Случившееся с ним потом вряд ли возможно описать словам! Странствия Рэндольфа Картера изобилуют парадоксами, прота воречиями и аномалиями, которым нет места в повседневной жизни, но которые переполняют фантастические сны и воспринимаются как само собой разумеющееся, но мы не возвращаемся в наш тесный, жесткий, объективный мир, ограниченный причинно-следственными связями и логикой трех измерений. По мере того как индус продолжал свой рассказ, ему с трудом удавалось избегать того, что могло бы показаться даже не чисто мальчишеской, безудержной выдумкой человека, перенесшегося через годы в свое детство, а обыкновенной экстравагантностью. Мистер Эспинуолл с отвращением хмыкнул и перестал его слушать.
Манипуляции с серебряным ключом, проделанные Рэндольфом Картером в темной потаенной пещере, были не напрасны. Не успел он повернуть его в первый раз и произнести первые слова заклинания, как его восприятие странно и пугающе изменилось. Он сразу ощутил эту новую, пронизанную тревогой ауру, когда все привычные координаты времени и пространства сместились и утратили былое значение, а такие категории как движение, последовательность и развитие вообще перестали существовать. Днем раньше Рэндольф Картер чудесным образом одолел бездну лет. Теперь же стерлись все различия между мальчиком и немолодым мужчиной: был один-единственный Рэндольф Картер и множество его образов-представлений, потерявших связь с земными событиями и обстоятельствами, при которых они появились на свет. Еще минуту назад он находился в гроте, где в темноте с трудом угадывалась чудовищная арка и гигантская скульптурная рука, но теперь Картер не мог сказать, по-прежнему ли он в этом гроте или где-то еще, стоит ли он у стены или этой стены больше нет. Перед ним проносился поток впечатлений, но не зримых, а воспринимаемых рассудком. Он вникал в их суть или фиксировал образы, сохраняя цельность собственного я , но не понимал до конца, откуда эти образы пришли к нему. Но вот он повернул ключ в последний раз и ритуальные действия завершились. Картер понял, что место, в которое он попал, не значится ни на одной карте мира, а время не датируется никакой историей. Однако суть творящихся с ним превращений не была для него тайной за семью печатями. Ведь о них намеками упоминалось в Пнакотикских рукописях, и целая глава заповедного Necronomicon безумного араба Абдулы Алхазреда стала ясна, когда он разгадал смысл загадочных арабесок на серебряном ключе. Перед ним открылся Путь не тот, уже известный дальний путь, а другой, уводящий из-под власти времени в иную протяженность Земли и, в свою очередь, ведущий к Последней Пустоте за пределами всех земель, планет и вселенных.
Он должен был следовать за Проводником страшным Проводником, обитавшим на земле миллионы лет назад, задолго до появления первых людей, животных и растений, когда по влажной, окутанной парами планете бродили смутные, забытые тени. Они воздвигли удивительные города, на развалинах которых впоследствии ползали первые млекопитающие. Картер помнил, что в ужасном Necronomicone звучали глухие предостережения против этого Проводника. Горе ждет тех, кто осмелится заглянуть за Завесу, писал безумный араб и выбрать Его в Провожатые. Благоразумие должно остановить их, ибо в Книге Тота сказано о страшной силе Его взгляда. Ушедшим вслед за Ним не суждено вернуться, ведь в бескрайних просторах витают призраки тьмы, порабощающие Дух. Мерзостный ночной страж попирает Извечный знак. Даже твари, что стерегут тайные врата у всех погребальниц и питаются злаками могил ничто в сравнении с Ним, охраняющим Путь. Он способен стремительно пронестись по всем мирам и швырнуть любого в Бездну, где того поглотят безымянные силы. Ибо он Умр ат-Тавил, древнейший на свете и его имя дословно означает продолжатель жизни .
Память и воображение формировали неясные видения с зыбкими контурами посреди бурлящего Хаоса. Картер знал, что они полностью зависят от его памяти и воображения и в то же время чувствовал, что его сознание еще не пробудилось к жизни и эти видения реально существуют в окружающем его бескрайнем, неизмеренном и невыразимом мире, как будто он, этот новый мир пытался обозначить себя с помощью символов и заговорить с ним на понятном земному мышлению языке. Ведь наш разум просто неспособен охватить всю ширь открывшегося пространства, существующего вне времени и известных нам измерений.
Перед Картером проплывали пышные купы облаков, чьи очертания отдаленно напоминали о земле, какой она была миллионы лет назад, когда по ее фантастическим просторам передвигались чудовищные твари. Нормальный человек не увидит подобного даже во сне. На ней росли небывалые деревья и цветы, высились огромные скалы и горы, а здания ничем не походили на дома, выстроенные людьми. Он видел подводные города со странными обитателями и башни в колоссальных пустынях, над которыми пролетали шары, цилиндры и неведомые крылатые существа, словно выстреленные из необъятного пространства и вновь возвратившиеся в него. Картер старался поточнее запомнить их, хотя они не были связаны ни с ним, ни друг с другом. Да и сам он лишился устойчивого облика и положения, и только потрясенный видениями разум подсказывал ему, какими могут быть его облик и положение.
Прежде он мечтал отыскать чудесную страну своих детских снов, в которой галеоны плыли по реке Укранос мимо Франа с золотыми шпилями, а караваны слонов пробирались по благовонным джунглям Кледа, где луна освещала погруженные в вечную дрему заброшенные светлые дворцы. Но теперь Картер не сознавал, к какой цели должен стремиться. Его обуревали дерзкие, кощунственные мысли, и он знал, что сможет без страха обратиться к всесильному и чудовищному Проводнику.
Зыбкие образы уже не мелькали перед его мысленным взором. Они замедлили движение и понемногу начали обретать некую устойчивость. Он увидел каменные пьедесталы, украшенные резными узорами, и расставленные вопреки законам геометрии. С неба струились потоки света и у него не нашлось слов, чтобы описать их оттенки. Этот необычайный свет словно играл над полукружием пьедесталов, покрытых вязью иероглифов. Ему показалось, что по форме они близки к восьмиугольникам, и на них восседали фигуры в плотных одеяниях. Еще одна фигура парила вверх под смутно различимой поверхностью. В их изменчивых контурах угадывалось отдаленное сходство с формами, то ли предшествовавшими человеческим, то ли параллельными им, хотя они были чуть ли не вдвое выше ростом среднего земного мужчины. Все они и сидевшие на пьедесталах и паривший над ними были укутаны в одеяния нейтральных тонов. Картер не заметил у них даже прорезей для глаз. Но, возможно, им не требовались никакие прорези и они смотрели на окружающее иным способом. Как-никак, они принадлежали другой, внеземной цивилизации, условиям которой соответствовали все их органы восприятия.
Вскоре Картер убедился в правильности своей догадки. Парящее над пьедесталами очертание обратилось к его разуму и заговорило с ним без слов. И хотя одно его имя могло внушить ужас, Рэндольф Картер не испугался. Он откликнулся и также, без слов, ответил ему. Картер держался с ним в высшей степени почтительно, следуя предписанию страшного Necronomicon . Недаром весь мир боялся этого призрака еще с тех пор, когда Ломар поднялся со дна моря, а Дети Огненного Тумана явились на землю, чтобы научить людей Древнейшему Закону. Это был он жуткий Проводник и Страж Ворот Умр ат-Тавил, которого называли Продолжателем Жизни.
Проводник знал, как знал обо всем на свете, зачем к нему явился Картер, посвятивший всю жизнь снам и тайнам и не боявшийся его. От Проводника не исходили ни злоба, ни коварство, и на мгновение Картер подумал, что безумный араб намекал на его богохульство из зависти или из желания сделать то, что сейчас предстояло сделать ему. А может быть, Проводник приберегал злобу и коварство для тех, кого пугала встреча с ним. Пока продолжалось излучение, Картер пытался перевести в слова направленный на него поток мыслей. Я и правда самый древний из всех, о ком тебе известно, сказал Проводник. Мы уже давно ждем тебя, я имею в виду, Властители Древности и я сам. Мы рады тебя видеть, хотя ты слишком задержался. У тебя есть ключ и ты отворил первые врата. Теперь тебе предстоит открыть последние врата. Если ты боишься, то лучше не пробуй. Ты можешь вернуться назад, в мир, из которого явился, но если ты решил идти до конца...
Пауза могла показаться гнетущей, хотя Проводник no-прежнему не излучал никакой злобы. Картер, сгорая от нетерпения, ни минуты не колебался. Я пойду, послал он в ответ поток своих мыслей, и хочу, чтобы ты был моим Проводником.
Услышав его, Проводник, очевидно, вздохнул, потому что складки его одежды заколыхались. Возможно, он поднял руку или что-то соответствующее ей. Затем он снова вздохнул и, наученный горьким опытом, Картер понял, что, наконец, приблизился к последним вратам. Освещение изменилось, но он не смог бы его описать, а очертания на псевдовосьмиугольных пьедесталах сделались более четкими. Теперь они восседали очень прямо и были похожи на людей, хотя Картер знал, что это не люди. На их покрытых капюшонами головах засверкали тиары невиданных цветов и они напомнили ему фигуры, высеченные неизвестным скульптором в высоких запретных горах Тартара. В складках их одежд виднелись длинные скипетры с резными оконечностями, в которых улавливалась древняя причудливая тайна.
Картер понял, что они такие, откуда пришли и кому служат, а также какова цена их службы. Однако он по-прежнему был доволен, потому что, рискнув один раз, должен был узнать все. Он принялся размышлять о смысле слова проклятие, которым любили бросаться слепцы, презиравшие всех зрячих, пусть даже видящих одним глазом. Как же тщеславны болтающие о зловещих и коварных Властителях Древности, якобы способных пробудиться от вековечного сна и гневно обрушиться на человечество, подумал он. Точно так же мамонт медлит перед тем, как отомстить червяку. Все сидевшие на восьмиугольных пьедесталах взмахнули резкими скипетрами, приветствуя его. Они направили на него поток мыслей, и Картер понял суть их послания:
Мы приветствуем тебя, Древнейший, и тебя, Рэндольф Картер. Ты решился стать одним из нас, и твоя смелость будет вознаграждена.
Картер обратил внимание, что один из пьедесталов пуст, и по жесту Древнейшего осознал его оставили специально для него. Он посмотрел на другой пьедестал, возвышавшийся над остальными. Все вместе они образовывали странно изогнутую линию не полукруг и не овал, не гиперболу и не параболу. Картер догадался, что пьедестал посередине это трон самого Проводника. Не отдавая отчета в своих действиях, он направился к пьедесталу и сел на него, а потом оглянулся и увидел, что Проводник поступил так же.
Постепенно и как будто сквозь туман до него дошло, что Древнейший что-то прячет в складках своего одеяния и, похоже, добирается достать и показать этот предмет, отвечая на безмолвный вопрос своих укутанных в плотные балахоны напарников. Это была большая округлая сфера из тускло переливающегося металла, и, когда Проводник приподнял ее, до Картера донесся низкий звук. Он то становился громче, то стихал, и в этих переходах явно угадывалось подобие какого-то неземного ритма. Потом он услышал неторопливое, мелодичное пение и, повинуясь напеву, металлическая сфера тут же окрасилась в яркие, невиданные тона. Восседавшие на пьедесталах начали плавно раскачиваться в такт завораживающей музыке, а над их тиарами засверкали нимбы тех же небывалых оттенков.
Индус прервал свой рассказ и внимательно поглядел на высокие, похожие на гроб часы, двигавшиеся не в лад с земными ритмами. Мне незачем говорить вам, господин де Мариньи, обратился он к ученому хозяину дома, каков был ритм неземного напева, и почему, следуя ему, стали раскачиваться все, восседавшие на восьмиугольных пьедесталах. Вы, единственный в Америке, знаете о путях вне времени и пространства. Полагаю, что эти часы вам прислал йог, о котором рассказывал несчастный Харли Уор-рен. По его словам, тот первым из смертных сумел проникнуть в Йан-хо, на развалинах древнего Ленга, и вывезти из этого жуткого, призрачного города несколько диковин. Любопытно, знакомы ли вам их странные свойства? Если верить моим снам и письменным источникам, сделавшие их мастера знали о первых вратах. Но я отвлекся и сейчас продолжу свое повествование. Наконец звуки смолкли и фигуры в плотных балахонах перестали раскачиваться, проговорил Свами Чандрапутра. Яркие нимбы над их головами померкли, и сами они сидели на пьедесталах уже не так прямо. Но сфера по-прежнему излучала невиданный свет. Картер почувствовал, что Властители Древности вновь уснули. Интересно, какие видения навевает им космос, подумал он. Постепенно до него дошло, что неторопливый распев был частью ритуального обряда, и Древнейший погрузил их в сон, чтобы с помощью новых видений и серебряного ключа открыть последние врата. Теперь Картер знал, что они созерцают бездны в беспредельном пространстве и должны совершить то, что нужно ему.
В отличие от них Проводник бодрствовал и, похоже, продолжал посылать потоки мыслей. Очевидно, он пытался внушить спящим Властителям Древности образы, которые Картер смог бы ощутить или даже увидеть на мгновение. Когда видения спящих станут неотличимы друг от друга, возникнет некий зародыш явления, и он это почувствует. Подобная концентрация воли не удивляла Картера он сталкивался с чем-то похожим и на земле. В Индии посвященные не раз претворяли мысль в осязаемую реальность, а в древности этим славился Атлааната, о котором до сих пор боятся упоминать. Картер не представлял себе, каковы последние врата и как через них пройти, но был охвачен напряженным ожиданием. Oн сознавал, что его телесная оболочка осталась прежней и он сжимает в руке роковой серебряный ключ. Ему преграждала путь ровная каменная глыба, похожая на стену, от которой он некогда не мог оторвать взгляд.
В этот момент он ощутил, что Древнейший больше не посылает ему потоки мыслей.
Картер впервые понял, какой устрашающей способна быть полная тишина. Во время своих странствий он постоянно чувствовал некий ритм, не ведая, был ли то ритм внеземных пространств или что-то еще, но теперь во всей вселенной воцарилось молчание бездны. Картер не слышал собственного дыхания, а металлическая сфера Ума ат-Тавила светилась неподвижно и бесстрастно. Над тиарой жуткого Проводника тоже застыл огненно-яркий нимб.
У Картера закружилась голова и ему показалось, что он окончательно потерял ориентацию. Недвижимые огни не разгоняли кромешную тьму, окружившую восьмиугольные пьедесталы со спящими Властителями Древности. Внезапно он ощутил, что какая-то сила сорвала его с места и бросила в бездонную пучину. Его подхватило течение, и он поплыл по морю, одурманивающему, словно крепкое вино. Жаркие ароматные розовые волны касались его лица. Окинув беглым взором морскую ширь и далекий берег, он чуть не оцепенел от ужаса. Но тишина была нарушена, и волны заговорили с ним.
Достойный человек стоит по ту сторону добра и зла, возвестили они голосом, который никто не назвал бы таковым. Достойный человек постиг Все-в-Одном. Достойный человек знает, что Иллюзия это единственная Реальность, а Плоть Великий Обманщик.
В гладкой каменной стене, от которой он был не в силах оторвать взор, обозначилась огромная арка, сходная с той, которую он давным-давно видел в темной пещере на далекой земле с ее тремя измерениями. Картер понял, что повернул серебряный ключ и нараспев произнес заклинание, подсказанное ему не знанием, а интуицией. Что ж, раньше он так же сумел открыть первые врата. Ему стало ясно, что каменная стена на миг превратилась в розовое море, обдававшее его щеки пьянящей влагой. Она как бы растаяла от его волшебства и потока мыслей, исходившего от Властителей Древности. Картер, как и прежде, не ведал сомнений и отважно устремился к последним вратам.