— Сэр, приказано производить проверку…
Да… и этот еще ничего не понял.
— Лейтенант, вы проходили продвинутый курс антитеррористических действий?
— Нет, сэр — заморгал глазами лейтенант
— Заметно. Пробка на шоссе, любое скопление людей — приоритетная мишень террористов. Вам что, нужна еще одна гекатомба?[79]
— Нет, сэр… — совершенно растерялся лейтенант — но мне приказали проверять…
— Выборочно, лейтенант, выборочно! Проверяйте только те машины, которые могут вызвать подозрение. Поняли?
— Да, сэр.
— Вот и хорошо. Чтобы я этой пробки не видел. И пропустите меня — я должен кое-кого забрать с Титерборо. Эндрюс[80] уже закрыта… мать их так, все садятся, где попало.
— Слушаюсь, сэр! — Господи, да как же так можно то, мясников и булочников с винтовками на защиту страны ставить — сэр… а что происходит?
Я мрачно усмехнулся
— Ничего хорошего. На вашем месте я бы позвонил вашим семьям и сказал им, чтобы они брали все самое ценное и уматывали вглубь страны, пока есть время. Там уже организовываются эвакуационные пункты. Но я вам этого не говорил, парни.
— Понял, сэр. Спасибо, сэр. Уилл, пропусти его немедленно.
— Да, сэр.
Вот так. Немного практической психологии и не более того. Теперь эти ребята, даже если я и вызвал у них подозрения — будут звонить не в штаб и докладывать о случившемся — а будут пытаться связаться со своими семьями, чтобы спасти их. И это будет правильно, самое время — сматываться…
За блок-постом было свободно, на коротком отрезке до аэропорта я развил семьдесят миль в час. На стоянку влетел с визгом и чуть ли не совершил ДТП. Какой-то козел бросил свою машину прямо поперек дорожки.
В таких случаях — правила простые. Группу никогда не засвечивают заранее, контактеры должны знать друг друга в лицо. Приехать должен был кто-то знакомый, тот, кто меня хорошо знает и не спутает с другим человеком ни при каких обстоятельствах. Кто это может быть? Из экипажа? Из Персии? Из разведки?
Я не знал, кто это будет, я знал только одно — все, что мне остается — это ждать. И делать это — лучше в новом терминале Титерборо, тем более что там хороший кондиционер есть и в общем зале ожидания. Уютно тут…
— Сэр. Извините, не подскажете, который сейчас час.
Я обернулся. Мать твою…
— По какому времени? По местному? Или тебя интересует время Западного побережья, а, парень?
Спецназовец кивнул. Лет тридцать с небольшим, легкая куртка, которой так хорошо скрывать оружие. Слишком темная для белого кожа, в которую навсегда въелся загар. Его я помнил… хорошо помнил. Тегеран, с две тысячи второго по две тысячи четвертый. Зовут Александр, из казаков, но родился на Ближнем Востоке. Это я его представлял к Святому Владимиру за одну спецоперацию в горах — и это был последний документ, который я отправил в Санкт-Петербург в качестве Наместника.
— Местное, сэр. Тут можно раздобыть такси?
— Наверное…
Добираться из Нью-Йорка до Вашингтона мы решили наземным транспортом. На поезде — медленно, и не все провезешь, на самолете — уже слишком рискованно. Мы понимали, что максимум, что осталось до того как начнется — пара дней. А вероятнее всего — не более нескольких часов.
Над гаванью Нью-Йорка кружил полицейский вертолет с двумя пулеметами, еще один летал над самым портом. Найдя зону бесплатного Wi-Fi, я с ноутбука зашел в Интернет и узнал, что примерно шесть часов назад был объявлен красный уровень террористической угрозы на всей территории страны…
Что это значило — несложно было догадаться. Это как у фокусника — две руки, одна в белой перчатке, другая в черной. Белая отвлекает внимание непонятными манипуляциями, черная — проводит трюк.
Зайдя на другой сайт — германский — я нашел дополнительные инструкции, что делать дальше. Потом удалил информацию о моей Интернет-активности из памяти. Допил кофе, из-за которого собственно ресторатор здесь и предоставлял бесплатный доступ в Интернет, вышел на улицу. «Прикомандированные» потянулись за мной.
— Идемте сюда… — я углядел место, своего рода затон в людской реке, там стояли огромные контейнеры с мусором, и омерзительно воняло — значит, в стране объявлен красный уровень террористической угрозы. Вам понятно, что это такое?
— Да, сэр — ответил старший группы прикомандированных. Am English у него был хорошим, даже слишком хорошим для современной Америки, где язык за последние тридцать лет сильно разбавился испанизмами, негритянским слэнгом, ругательствами и уголовным жаргоном. Его в свое время явно учили «работать под военного», справлялся он с эти успешно — но здесь и сейчас, на улицах Нью-Йорка это ничего не значило.
— Забудьте это обращение ко мне… хотя нет, пока забывать не стоит. Но вот правила запомнить стоит. Не следует вставать, когда я встаю, идти, когда я иду и вообще делать все, как будто вы в армии. Это очень заметно со стороны и вызывает вопросы, люди здесь после событий — нервные и могут вызвать полицию. А с полицейскими из антитеррористической оперативной группы, думаю, не стоит знакомиться. Ведите себя как туристы, смотрите по сторонам, чем-то восхищайтесь, покупайте мелочи, мороженое с лотков… в общем развлекайтесь. Но не упускайте из виду меня.
Сказав это, я задумался — на туристов они все же не слишком похоже. В туристические поездки обычно ездят семьями, или парочками, а тут…
Боже, какой я кретин. Ну конечно же! Под такой легендой мы, с незабвенной памяти лейтенантом Греем, офицером британского САС проехали половину Англии, притом на нас был розыск! И никто и внимания не обратил, а если обратил — то плюнул вслед.
Конечно же!
— Значит, так. Задача на ближайшие тридцать минут — возвращайтесь туда, где мы только что были, закажите кофе и сандвичи. Я скоро появлюсь, контрольное время — два часа. Понятно.
— Понятно
— Ты откуда?
— Из Калифорнии, Сан-Франциско. Мы все по документам из Калифорнии
— Лучше всего в таком случае сказать просто — Окей
Магазин принадлежностей для секса я нашел через полчаса, здесь они встречались намного чаще, чем в Российской империи, причем везде, а не в строго отведенных местах, разрешалась их реклама и красочное оформление витрин. Этот был из средних, располагался он прямо фасадом на улицу, в витрине были манекены в «специальном белье» и две больших плазменных панели Магнавокс, на которых демонстрировались эротические фильмы — порнографические все же так было демонстрировать запрещено, хотя они составляли основной ассортимент магазинного товара. Но все равно — если бы такой магазин открылся… к примеру в Москве — то не знаю, что произошло бы раньше, либо камнями закидали бы, либо пришел исправник и закрыл магазин, а его владелец был бы через несколько дней подвергнут порке в местной пожарной части.
Прикинул, какой акцент работать. Выбрал калифорнийский, это не столько акцент, сколько целый диалект языка, чтобы владеть им в совершенстве — надо долго прожить в Калифорнии. Куча заимствований из испанского и сокращений — калифорнийцы вообще говорят как будто на бегу. У меня лучше всего удавался южный акцент, да и сам я со своими аристократическими замашками, смахивал на представителя луизианской аристократии (еще и при моем совершенном французском) — но в данном случае это не пройдет. В Луизиане немного тех, кого я собирался сейчас играть, там действует Ку-Клукс-Клан, люди они не обремененные излишней толерантностью, и представители сексуальных меньшинств, ведущие себя нагло и вызывающе имеют все шансы упокоиться где-нибудь в устье Миссисипи, в болотах…
Немного помявшись перед дверью, как это делает большинство покупателей этого магазина, я глубоко вдохнул — и решительно толкнул дверь.
Внутри было просто омерзительно, иного слова не подберешь — представить не могу, чтобы подобное появилось в России. На полу — дешевый, блестящий линолеум, пахнет кожей, потом и каким-то дешевым дезинфектантом. Больше половины магазина занимают стеллажи, на которых плотными рядами стоят диски с самой разнообразной порнографией, в том числе Hard — с извращениями. Между стеллажами подростки, все стараются выбрать как можно быстрее, не встречаться ни с кем взглядом, и чтобы их не узнали. Потому что стыдно. Там же — стеллажи с журналами, которые продают запечатанными в полиэтиленовые пакеты.
— Мы приехали с друзьями на конгресс — довольно бодро обратился я к администратору магазина — и много чего не взяли с собой, понимаете? Где у вас витрина с ЛГБТ товарами?
Администратор — здоровенный детина лысый и татуированный, презрительно оглядел меня с головы до ног. Видно было, что я ему не понравился
— Вон там, в левом углу.
— Вот спасибо… — я взял корзинку для товара, пошел в указанном направлении. Отходя, услышал, как детина пробурчал под нос «П…р проклятый…».
Видимо и в космополитичном и сверхтолерантном Нью-Йорке еще не все потеряно.
К кафе я вернулся ровно через пятьдесят минут с большим белым пакетом, куда по моей просьбе упаковали все покупки, и с небольшим флагом. Махнул руками моим попутчикам — мол, хватит рассиживаться, выходите. Отошли туда же, к мусорным контейнерам.