- Ребят, вы чего, а?
Белка, не выдержав, прыснула.
- Не, да в чем дело-то?!
- А что не так? - озадаченно поинтересовался Шранк, оглядывая напарника со спины. - Ноги как ноги. Задница обычная, одна штука. Спина без горба, шипов нет. Крылья не выросли, копыт вроде не отмечается. Волосы рыжие, длинные. Голова тоже одна и дурная. Вроде бы все в порядке? Рыжий, повернись-ка.
Вал послушно показал лицо, на котором задорно горели яркие веснушки, вопросительно посмотрел, ожидая незаслуженной насмешки, но на физиономии сурового Воеводы не дрогнул ни один мускул. Только чуть расширились глаза, да кожа приобрела легкий багровый оттенок. Тогда как голос, которым он коротко прокомментировал увиденное, был подозрительно серьезен и издевательски спокоен.
- Да-а-а... знаешь что, рыжий? Я с тобой больше в дозор не пойду.
- Это почему? - насторожился Лис.
- Не хочу, чтобы меня считали извращенцем.
- Да в чем дело-то?!!! - наконец, взорвался Вал, устав от гнусных намеков и сдавленных смешков со всех сторон, которые тут же стихали, едва он поворачивался к шутникам лицом. - Чего вы ржете?!!! Что я сделал не так?!!!
- Ты в какое зеркало смотрелся, дурень, когда личину себе возвращал? - ласково поинтересовался Шранк.
- Ну, какое нашел. Эльфийка какая-то дала. Красивая такая, высокая, чернявая... тебя, кстати, искала, ушастый.
- Мирена! - взвился на ноги Линнувиэль и, торопливо поклонившись Владыке, с огромной скоростью выскочил за дверь.
- Да какая разница? - не понял Страж, мудро посторонившись. - У нее с собой было карманное зеркальце, вот я и позаимствовал в обмен на информацию об этом чудике. Туда и посмотрел, все проверил, изменил...
- ВСЕ изменил? - со смешком уточнил Таррэн. - А ты уверен?
- Да. Ну, что такого?!! - окончательно обиделся Вал, отчаявшись понять причину сдавленного хихиканья, которое уже приобретало угрожающие размеры. Но ответа и в этот раз ни от кого не дождался. После чего чересчур резко развернулся, с досадой пнул какую-то подушку и по давшей привычке схватился за уши.
Смех за спиной приобрел откровенно громкий и чересчур явный характер, но резко спавшему с лица Стражу внезапно стало не до шуток. Совсем-совсем не до них, потому что его пальцы неожиданно наткнулись на нечто оч-чень странное. Стремительно побледнев от ужаса, он торопливо ощупал ушные раковины. Затем еще и еще раз, а потом вдруг горестно застонал - мамочка! УШИ!!! Как раз их-то он в зеркале не увидел!! И теперь на абсолютно человеческом лице, под ярко рыжими волосами у него красовались...
- Хи-хи-хи! - не выдержала Белка. - Вал! Мне ужасно нравятся твои ушки! Такие длинненькие, острые, славные... Таррэн, поверь, просто обзавидовался!
- Да, чудные ушки, - согласился Шранк. - Я уже даже представляю, как громко и долго будет ржать наш народ, когда о них узнает.
- НЕТ!!!
- И мне нравится, - улыбнулась Мелисса.
Тир согласно кивнул.
- Теперь у нас будет трое остроухих на Заставе. Забавно, да? Я, папа и Валлин.
- Ага, - поддакнул Воевода. - У МЕНЯ на Заставе, если уж говорить точнее. Правда, Крикун ужасно расстроится, что опять остался в меньшинстве. Только выгнал Таррэна на улицу, как появился Тир. Потом он тоже повзрослел и ушел, а наш горлопан остался в гордом одиночестве - праздновать заслуженное звание единственного постоянного проживающего там нелюдя...
- Крикун - еще ладно, - философски пожал плечами Таррэн. - Но вот что скажет Литур?
- Га-а-ады! - Вал тихо взвыл, понимая, что пропал. Он лихорадочно заметался в тесном комнате, с досады рванул на себе волосы, яростно зашипел, потому что никто, ни одна сволочь даже не попыталась войти в его бедственное положение. И, наконец, опрометью бросился вон. Куда-нибудь подальше от этих насмешников. На поиски какой-нибудь блестящей поверхности или первой встречной эльфийки, чтобы избавиться, наконец, от этого позора. О котором, судя по всему, по всем человеческим Заставам еще о-о-очень долго будут гулять самые невероятные байки. Уж Шранк постарается, это бесспорно. Но это еще полбеды. Потому что, если вдруг за дело возьмется вдохновленная его примером Белка... а она непременно возьмется, так как все еще не простила ему глупой оплошности в Аккмале... и к ней, как всегда, с охотой присоединится Литур, который за последние годы научился язвить и насмешничать едва ли не лучше него самого...
Боже! Тогда в Пределы можно вообще не возвращаться!!
Валлин арте Кирдаис, младший сын короля Мирдаиса и единственный его наследник, в отчаянии закрыл кривящееся лицо руками и тихо застонал.
-Глава 24-
На Темный Лес незаметно опустилась ночь. Плавно, постепенно, заранее предупредив Перворожденных о своем неторопливом приближении. И совсем не так неожиданно, как это случалось в Серых Пределах, но это, как ни странно, никого не смутило.
С наступлением сумерек между зелеными кронами величественных ясеней мягко засветились крохотные магические светильники. Небо расцветилось искристыми точками далеких звезд. Чертоги, уже успевшие стереть с себя следы недавних потрясений и окутавшиеся новой листвой, тоже преобразились. Помолодели, посвежели, расцвели от непроходящей и искренней радости своего бессмертного Хозяина. После многих лет скорби и тоскливого ожидания сюда, наконец, вернулись умиротворение, приятное спокойствие и легкое нетерпение от творящихся перемен. Впервые за долгие века зазвучали голоса молодых эльфов, по мягкой траве протопали детские ножки, среди древних деревьев игриво рассыпался озорной смех и зазвенело радостное веселье.
Темный Лес словно просыпался от долгого забвения. Счастливо потягивался, жмурился от сладкого томления, урчал от удовольствия и с нетерпением ждал каждого нового дня, чтобы узнать о себе что-то новое. Что-то, о чем успел за эти годы позабыть, и что уже очень давно разучился испытывать.
Конечно, не исчезло в нем и некоторое напряжение, появившееся с известием о неожиданных и крайне агрессивных гостях. Темные эльфы с опаской восприняли предупреждение о том, что почти вся восточная часть их владений оказалась на время отдана в пользование стае свирепых хмер. Туда было строго запрещено заходить без согласования с повелителем, немедленно отозваны все Патрули, сняты все старые заклятия и вообще в той части Леса стало непривычно пусто, как в ограбленной сокровищнице. Даже смертные с соседних земель не совались, а поголовье крупного зверья заметно сократилось. Насчет последнего никто, в общем-то, не возражал, потому как встречаться с грозными хищниками Проклятого Леса у своего порога желания ни у одного разумного существа закономерно не возникло. Пусть лучше лосей ловят, чем кого-то еще. Однако костяных кошек не раз видели и в Чертогах, поблизости от удивительно спокойно отнесшегося к этому факту Владыке, рядом с Гончими и обоими наследниками престола. Они вели себя властно, уверенно и почти по-хозяйски, смиряясь только перед волей своего обожаемого Хозяина и его прекрасной пары. Убить, правда, никого не убили, но личная сотня высокого лорда не раз вздрагивала от неожиданности, когда рядом из ниоткуда вдруг возникала страшная костяная морда и насмешливо щурила желтые или пронзительно зеленые глаза.
К Шранку отношение эльфов было ровным и подчеркнуто вежливым: Перворожденные слишком хорошо запомнили, насколько опасен этот страшный человек. Валлина предпочитали не замечать - острый на язычок Лис всего за два дня успел извести почти половину дворцовой стражи. А после того, как из тайника был извлечен немного помятый Аттарис, от рыжего болтуна начали самым неприличным образом шарахаться. Особенно в свете его новых способностей, которые он успел не раз опробовать на многострадальных эльфах. Достаточно лишь сказать, что наглый болтун умудрился однажды заявиться в чей-то дом в личине Светлого Владыки, лицо которого скопировал с Элиара, и устроил там показательное выступление с продолжительным монологом одного актера.
Что касается Тира и Милле, то их даже спустя неделю не переставали встречать удивленными взглядами. Особенно удостаивалась пристального внимания юная Мелисса, потому что, во-первых, была единственной женщиной из древнего Рода Л'аэртэ, во-вторых - являлась кровной сестрой Тира, унаследовав от матери поразительную способность растапливать даже самые каменные сердца. В-третьих - несла в себе черты Перворожденных и смертных в удивительно гармоничных пропорциях. И наконец, в-четвертых, она действительно была ослепительно красива. Красива настолько, что среди внутренней стражи до сих пор считалось за честь отстоять долгую вахту вблизи ее скромных покоев.
Линнувиэль закономерно получил сан Старшего Хранителя Знаний. Однако, к огромному удивлению своего повелителя, особой радости это ему не принесло. Кажется, расстроило даже сильнее, чем раньше. Однако, что интересно, в последние дни его все чаще замечали рядом с леди Миреной-ис, чья роль в этой запутанной истории до сих пор окончательно не определилась. Порой эти двое просто разговаривали, подолгу гуляли вблизи Священной Рощи, неловко отводя взгляды и стараясь не касаться друг друга. Однажды даже поссорились, у всех на виду разойдясь в разные стороны и пряча расстроенные лица. Однако девушку довольно быстро перехватила Белка - с тем, чтобы отвести в Чертоги, о чем-то долго расспрашивать и надолго задуматься. А расстроенного Хранителя властно увел Таррэн, вынудив того рассказать, в чем дело, и тоже озабоченно после этого нахмурившись.
Сам молодой лорд оказался удивительно неприхотливым в запросах, поражая сородичей незамысловатой одеждой, самыми обычными манерами, удивительным спокойствием и невероятно трепетным отношением к своей разномастной, но большой семье. Каждое утро и вечер он обязательно посвящал сияющему от удовольствия сыну, проводя по нескольку часов в утомительных тренировках. Иногда вдвоем с Тиром, иногда вместе со Стражами. Но раз за разом поражая собратьев физической формой, невероятной скоростью и той ловкостью, с которой обращался со своими родовыми клинками. Порой к ним присоединялась Белка, и вот тогда возле небольшой полянки у прозрачного лесного озера собирались все, кто только мог оторваться от дел. Включая самого Владыку, Хранителей, членов Совета Старейшин и даже их личных воинов. Потому что то, что она творила вместе со своими хмерами, вообще никакому описанию не поддавалось.
Таррэн наблюдал за этим безумством с легкой улыбкой опытного ценителя. И те, кто мог видеть выражение его лица в тот момент, когда хрупкая Гончая в очередной раз сбивала громадного Карраша с ног, с удивлением понимали, что молодой лорд не только не тревожится за свою пару, но поддерживает, понимает и полностью ее одобряет. Более того, обожает настолько, что рядом с ней почти всегда забывает об осторожности и слегка высвобождает свой неистовый Огонь. Немного, совсем чуть-чуть, на грани приличий. Но в эти моменты его глаза всегда вспыхивают алым пламенем неподдельного удовольствия. А стоило ей только подойти и с нежной улыбкой его обнять, вовсе горели так, что страшно приблизиться. Однако, что самое пугающее, он ничуть не смущался того, что на ее левой руке вызывающе сиял его родовой перстень, чьи чересчур живые глаза наглядно показывали: молодому лорду еще очень далеко до второго совершеннолетия. Невероятно, но именно так и обстояли дела в этой необычной семье. А их общие дети просто лишний раз доказывали этот неоспоримый факт.
Единственным, кто оказался лишен всеобщего внимания, как ни странно, получился Элиар. Может, потому что сам сторонился чужого общества. Может, потому что был единственным Светлым среди множества Темных сородичей. Может, дурная слава Хранителя Трона мешала ему найти понимающую душу. Но, как бы то ни было, он упорно держался в тени своих давних друзей. Избегал откровенных разговоров. Заинтересованные взгляды местных красавиц просто не замечал, хотя явно имел все шансы на успех - все-таки не даром считался одним из наиболее заметных эльфов в Светлом Лесу, и этого нельзя отрицать. Элиар действительно был хорош собой, и ему, как всякому красивому мужчине, несомненно нравилось внимание женщин. Однако сейчас, по известной лишь ему одному причине, эльф старательно уклонялся от любых попыток завязать недолгое, но плодотворное знакомство. И это при том, что желающих нашлось удивительно много. Особенно среди много поживших, опытных и мудрых эльфиек, хорошо знающих истинную цену излишне сдержанных мужчин. От некоторых, стыдно признаться, даже отбиваться пришлось.
Вот и сейчас Элиар бесшумно шагнул на тенистую аллею, погруженную в приятный полумрак, почти пробежал короткую дорожку, резко свернул и быстро оглянулся. Кажется, никого? Его больше не преследуют? Никто не пытается догнать, пристально заглянуть в глаза и проникновенным шепотом пригласить на сегодняшний бал?
Эльф облегченно вздохнул и, кинув обеспокоенный взгляд на темнеющее небо, направился вглубь дворцового сада, ориентируясь больше на чутье, чем на зрение. А еще - на смутно витающий в воздухе аромат эльфийского меда, который вот уже много лет, как сводил его с ума. Он торопливо прошел большую половину живописной, одуряюще пахнущей аллеи, утопающей в цветах и густой тени роскошных зеленых крон. Достиг живой изгороди, увитой побегами гибкого плюща, непонимающе огляделся, но никого поблизости не увидел и разочаровано вздохнул.
- Ну? И зачем ты меня искал? - раздался откуда-то сбоку знакомый голос.
Он вздрогнул от неожиданности, стремительно обернулся, но почти сразу наткнулся на спокойные голубые глаза Белки и перевел дух.
- Итак?
- С чего ты решила, что я искал именно тебя?
Она насмешливо хмыкнула.
- Хочешь сказать, ты от нечего делать за мной всю неделю таскаешься, как привязанный? Или ради шутки настойчиво ищешь способ остаться наедине? Ну? В чем дело? Снова прошлое вспомнил? Глупостями опять решил заняться? Или я где-то ошиблась и случайно тебя коснулась, раз ты вдруг стал сам не свой?
- Нет. Ты, как всегда, не ошиблась, - с усилием отвел взгляд Элиар, чтобы не попасть под ее чары. А потом, все еще чувствуя ее скептический взгляд, тяжело вздохнул. - Неужели так заметно?
- Еще как. Чего ты мечешься, как перепуганный заяц, и боишься мне посмотреть в глаза? Что случилось?