- О, как забавно сидеть на собственной заднице после того, как я так долго лежала на спине! Я чувствую, как скрипят мои кости. - Она посмотрела на свои безвольные ноги. Они походили на прямые белые палочки.
- Кошмар! Я такая уродливая! Скорее помогите мне надеть штаны!
После этого Карана взялась за ручки кресла и попробовала встать. Это ей почти удалось, но она все-таки упала обратно в кресло.
- Да не стой же ты, как дурак! - прикрикнула она на Лиана. - Помоги мне подняться!
Лиан помог ей встать, но ноги не держали Карану. Она расплакалась.
- Посади меня обратно. Это бесполезно, ноги мне больше не служат. Я калека.
К ней подошел Рахис.
- Карана, детка, - сказал он, - ты хочешь все сразу. Пролежав столько времени, ты должна сначала наращивать свои мускулы, а уж потом пытаться ходить.
- Но я даже не могу встать! - причитала она.
- Но если ты будешь упражняться, то завтра или через день сможешь. А еще через несколько дней сделаешь свой первый шаг. Скоро ты уже будешь всюду ходить. Я такое видел много раз. - И Рахис вышел насвистывая.
- Это так, - присоединился к его словам Лиан. - Я часто слышал об этом.
Карана вытерла свои сердитые слезы:
- Я поверю тебе, хотя твои слова и кажутся сомнительными. А теперь наполни ванну и положи меня туда, пожалуйста, чтобы я смогла избавиться от этого ужасного зуда. И тебе лучше находиться рядом, чтобы я не утонула. Затем ты должен будешь вынуть меня из ванны. А потом можешь отнести меня по лестнице в постель, где я потребую вознаграждения за последние шесть недель и предложу тебе заслуженную тобой награду.
Через несколько дней Карана уже могла передвигаться самостоятельно, правда, еще месяц ей пришлось пользоваться костылями. Лиан наконец покончил со своей меланхолией. Избавленный от необходимости постоянно ухаживать за Караной, он набросился на работу. Из Школы Преданий пришла депеша. Он должен был выступить со своим сказанием на Выпускных испытаниях, которые состоятся всего через два месяца. Старый Вистан номинировал сказание Лиана как Великое Сказание, и все мастера-летописцы должны были проголосовать, является ли оно таковым. Нужно было сделать невероятно много, чтобы "Сказание о Зеркале" было готово к сроку.
Лиан позволил себе помечтать. Первое новое Великое Сказание за сто лет! Его сказание! Конечно, они проголосуют за него! А старый Вистан все-таки задержался в Школе. В прошлом году он говорил о своей близкой кончине и о том, что Школе нужен новый, молодой директор. А если Лиан станет автором Великого Сказания, то, возможно, у него есть шанс...
И вдруг Лиан рассмеялся над собой. Подумать только, куда его завели грезы! "Я действительно неисправим, - сказал он себе. - Но разве мне нельзя и помечтать?"
И наконец наступил день, когда Карана смогла отбросить костыли. Скоро она уже повсюду ходила и бегала без их помощи, и это было такой радостью! Правда, она знала, что к ней никогда уже не вернутся былые ловкость и гибкость, что она всегда будет слегка прихрамывать и что зимой кости будут ее беспокоить особенно.
Однажды вечером у парадного входа старой башни появился Шанд.
- Шанд, как приятно тебя видеть! - весело воскликнул Лиан. Старик не был у них с самого их возвращения из Шазмака. - Входи!
- Я не могу остаться, - сказал Шанд. Вид у него был обеспокоенный. Мне нужно так много сделать! - Сунув Лиану небольшой пакетик, он сразу же повернулся и зашагал по тропинке назад.
Лиан, которого это озадачило, вернулся в дом, разворачивая на ходу пакет. Внутри оказалась коробочка из белого дерева, а в ней, в гнездышке из темно-синего бархата, - та самая серебряная цепочка, которую Шанд когда-то заложил для Караны. Она была начищена и выглядела такой красивой, как в тот день, когда ее создал мастер.
Лиан тщательно осмотрел цепь. Внутри был выгравирован знак "шу" - метка Шутдара, цепочка выглядела очень изношенной. Лиана охватил трепет: подумать только, ведь он держит в руках вещь, ставшую частью легенды четыре тысячи лет тому назад. А на застежке неверной рукой было выведено "ФИАХРА" - имя девушки-калеки, с загадочной смерти которой для Лиана, впрочем как и для Сантенара, все началось. Несомненно, надпись доказывала, что этот подарок она получила от Шутдара.
- Карана! - закричал Лиан. - Посмотри, что принес Шанд!
Прибежала Карана.
- О Шанд, спасибо! - закричала она. Карана поднесла серебряную цепочку к щеке. Потом огляделась по сторонам.
- Где он?
- Он не остался.
- Почему же? Почему он ушел? Так поздно ночью? - Карана выбежала за дверь.
- Наверно, не хотел, чтобы ему задавали вопросы, - предположил Лиан.
Вскоре Карана вернулась, ведя под руку исключительно неразговорчивого Шанда. Карана буквально летала на крыльях. Однако Шанд даже не захотел рассказать, как вернул цепочку. За обедом он был молчалив и рано удалился спать.
Карана приняла ванну и взбежала по лестнице, завернувшись в старенькое полотенце. Лиан уже лежал в постели и, по-видимому, спал. Она расчесала волосы, повесила полотенце на стул и надела на шею цепочку Фиахры. Потом нырнула в постель и улеглась под бочок к Лиану. Пробудившись, он ее обнял. Вскоре оба уже спали.
Каране снились Предания. Ей снилось "Сказание о Непреодолимой Преграде" Лиана - так, как он рассказывал его в самом начале. Она видела его на сцене в тот вечер церемонии присуждения степени, два года назад. Себя Карана видела тоже - она переживала события, о которых говорилось в Великом Сказании, и всей душой тянулась к сказителю.
Но, как это бывает только в снах, Карана вдруг осознала, что находится в Башне Хьюлинга на Долгом Озере. Она видела себя там - призрачную тень на верхней площадке лестницы, глядящую на воду с одной стороны башни и на полукруг горящего леса - со всех других сторон. Враги Шутдара приближались, и никому не разрешено было стоять у них на пути.
Карана обернулась - медленно, как это бывает во сне. Шутдар, отвратительная развалина, смотрел прямо сквозь нее. Он был отравлен металлами, с которыми работал так долго, что даже кости у него деформировались. Кожа была изъедена, а пальцы, пораженные артритом, походили на когти.
Но наиболее ужасным было лицо. Губы приоткрылись, демонстрируя самую кошмарную пародию на его ремесло. Искусственные зубы были отлиты из железа и не подходили для его рта. Эти ржавые зубы врезались в десны, из которых сочилась кровь, пачкая губы, бороду и рубаху.
Карана закричала во сне. Или это кричал дух Караны? Взгляд Шутдара словно был прикован к ней, а потом он перевел его на что-то, и выражение лица мастера смягчилось, а ужасный рот искривился в улыбке. Карана тоже повернулась и увидела девушку-калеку, сидящую тут же на плоской крыше. Ее увечные ноги скрывала длинная юбка. Фиахра была красивой, личико в форме сердечка обрамляли густые черные волосы. На челе виднелись жемчужинки пота, выступившего от волшебного танца, дарованного ей Шутдаром.
Девушка взглянула на чудовище с таким обожанием, что у Караны перехватило дыхание. Шутдар заговорил, и лицо Фиахры озарилось, хотя его слова трудно было разобрать. Он указывал на горящий лес. Она покачала головой, и от взглядов, которыми они обменялись, у Караны все запело внутри. Шутдар снял с шеи цепочку - ту самую, что навеяла Каране этот сон, - и нацарапал на ней имя Фиахры. Это была защита от того, что надвигалось. Он надел цепочку девушке на шею, дотронулся до щеки рукой, а потом забрался на стену с флейтой в руке.
Его силуэт вырисовывался на фоне зловещей луны, темная сторона которой была полной и отражалась в озере; он взмахнул в воздухе флейтой, грозя своим врагам, и взял одну-единственную ноту.
Все исчезло. В стене башни появилась трещина. Волны цвета радуги ринулись в разные стороны, раздался грохот. Время сместилось. Шутдар исчез, верхний край башни осыпался, и кругом валялись каменные обломки. Мерцающий цилиндр защищал спящую девушку от внешних потрясений.
Когда дух Караны протянул к девушке-калеке руки, цилиндр лопнул, и Фиахра пробудилась. Она царапала стену, зовя Шутдара, но он был мертв. Все, что осталось от флейты, - это медленно застывавшая золотая лужа. Рыдая девушка опустилась на пол, на груду обломков.
Время снова сместилось. На стене появился новый призрак. С ликующим возгласом он бросился к золоту, используя могущественные чары, чтобы превратить его в три драгоценные вещи. Карана увидела, что руки призрака при работе с золотом покрылись волдырями от сильнейшего ожога, - это доказывало, что призрак был из плоти и крови. Закончив свое дело, призрак внезапно поднял глаза и увидел, что за ним наблюдают. Он вскочил на стену. Девушка-калека предприняла бесплодную попытку убежать, но призрак воткнул ей в спину длинную булавку. Фиахра вскрикнула, затихла и больше не шевелилась.
Карана громко застонала. Хотя она знала, что это сон и что убийство было совершено более трех тысяч лет тому назад, она была так потрясена, словно все это только что произошло в ее собственной спальне.
Призрак резко обернулся, и Карана наконец увидела его лицо. Это была женщина, высокая и широкоплечая, с черными волосами, несколько вытянутым лицом и пронзительными темно-красными глазами. Ялкара! Все стало на место!
Призрак двинулся к Каране, протягивая к ней окровавленные, обожженные руки. Карана снова вскрикнула и проснулась в объятиях Лиана.
- Значит, ее убила Ялкара, - сказал Лиан утром, когда они с Караной завтракали вместе с Шандом. Карана только что закончила свой рассказ о сне, навеянном цепочкой.
- Я так и подумал, как только увидел рисунки, украденные Феламорой из библиотеки, - печально произнес Шанд. - А цепочка это подтвердила. Когда она снова оказалась у меня в руках, я понял, что случилось. Металл запечатлел то, что произошло тогда в башне: уничтожение флейты, защиту, убийство, возникновение Непреодолимой Преграды! О, Ялкара! Какое гнусное преступление - убить беспомощную девушку!
- Наверно, она чувствовала, что у нее нет выбора, - предположил Лиан. Золото было таким оскверненным и опасным, что его нельзя было снова использовать. Его нельзя было никому доверить, так что никто не должен был знать, что оно у нее. Девушка-калека должна была умереть.
- Так это Ялкара убила Кандора, когда он по прошествии многих лет узнал о случившемся в башне? - спросила Карана.
- Убить кого-то из своих, из Сотни, - это было бы совсем другое дело, ответил Шанд.