— Звезда, принято…
Капитан-лейтенант снова переключился в закрытую сеть.
— Идем отрабатывать контакт, я ведущий. Построились, парни.
— Вчетвером? — поинтересовался Аройо — может оставить меня и первого на рубеже? Вообще-то мы не должны выходить за пределы сектора.
— Может, это и вправду русский ракетоносец?
— То-то он мимо нас летит. Может — наркоту везут.
— Ее обычно в Африку возят, а не наоборот.
Шел… черт его знает, который день политического и военного кризиса в Персии и все предельно устали. В Атлантическом океане один североамериканский авианосец — «Форрестол»[29] и два британских — «Кинг Георг I» и «Кинг Георг II» — противостояли четырем авианосным группам русских. Русские вывели на позиции «Цесаревну Ксению» — сверхавианосец дальнего рубежа, водоизмещением сто сорок тысяч тонн, с шестью дорожками — фотографию показывали на брифингах, жуткая штука. Русские действовали по плану «Завеса», их поддерживали германцы своими двумя авианосцами — итого шесть против трех, не самый лучший расклад. Они же вынуждены были держать авианосцы в Тихом океане — против Японии, в северном секторе Атлантики у самых берегов… и в Индийском океане, какой-то идиот сгрудил шесть современных авианосцев там, в Индийском и южной части Тихого океана. Русские и германцы действовали по плану «Завеса», они должны были отрезать американский континент от евроазиатского в случае начала большой войны — поэтому, кроме авианосцев на позициях были три русских и три германских линкора, а так же подходные лодки-охотники, в основном германские, океан ими буквально кишел. Сначала все думали о самом худшем, писали письма домой, каждое — как последнее. Сейчас — все просто устали до предела, вот и все. Самолеты были на последнем издыхании, надо было проводить полную профилактику, а кое-где — полностью менять турбины. Пилоты чуть с ног не падали, налетали почти что годовую норму. Но в то, что там впереди русский дальний ракетоносец — капитан-лейтенант Бримли, командир дежурной группы прикрытия дальнего рубежа не верил. Если до сих пор не началось — то и не начнется…
Возможно, просто какой-то грузовой лайнер, сбившийся с курса и не отвечающий на запросы из-за поломки. Ночь, да и ветер вон какой скверный, так и шатает…
Капитан включил радар своего F18 в поисковый режим, если бы он подозревал, что там ракетоносец русских — он бы этого не сделал, чтобы не раскрывать себя. Радар почти сразу выдал точку, для истребителя она была весьма жирной. Больше всего это походило на транспортный самолет.
— Сокол-один и два, поднимитесь повыше, займите эшелон шесть тысяч.
— Сокол-два, принято.
Как и положено было — ответил лишь ведущий.
Неизвестный самолет был достаточно тихоходным, F18 быстро настигли его, поддерживая скорость примерно шестьсот пятьдесят миль в час. Видимость была скверной, если вторая пара на шести тысячах точно была выше нижнего края облачности — то они были как раз в облачном покрове, море штормило и их шатало как на русских горках, Капитан-лейтенант, удерживая управление осторожно сближался с целью, в такой облачности и при таком ветре можно было запросто столкнуться как со своим ведомым, так и с неопознанным объектом.
Неопознанный объект продолжал следовать своим курсом, не предпринимая маневров уклонения — что лишний раз доказывало, что это гражданский самолет, военный бы уловил излучение поискового локатора и попытался бы поставить помехи, уклониться, а то и ударить по преследователям из кормовой установки. Непонятно было, зачем он летит при такой турбулентности, в слое облаков, когда можно свободно подняться выше, где намного спокойнее. Если бы он летел в обратную сторону, со стороны Латинской Америки в Африку — капитан-лейтенант побился бы об заклад, что это крупный перевозчик кокаина. Но он летел наоборот — в Латинскую Америку.
— Сокол-четыре, опасное сближение по фронту, Сокол-четыре, опасное сближение по фронту — забубнил речевой информатор.
Капитан-лейтенант чуть отдал ручку на себя, чтобы занять позицию выше — его болтало как игрушку в турбулентных струях летевшего впереди самолета, авиагоризонт словно с ума сошел. Поднявшись выше, он занял исходную позицию, где не так трясло и хотел вызвать неопознанный самолет на международной частоте, но вдруг передумал. Если неизвестный пилот его не видит — лучше сначала попытаться разобраться, что перед ним, только потом запрашивать опознание…
— Сокол три, ты видишь его? — запросил Капитан-лейтенант своего ведомого.
— Сокол четыре, визуального контакта нет, но тварь приличных размеров, судя по следу.
— Сокол три, отойди влево и прикрывай меня. Я собираюсь запросить его на международной частоте. Будь наготове.
— Понял, сэр.
После модернизации, палубный истребитель-бомбардировщик F18E/F был оснащен новейшей аппаратурой, частью которой являлся радар APG-79 предоставляющий возможность летать в экстремальных условиях так же уверенно, как при видимости сто. Картографирование местности, режим автоматического огибания на предельно малой, автосопровождение до десяти объектов, стрельба одновременно двумя ракетами по одной цели и двумя ракетами по двум целям — все это было реализовано. Сейчас Капитан-лейтенант собрался воспользоваться одной из новейших функций своего радара — он вывел на правом многофункциональном дисплее список команд для радара, выделил нужную цель, нажал F11 и замер в ожидании, стараясь держать самолет как можно ровнее, чтобы сократить время работы системы. Подпрограмма опознания по радарному отражению проскочила за семь секунд — и капитан присвистнул в изумлении, смотря на то, что компьютер нарисовал ему на дисплее.
Это был военно-транспортный самолет средних размеров, германский двухдвигательный Юнкерс. Такие самолеты были на гражданке — но их было немного, потому что транспортники, переделанные из пассажирских машин, даже устаревших — более экономичны, а способность взлетать и садиться на грунтовые аэродромы — нужна была разве что наркоторговцам. Значит, самолет военный. Возникал вопрос о государственной принадлежности и вообще — что этот самолет здесь делает. Дело в том, что для трансокеанских перевозок применяют куда более крупные машины, с куда большим запасом топлива — а у этой просто не хватит запаса топлива, чтобы долететь из Африки до Бразилии или Аргентины, куда они тут направляется. Два варианта — либо его дозаправили в воздухе, что ночью и при такой погоде очень рискованно, либо он садился для дозаправки на Святую Елену. Но это же британский военный аванпост, неужели они позволили транспортнику противника приземлиться и дозаправили его?
И какого хрена он тут летит.
— Сокол три, я Сокол-четыре, пересылаю тебе картинку, принимай.
— Сокол четыре, получаю… ни черта себе.
— Сокол три, готовность два. Подсветишь его мне.
— Понял, сэр, выполняю.
Каждый патрульный самолет F18E/F дальнего рубежа был вооружен двумя ракетами AIM-120 AMRAAM радарного наведения на подкрыльевых консолях, двумя ракетами AIM-9 Sidewinder на законцовках крыла и пятьюстами семьюдесятью восемью снарядами калибра двадцать миллиметров к авиапушке. Еще самолет нес три — максимально возможное количество — подвесных топливных банка на подкрыльевых консолях чтобы увеличить продолжительность патрулирования. Сейчас пилот ведомого Сокол три отошел еще дальше в сторону и активировал радар бортового управления огнем, передавая данные на самолет ведущего Сокол-четыре в режиме реального времени. Сокол четыре отключил радар вообще, став невидимым для возможного противника. Одновременно, информация о перехвате пошла на авианосец. Современная система обмена информацией была такова, что эту картинку с радара могли получить в реальном режиме времени хоть в Норфолке, в главном штабе ВМФ, хоть в Белом Доме, хоть на Форрестоле, хоть на любом другом североамериканском самолете, который находился в любой точке земного шара и был бы готов принять информацию.
— Сокол три готов, полный рок-н-ролл, сэр.
— Сокол-два, это Сокол четыре, как обстановка?
— Сокол четыре, здесь Сокол-два, держусь на шести тысячах. Здесь все спокойно, ближайшие бандиты[30] в тридцати милях от нас, к северу, активности не проявляют. Иванам тоже не спится…
— Сокол-два, я Сокол четыре, будь наготове.
— Сокол-два принял.
В этот момент вышел на связь дежурный летный босс[31] на авианосце.
— Сокол четыре, я Звезда, мы получаем картинку, что там у вас?
Капитан-лейтенант узнал голос Уайта Генри, пожилого и достаточно опытного офицера, доматывающего выслугу на Форрестоле.
— Звезда, я Сокол-четыре, у меня здесь неопознанный транспортный самолет типа Юнкерс неустановленной государственной принадлежности, он не выглядит опасным, но я собираюсь запросить его.
— Сорок четыре, выглядит как наркоторговец.
— Звезда, для наркоторговца он летит в неправильном направлении.
— Сокол четыре, вопрос — вам хватит топлива?
— Звезда, еще минут десять можно развлекаться. Я закончу здесь и пойду домой.
— Сорок четыре, будь осторожен, отбой.
Капитан лейтенант вызвал панель управления вооружением и переключил его с SAFE на ARM. Только после этого, он вышел на используемый в таких случаях второй «чрезвычайный» канал международной системе UHF.
— Внимание неопознанному транспортному самолету юго-западнее святой Елены, следующему курсом норд-вест. Это перехватчик ВМФ САСШ, позывной Сокол четыре с авианосца Форрестол, занимаю позицию на десять часов в одной тысяче футов позади вас. Ваш курс ведет в сторону запретной для полетов гражданских самолетов зоне, установленной североамериканским ВМФ. Мы маневрируем рядом с вами для визуальной идентификации. Прошу выйти на связь и сообщить свой позывной и государственную принадлежность.
Из осторожности, капитан-лейтенант Бримли не стал раскрывать количество самолетов в группе.
В эфире не было ничего кроме молчания.
— Внимание неопознанному транспортному самолету юго-западнее святой Елены, следующему… — начал снова Капитан-лейтенант.
— Сокол-четыре, мы слышим вас — слышимость была хорошей — мы гражданский борт, позывной ноль шестьдесят один, взлетели с Луанды и следуем в Ресифи, Бразилия с гражданским грузом, прием.