Опробовав нововведение, бабушка осталась очень довольной. Она беспрерывно прижимала блюдце к себе, рискуя погнуть антенну и любовно поглаживая, приговаривала:
— Теперь Настёна с родителями завсегда поговорить сможет, да и мы, старики, может, в чем пригодимся.
Хоттабыч перед дорогой что — то бурно рассказывал Андрею, размахивая руками. Оказалось, что джин пожертвовал нам, на всякий случай, свой знаменитый ковер — самолет ручной работы. Муж с Хоттабычем долго увлеченно спорили, как лучше управлять летательным аппаратом, которому рукастый Андрей тут же приделал специальную волнистую бахрому. Она служила в качестве шасси при приземлении и ускорителя в воздухе.
Троглодит Иванович выдал нам котелок — самоварку на случай голода, копье — самотык для защиты и перо — самописку. Перо мне особенно понравилось. Лимонного цвета и сантиметров двадцать в высоту оно самостоятельно весело скакало по любому подвернувшемуся предмету и быстро исписывало его крупным разборчивым почерком, в конце ставило жирную точку и, устало вздыхая, ложилось рядом отдохнуть от работы. Перышко понимало словесное обращение, вскакивало по первому требованию. Но главное, что оно самостоятельно могло определить: какой язык, шрифт и стиль изложения текста нужно использовать в данный момент. Я сразу утащила чудо — перышко к себе в сумку, подальше от остальных членов нашего путешествия.
Бабуся диктовала мне список подвигов:
— Первое: надо починить камень Алатырь и закрыть проход в наш мир. Второе: надо вернуть мойр на рабочее место. Третье: надо будет правильно произнести заклинание порядка в Фольклоре. Понятно?
Я кивнула и, подумав, дописала: четвертое — помочь Пифии выйти замуж, пятое — найти невесту Елисея, шестое — найти мать Васи.
Даша заглянула в перечень через плечо и ткнула в бумагу пальцем:
— А это еще зачем?
— Да ладно тебе! Жалко их, помочь надо!
Дашка, помолчав, кивнула:
— Допиши — найти того, кто разбил камень Алатырь и набить ему морду.
— Какая же ты кровожадная, — не удержалась я от комментария.
— Зато справедливая! — припечатала подруга.
Ехать решили впятером: я, Дарья, Орландо и Андрей. Настена оставалась на попечение бабы Яги и Троглодита Ивановича. Хоттабыч отпросился слетать в Багдад. Луша долго сомневалась: с нами ехать или остаться с Настёной. Потом все — таки решила, что за нами присмотр нужен больше, чем за ребенком.
— Таких великовозрастных олухов оставлять самих надолго опасно для жизни, — объяснила она свой героический поступок.
Погрузившись в свой маленький импровизированный паровоз, мы двинулись в путь.
Первые два дня ничего не происходило. Вокруг нас растянулся бесконечный лес с радующей глаз буйной растительностью. Сквозь кроны деревьев проглядывало солнышко. Было тепло и уютно. Орландо под руководством Андрея мастерили вторую ванную комнату специально для Дашки. Она уже измучила всех претензиями по этому поводу. Луша предавалась всем кошачьим радостям: ела, спала, приводила себя в порядок и грелась на солнышке, глядя на окружающий мир с подоконника. Кони в своем вагончике развлекались по полной — на ипподроме и в джакузи, которое, опять же, соорудил мой муж специально для героического транспорта. Андрей вообще умудрился уговорить Орландо сгонять по — быстрому в наш суетный мир и притащить ему очень необходимые вещи в дороге. В их число входило:
А) Дашкин автомобиль, сиротливо торчавший до сих пор посреди трассы с поднятым капотом. Как ему удалось сохраниться целым и невредимым в таких условиях, было непонятно. На вопрос: зачем Андрею здесь машина, если мы и так на колесах, муж буркнул, что будет устраивать гонки и вежливо попросил отцепиться, что мы и сделали.
Б) целая кипа потрепанных журналов "Юный техник". Уточнять, зачем это ему понадобилось, мы предусмотрительно не стали.
Все наслаждались жизнью и временной передышкой. Мы с Дашкой увлеченно продолжали изучать оставленную нам Мерлиным учебную литературу. Обучение теперь давалось легко. Стоило только прочесть заклинание или заговор, как он тут же намертво врезался в память. Эксперименты проходили тоже тихо и без ущерба для окружающих. На третий день идиллии Дашке надоело вынужденное спокойствие:
— Что за лес такой непонятный? Едем — едем, а ничего не происходит!
— Дашунь, это ж здорово! — попыталась я утихомирить подругу.
— Да? А тебе не кажется странным, что мы уже столько пережили и, между прочим, до сих пор сидим в этом Фольклоре! А сейчас — как затишье перед бурей. В сказках всегда так бывает: как только расслабился — бац! И куча проблем, которые надо решать! А у меня уже руки чешутся кого — нибудь спасти!
— Дашенька, — обратился к ней вошедший в комнату Орландо, — что может быть приятней чудесного путешествия в компании обворожительных девушек и девственной природы! Почти медовый месяц!
Он зря затронул Дашкину больную тему. Подружка мгновенно ощетинилась, решив, что вместо спасения кого — то можно развлечься и убийством, пусть и только моральным.
— Ты посмотри на этого телохранителя! — стукнула она меня по плечу. — Хорош! Его помогать мне прислали, защищать! А он в отпуск собрался! Медовый месяц у него! С кем? С Лушей что ли? Да кому ты нужен?! Думаешь, если смазливая физиономия, то все можно?! Да я приличная девушка, между прочим! Ты что мне предлагаешь, искуситель недоделанный! Тоже мне Казанова! — фыркнула Даша, уперев руки в бока.
— Дашенька! Зачем ты так, я ж тебя от автокатастрофы спас. Везде и всегда рядом. И что я тебе такого сказал вообще? А предложений я и вовсе тебе никаких не делал! — ангел тоже повысил голос. Я вжала голову в плечи. Смотреть на семейные сцены, устраиваемые Дашкой, было страшно даже мне. Она никогда не признавала поражения и всегда стремилась размазать противника по стенке, как в прямом, так и переносном смысле. А если ей еще и скучно…
— Ах, спас он меня. Полюбуйтесь на героя! Да, я сама пошла смотреть, что сломалось в капоте! Мне мысль умная пришла! Да если б не ты, я б уже починила бы все сама и поехала на работу отчет сдавать, понял! Спаситель! Зато его от всяких Медуз Горгон оградите, будьте любезны! А то наше величество спать изволило лечь, а тут женщины пристают! Кошмар! А мы не готовы принимать их в своих покоях, да? — Орландо перестал улыбаться и медленно закипал от гнева. Дарью это не останавливало:
— Что, внимания женского побольше захотелось?! Привык, что бабы в ногах у такого красавчика валяются?! А я помешала! Ну, извини, — она отвесила низкий поклон. — Простите, начальник, больше не повториться! И вообще! Чего ты в душу ко мне лезешь? Ты спасать ее должен, между прочим, а не издеваться! — со слезами на глазах неожиданно закончила Дашка и упала на подушку. Мы с ангелом, молча, переглянулись. Я пожала плечами. Не могла же я сказать Орландо, что понимаю подружку, как никто. Цветочно — конфетный период прогулок под луной у нас с Андреем давно прошел. Суровый быт измотал все нервы. Чтоб избежать бытовых скандалов, мы часто пропадали допоздна на работе. Придя поздним вечером домой, без сил валились спать. А в душе периодически появлялось такое одиночество, что хоть волком вой. И, хотя мы продолжали любить друг друга без памяти, но замотанные борьбой за выживание, уставшие мы уже так редко вместе чему — то радовались, разговаривали по душам.
Орландо перестал, наконец, стоять столбом и присел рядом с Дашей, приобняв ее за вздрагивающие плечи:
— Дашенька, ну что я не так сделал? Скажи — я исправлю. Я ж все — таки ангел. Могу еще кое-что, — усмехнулся он. — Давай поговорим по душам. Будем спасать твою бессмертную душу.
Дашка мигом подскочила на кровати:
— Вот-вот, ты хоть раз со мной поговорил по нормальному, по — человечески? — слезы высохли. — Поговори со мной! — топнула ногой девушка и уселась поудобней, подперев кулачком щеку. — Расскажи мне что — нибудь интересное или умное. — Она выжидательно уставилась на обалдевшего ангела. Мужчина, незнакомый с особенностями женской логики, а тем более — с Дашкиной, рисковал сойти с ума через пять минут такого общения. Орландо мужественно держался уже целую неделю. Я зауважала ангела!
Справившись с вылазящими из орбит глазами, небесный телохранитель вздохнул и уточнил:
— Что ты хочешь, чтоб я тебе рассказал? Только не плачь! Я все — все расскажу!
Мое уважение к Орландо выросло до небес. В данный момент он подписал себе, добровольно, между прочим, смертный приговор! От Дашкиного любопытства и стервозности! Подруга тут же подтвердила мои опасения:
— Расскажи что — нибудь душевное, — мечтательно протянула она и тут же добавила: — А лучше — расскажи, почему ты — ангел — полукровка, и тебя до сих пор не поперли с неба? Нет, лучше, почему на ногах у нас ногти, а на руках — не рукти? А лучше скажи: как такой милой, скромной и застенчивой девушке, как я, выйти замуж? Да! И почему трава зеленая? — с невинным выражением на личике Дашка уставилась на схватившегося за голову Орландо. — Ну, давай, говори! — дернула она его за рукав. Я развела руками в ответ на невысказанный ужас в глазах горе — телохранителя и прыснула в кулак.
Чем бы закончилась для Орландо эта экзекуция — неизвестно! Одно я знала точно: ему крупно повезло, когда в этот момент распахнулась дверь и влетел Андрей с вытаращенными глазами:
— Там эти выкуп за проезд требуют! — Мы все одновременно выбежали на улицу.
Перед нашим паровозом стоял человек в длинном плаще с капюшоном, скрывающим его лицо. Правую руку он выставил ладонью вперед, направив ее на наш дом. Наш импровизированный паровоз отчаянно пыхтел и пытался сдвинуться с места, но не мог! Кони в конюшне возбужденно ржали во весь голос.
— Кто это? — вытаращилась Дашка.
— Он нам проехать не дает, — пожал плечами Андрей. — Говорит должны ему отдать дань: либо живую, либо мертвую, а то, говорит, блуждать нам по этому лесу вечно.
— Давайте ему Дашу подарим, он нас сам на руках отсюда вынесет! — ехидно промяукала с подоконника Лушенька. Дашка тут же погрозила ей кулаком:
— Может, тебя в качестве шкурки заморской преподнесем? Небось, он не знает, что такое драная кошка! А тем более, сам сказал, что дань можно и в мертвом виде отдать.
Луша выгнулась дугой и зашипела. Подруга продемонстрировала ей язык. Я, взглянув на нашу компанию, выдвинулась вперед:
— Простите, пожалуйста, кто вы? Как вас зовут?
— Я — верховный Друид этого леса, по — вашему — Леший.
— Георгий Иванович, он же — Гора, он же — Жора, здесь живет? — тут же выдала фразу из знаменитого фильма Дашка. Показав исподтишка подруге кулак, я продолжила: