика.
...Вернувшись, и придя в себя, я восстановил развалины замка, и
задумчиво прошёлся по пустынным коридорам. Вдоль них висели
множество картин, и почти везде так или иначе участвовали драконы.
На одной из картин, к примеру, предок Родрика с гордостью стоял,
поставив ногу на шею молодому зелёному дракону, пронзённому
десятком мечей. На другой - рыцари носили доспехи с нашитой
чешуёй...
Вообще, первые дни в замке были для меня куда худшей пыткой, чем
темница Родрика. Тогда, в подземельях, пытали моё тело. Сейчас, в
королевском дворце, пытали мою душу. Часто я спрашивал себя, имеет
ли смысл моя попытка. Узнав то, что я узнал, я более не строил себе
иллюзий. Никогда мне не справиться с подобной ксенофобией и
нетерпимостью. Никогда. Единственное, чего я добился - это отбросил
себя самого на годы назад, ибо я вновь познал вкус ярости и ненависти.
Часто я с болью смотрел с воздуха на мирные сцены жизни арнорцев, а
в голове пылали картины тех же людей, безжалостно убивающих любое
непохожее на них существо. Даже если оно ничего им не сделало...
Теперь я отлично понимал тех драконов, которые, как вытекало из
легенд, сами охотились на людей. Меня страшно тянуло бросить всё,
растоптать свои идеалы, и превратить Арнор в кровавую смесь костей и
мяса. Лишь сознание, что мне достаточно щёлкнуть пальцами - и это
произойдёт, удерживало меня. Не имей я Силы, я немедленно бросился
бы уничтожать врагов. Иногда мне столь хотелось этого, что я улетал из
замка, и часами бродил по горам, с тоской глядя на чистое, синее, столь
прекрасное и жестокое небо... Вновь, как и годы назад, неудержимо
тянуло к самоубийству. Я плохо помню те несколько дней...
***
...Впрочем, не только ненависть явилась плодом моей попытки. К
концу третьей недели стало ясно, что Арнор успокаивается. Жизнь
постепенно возвращалась в привычную колею, хотя теперь люди и
эльфы только и говорили, что о драконах, и способах их убивать. Мне
было тяжело слушать, но я терпел - мои родичи в Локхе понятия не
имеют о коварстве людей. Как скоро выяснилось, я тоже не имел о нём
ни малейшего понятия...
С ужасом я узнал, что не все драконы моего отца погибли в войне.
Некоторые из них улетели, и с тех пор люди просто охотились на
несчастных! Они выслеживали беглецов в горах, где те пытались
переждать реакцию, и зверски убивали их различными способами. В ход